Алкоголь не помогал. Мысли, терзавшие Тони, были гораздо разрушительнее него. Сидя на кровати в своем пентхаусе, совершенно один, Старк опустошал стакан за стаканом, не чувствуя опьянения. Он то брал в руки телефон, то, так и не решившись позвонить, бросал его обратно на постель. Говорят, это чисто женская игра: набраться алкоголем, набраться смелости и набрать номер. Но дело ведь было вовсе не в смелости, которой у Старка всегда было хоть отбавляй. Он просто не мог найти ни одной причины для того, чтобы позвонить. Или даже не причины - просто хоть какого-нибудь, даже малейшего повода, которым он мог бы оправдать свое желание вновь услышать голос Стива.

Тони не предпринимал попыток разыскать Капитана, но не оттого, что он до сих пор был на него в обиде. Хотя, может, отчасти и из-за этого, но Старк изо всех сил отгонял от себя мысли о том, что Стив действительно мог с такой легкостью предать его доверие.
А даже если бы и так, Тони не смог бы от него отвернуться, ведь не так уж много близких людей у него было. Не так уж много их у него осталось. Если Стив считал, что Тони приложил недостаточно сил, чтобы завоевать его доверие, то, возможно, он и был прав. Старк привык получать все и сразу, почти без боя, и, наверное, он недостаточно ценил их со Стивом отношения, раз тот в тяжелые моменты предпочитал вести борьбу самостоятельно.

Роджерс ведь не обратился к нему за помощью, когда узнал, что Гидра использовала ЩИТ как прикрытие для реализации своих планов по захвату контроля над миром. В схватке над Вашингтоном он также был один на один с Зимним Солдатом. А ведь Тони явился в госпиталь сразу же, как только узнал, что Стив был ранен. Роджерс об этом даже не знал, хоть Старк и провел у его постели не один час, коря себя за то, что не был рядом и не смог уберечь Капитана ото всего, что произошло. С одной стороны, он понимал, что ответственность за Стива передалась ему от отца в наследство, а с другой... он уже не мог оставаться в стороне. Может быть, если бы Старк не увидел тогда Стива в таком состоянии, если бы в полной мере не ощутил свою ответственность за него, то и видение, насланное Вандой, было бы совершенно иным. Может, и не появилось бы на свет никакого Альтрона.

Но что было, то было. Даже после ошибки, допущенной Тони, Стив не отвернулся от него и пообещал бороться до конца - вместе. Старку, видимо, показалось, что вот оно, долгожданное взаимопонимание, но при следующем же испытании их дружбы все вновь пошло наперекосяк. Им так и не удалось просто сесть и поговорить. Тони спешил реабилитировать Мстителей в глазах мировой общественности, Стив спешил выручить своего друга из беды. Вот так это "вместе", глубоко врезавшееся в память Старка, и осталось всего лишь воспоминанием, уже не столько приятным, сколько горьким.

Они ведь долгое время были друзьями, но тогда... тогда они дрались всерьез. Смог бы Стив когда-нибудь простить себе убийство сына своего друга? Тони понимал, что не смог бы жить дальше, зная, что на его совести гибель - нет, не национального героя - человека, который был ему действительно дорог. Человека, чей взгляд он ощущал, даже не поднимая собственного. Человека, которого он воспринимал как равного себе - не по физическим показателям, не по уровню интеллекта, но по силе характера. Если бы в той схватке Капитан действительно пострадал, то Тони, наверное, сошел бы с ума, даже не став искать себе оправданий.

Старк знал, что все еще не был один, но чувствовал, насколько одинок он стал, когда из его жизни исчез Стив. Он не отрицал своей вины в том, что не уделил Капитану достаточно времени и внимания, чтобы все обсудить и не допустить этого противостояния, но и одним только письмом Стив не снимал с себя ответственности за все, что произошло. То, что Роджерс в итоге признал правильность действий Тони в отношении Мстителей, конечно, приносило небольшое облегчение, но вместе с тем Старк понимал, что одобрения на словах в письме ему было мало. Он хотел слышать это одобрение в его голосе, видеть - в его взгляде. Те самые "гляделки" Старка и Роджерса, над которыми любила потешаться Наташа, оказались куда важнее и значимее, чем представлялись, но осознание пришло лишь тогда, когда этого не стало.

Родителей уже не вернуть, Тони это понимал. Он уже их отпустил, равно как и чувство вины за то, что не проявил к ним большего уважения и не уделил им большего внимания, пока они еще были живы. Горевать по давно ушедшим не было смысла, но и горевать по живым было неправильно. Старк в очередной раз потянулся рукой к телефону и, открыв крышку, набрал единственный номер в списке контактов. Виски уже обжигал горло, но Тони уже через силу осушил свой бокал. Когда гудки стихли, Старк проговорил:
- Ты говорил, что будешь рядом, когда это потребуется, - Тони говорил медленно: голова-то по-прежнему работала, а вот язык слушался с трудом. - Ты мне нужен. Где угодно, но сегодня. Сейчас.
Даже если потребуется лететь на другой конец планеты, даже если придется добираться вплавь, ползком или еще через какие-нибудь преграды, - Старк был к этому готов. Он устал делать вид, что все в порядке. Он устал притворяться, что все хорошо. И он, наконец, нашел повод для звонка: он просто этого захотел.

У Тони было достаточно времени на то чтобы дюжину раз передумать. Почти все это время он пролежал на постели, уткнувшись невидящим взглядом в потолок и анализируя собственные мысли и чувства. С одной стороны, он безумно хотел вновь увидеть Стива, поговорить с ним, но с другой - он жутко боялся того, чем могла обернуться их встреча. Вероятность ссоры была слишком велика, а ссориться сейчас хотелось меньше всего. Но не перезванивать же теперь Капитану и не просить его не приезжать!

Тем более что Стив решил приехать сам. Неужели после всего, что произошло, он настолько доверял Тони, что не допустил даже мысли о том, что это могла быть западня? Старк ведь вполне мог сотрудничать со спецслужбами, которые уже давно ждали подходящей возможности поймать Роджерса. Даже сам Тони понимал, что еще пару лет назад, когда Стив еще не стал так много для него значить, он бы именно так и поступил, не усомнившись в правильности своих действий. Да, когда-то Роджерс был героем, но теперь он по праву звался преступником. Людей ведь судят не столько по тому, что они делали в прошлом, сколько по тому, что они делают сейчас - именно это и позволило Тони не раз реабилитироваться перед общественностью. По этой же причине Старк изначально знакомился со Стивом с нуля, а не пытался наделять его качествами и заслугами легендарного Капитана Америки.

У прежнего Капитана была другая жизнь, у него были друзья и даже возлюбленная. Прежний Капитан во время Второй мировой направил самолет в арктические льды, совершив подвиг, и, честно говоря, там ему и место. Тони не интересовала легенда, его интересовал живой человек, с которым они плечом к плечу встречали любую угрозу и давали ей достойный отпор.

Сколько раз Тони возвращался к воспоминаниям о лучших днях Мстителей, уже и не сосчитать. Он часто вспоминал битву с читаури, в которой спас Нью-Йорк, едва не пожертвовав собой. Он ведь сделал это не потому что так хотел, а потому что считал себя обязанным так поступить. По-видимому, набившие оскомину рассказы Говарда о Капитане настолько глубоко засели в подсознании Тони, что тот, не задумываясь, готов был повторить его подвиг. Еще удивительнее было открыть глаза, увидеть склонившегося над ним Стива и задаться вопросом, неужели это и есть его рай?

Время встречи становилось все ближе, и все сложнее было держать себя в руках. Не выдержав, Тони вскочил с постели и стал расхаживать из угла в угол, то запуская пальцы в волосы, чтобы хоть немного прийти в себя, то хватая с постели телефон, чтобы убедиться, что за раздумьями не пропустил звонок от Стива. Старк даже надел свежую футболку и - о господи, зачем? - воспользовался парфюмом, словно надеясь, что это поможет скрыть следы увлекательного вечера в компании бутылки виски.

Когда самолет опустился на площадку, Тони уже был в гостиной. Едва ли Стив мог позволить себе такое транспортное средство на зарплату ЩИТа и пособие для ветеранов, а значит, он обзавелся новым покровителем, и Тони понимал, кто мог им стать. Быстро же Роджерс сумел найти себе спонсора, даже стало немного обидно. С другой стороны, Тони понимал, что это к нему он явился по первому зову, а это что-то да значило. Вот только что именно?

В момент, когда Тони ощутил на себе взгляд Стива, все встало на свои места, и решение позвонить показалось ему единственно правильным. Он ведь этого хотел - и вот теперь получил. Правда, начать говорить было сложно, но Старк был обязан сказать хоть что-нибудь, чтобы звонок с просьбой встретиться не выглядел просто как прихоть. Сказать, сделать - неважно, главное не стоять и не смотреть на Роджерса так, словно увидел призрак. Тони набрался смелости и, смелым шагом подойдя к Стиву, стиснул его в крепких объятьях - насколько крепких, что простой человек, наверное, принял бы это за попытку задушить.

Я буду скучать по тебе, Тони, - отозвалась в мыслях Старка не такая уж давняя реплика Стива. Скучал ли он теперь, после всего, что произошло - с ними, между ними? А может, ему и без этого было чем заняться. Наверняка было, ведь под его крылом находилась Ванда, способности которой были настолько же неуправляемыми, насколько и мощными. Признаться, то, что она была теперь за пределами Штатов, даже радовало: слишком уж опасна она была для окружающих, и Тони  не был уверен, что они оправданно рисковали, привлекая ее к делам Мстителей. Что ж, теперь она была далеко и под надзором Капитана, который был для Ванды куда большим авторитетом, нежели Старк. Более того, теперь рядом со Стивом были его друзья - Сэм и Баки. Впору было порадоваться тому, что Роджерс больше не был одинок в этом мире, но все-таки не получалось. Тони тоже претендовал на место в жизни Стива, и он точно был не из тех, кто довольствуется местом где-то на галерке.

- Кажется, нам пора все обсудить, - Старк нехотя выпустил Капитана из объятий, но отстраняться не стал. - Сколько времени у тебя есть?
Тони считал, что Стива наверняка ждали обратно, а может, уже вовсю готовились отбивать своего предводителя у группы захвата. Едва ли кто-либо, кроме Роджерса, мог быть уверенным в том, что Старку можно было доверять. Тони посмотрел на самолет из-за плеча Капитана, чтобы понять, был ли в кабине кто-нибудь еще, но никого не увидел. Честно говоря, меньше всего хотелось, чтобы здесь был кто-нибудь еще, кроме них двоих. С другой стороны, стоя сейчас в непосредственной близости от Стива и глядя ему прямо в глаза, Тони и не обратил бы внимания ни на кого другого.

Тони отшатнулся от Стива и тотчас выпустил его из своих объятий. В этот момент он ощутил, насколько далеки друг от друга они стали за это время. Все усилия, положенные на то, чтобы выстроить хорошие отношения с Роджерсом, были разом перечеркнуты. Так вот чего они стоили, - заключил Тони, горько усмехнувшись. Ну что ж, видимо, стоило это принять и жить дальше.

Но это было сложно сделать. Старк многим поступился ради Стива, многое в своей жизни сосредоточил вокруг него. Как оставить все это в прошлом и начать едва ли не с чистого листа, Тони не знал. Теперь перед ним стоял чужой человек - человек, предавший его доверие, человек, отступившийся от него тогда, когда больше всего был нужен. Наверное, Роджерс и сам понимал, что как прежде уже не будет никогда.

То, что говорил Стив, и вовсе убивало Тони. Оказывается, он и не рассчитывал на понимание. Прекрасно, просто прекрасно! И когда же они дошли до того, что не стало необходимости достигать взаимопонимания? В какой момент Стив решил, что будет сам решать, что правильно, а что нет, и перестал интересоваться мнением Тони? А может, оно на самом деле никогда его не интересовало, а Старк действительно в нем ошибался? Больше всего сейчас хотелось схватить этот дурацкий телефон и запустить им в Роджерса - и шло бы оно все к черту!

Капитан не ожидал прощения. И он не искал дружбы с Тони, ему было вполне достаточно союзничества. Старк смотрел ему в глаза и не видел - или уже не мог видеть - того Стива, с которым они прошли через многое. Разве это был тот же самый человек, которого Тони знал раньше? Похоже, это был уже не Стив Роджерс, который нуждался в нем и в котором нуждался он сам, а Капитан Америка - тот, кому не нужен никто, тот, кого Тони меньше всего хотел видеть в Стиве.

- Ничего не нужно, - выдохнул Тони. - Держи в узде своих ребят, чтобы они не натворили ничего, за что их могут наказать. И тогда можешь рассчитывать на мою помощь. Ты знаешь, где меня найти.

Теперь и Старк знал, где мог найти Стива, но искать бы его уже не стал. Лучше уж погибнуть в схватке со злодеем один на один, чем бороться плечом к плечу с человеком, которому больше не доверяешь. Лучше уж остаться в одиночестве, чем искать расположения человека, который с такой простотой отрекся ото всего, что было.

Наверное, так даже лучше, встретиться сейчас и все понять, а не терзать себя пустыми иллюзиями. Больше не было нужды искать оправдания. Старк ничего не значил для Стива. Просто спонсор, просто сын бывшего друга, просто человек, с которым его вынудили выступать против мировых угроз. С этим нужно было как-то смириться.

- Зря я позвонил. Это было ошибкой. Не смею больше задерживать.
Тони небрежным жестом указал в сторону самолета, на котором прилетел Стив. Он уже не мог смотреть ему в глаза, но по-прежнему старался держаться достойно. В конце концов, на сей раз он был к этому готов, в отличие от прошлой их встречи. Старк набрался смелости и поднял взгляд на Роджерса. Если внутренний голос Тони еще просил Стива остаться, то взгляд говорил однозначно: уходи, пока не стало еще хуже.

Тони сейчас отдал бы все, чтобы ничего не чувствовать. Вот так берешь и отключаешь эмоции, словно все происходящее тебя не касается. Раньше он умел так делать - но раньше и таких эмоций он не испытывал. Боль, обида, разочарование... Даже предательство Обадайи Стейна не вызвало у него подобной реакции, не выбило землю из-под ног. Мир вокруг сильно изменился, вместе с ним изменился и сам Тони.

Он знал: отшутиться не получится, не удастся скрыться за маской безразличия, ведь Стив уже не раз видел его настоящим. Не каждому Старк настолько доверял, не каждому открывался, и то, что Роджерс с такой легкостью отрекся ото всего, что было, заставляло Тони усомниться - и в себе, и в Стиве, и в тех чувствах по отношению к нему, имени которым он так и не дал, - может, даже к лучшему.

Он и так поступился гордостью, набрав номер Роджерса. Было бы правильнее выбросить к черту этот телефон и жить, не оглядываясь назад. В конце концов, Тони был уверен в правильности своего решения и в том, что Акт был необходим Мстителям. Он доверял властям не больше, чем Стив, но понимал, что чужие правила и законы необходимо уважать, а идти против них было бы преступлением, какой бы благой ни была изначальная цель.

Вернуть ничего нельзя. Если Стив действительно так считал, то почему же Тони позволил себе считать иначе? Роджерс смирился с этим и решил жить дальше. Молодец, научился отпускать людей - как Старк и хотел. Правда, он не думал, что следующим по списку после людей из двадцатого века станет он сам.

- Значит, ты все уже решил? Ничего не вернуть, да и не надо? Будем просто союзничать, и тебя это вполне устроит? Да иди ты к черту, Роджерс, со своей моралью, - Тони смотрел на него, но его словно здесь и не было - возможно, и правда, того человека, которого он знал, уже не существовало, а может, он и прежде недостаточно хорошо его знал и лишь обманывался. - Ни гроша не стоит все то, что ты говорил и делал раньше, раз так просто взял и ушел. И теперь... - после секундной паузы он говорил уже спокойней. - ... теперь тебя все устраивает. Раз так, то и меня все устроит.

Старк хотел было что-то добавить, даже открыл рот, чтобы заговорить, но, пожалев сил, просто махнул рукой, развернулся и направился в кабинет. Он не сразу понял, что произошло. Грохот от упавшей и разбившейся вазы - кажется, Пеппер пару лет назад выкупила ее на каком-то аукционе - он услышал словно издалека, не ощутив, как натолкнулся на столик под вазой. Он понял, что что-то не так, когда воздуха в легких не стало хватать. Прислонившись спиной к стене, Тони попытался перевести дыхание, но легче не стало. А ведь эти панические атаки, казалось, уже остались позади.

- Уходи. Пожалуйста.
Вышло отнюдь не решительно, а, скорее, жалобно. Старк не хотел, чтобы Капитан видел его таким. Он должен был быть в глазах Стива сильным, смелым, достойным... если уже не другом, то хотя бы соперником.

- Сэр, диагностирован приступ панической атаки, - предательски известила Пятница. - Настоятельно рекомендуется использовать костюм для восстановления.

Если поначалу Тони и пытался хоть как-нибудь оттолкнуть Стива, то теперь, ощущая, что тот крепко держит его за руки, уже не сопротивлялся. И все равно, что бы Роджерс ни говорил о том, что всегда будет рядом, Тони казалось, что эта встреча может стать для них последней - последней из тех встреч, которые они проведут один на один, а не вместе с соратниками на поле боя. И, вероятнее всего, в этом бою они будут сражаться друг с другом.

Старк понимал, что борьбы избежать не удастся. Стив теперь был международным преступником, террористом, а от Тони и Мстителей ожидали, что все мировые угрозы будут ликвидированы как можно скорее. Угрозой номер один для мира теперь были те, кого еще пару лет назад звали героями и спасителями. Если бы Старк не знал этих людей лично, то наверняка и сам бы считал их предателями, забывшими о том, что большая сила подразумевает и большую ответственность.

Как завороженный, Тони смотрел в глаза Стива, не в силах отвести взгляда. В этих глазах уже не было той юношеской наивности, с которой Роджерс смотрел на мир, когда они только встретились. Очень многое произошло за эти годы, и после этого Стив не мог оставаться прежним. Но он все еще пытался оставаться тем славным парнем из Бруклина, который стал легендой не из-за своих побед, а из-за исключительного характера. Вот и сейчас он пытался успокоить Тони так, словно оставил позади все, что произошло между ними. Но сам Тони так сделать не мог.

Стало чуть легче, плечи Старка расслабленно опустились, и он медленно протянул руку к щеке Роджерса. Знакомое ощущение заставило задержать дыхание. Тони помнил, как, узнав о том, что Капитана отыскали, тут же помчался в одну из лабораторий ЩИТа, чтобы убедиться в том, что это было правдой. Прикасаться к еще не прошедшему реабилитацию Роджерсу, конечно же, было запрещено, но Тони - то ли из любопытства, то ли из протеста - не смог удержаться и бережно коснулся ладонью его щеки. Капитан был бледен, а его кожа была все еще холодной, и Старк дал себе зарок не радоваться раньше времени: шансы вернуть Стива к жизни тогда были невелики, а потерять его для Тони было бы почти так же тяжело, как и некогда Говарду.

После окончательного пробуждения Капитана и знакомства с ним Тони уже не мог позволить себе таких прикосновений, и лишь иногда он жалел о том, что не успел вдоволь насмотреться на своего героя, пока тот спал. В тот момент, когда Старк впервые вживую увидел своего кумира и того, о ком с такой любовью говорил отец, ему казалось, что впереди их ждет очень многое. У Тони было море вопросов к Стиву, о многом и самому нужно было рассказать... Старк представлял, как сам покажет Капитану новый для него мир. Теперь, думал Тони, все станет иначе, а возможно, даже лучше, чем раньше. Но мечты не сбылись. Фьюри потребовал оградить Роджерса от любого стресса ради его же блага, и Старк повиновался. А дальше все и вовсе пошло не так, как мечталось, и исправить все и откатить время до того момента, когда Стив был только найден в ледниках, было невозможно.

- Говард уже потерял тебя однажды, - выдохнул Тони, он почувствовал, что вновь может говорить. - Я не имею права сделать то же самое, еще и так.

Было волнительно и даже страшно, но Тони - один из богатейших людей планеты, признанный гений, герой мирового масштаба, сын знаменитого Говарда Старка - не смел отступать, ведь он никогда не боялся сложностей, он всегда с усмешкой смотрел в глаза опасности, сам шел к ней с гордо поднятой головой, а здесь дело было даже не в опасности для его жизни - единственное, чем рисковал Старк, было его душевное равновесие. Да, сейчас больше всего хотелось отстраниться, сделать вид, что это прикосновение ничего не значило, вновь возвести стену, которая хоть и отделяла их со Стивом друг от друга, но и оберегала обоих от опрометчивых поступков и непоправимых решений. Но сегодня Тони окончательно убедился в том, что с него хватит этих игр.

Он по-прежнему неотрывно смотрел в глаза Стива, и потребовалось собрать всю волю в кулак, чтобы перевести взгляд и посмотреть в окно. Нелетная погода... а за окном не было ни облачка. Тони вновь посмотрел на Стива с трудно скрываемым волнением.

- Я не понимаю, - проговорил Тони в замешательстве: сейчас он не представлял, чего стоило ожидать от Роджерса, но хотел верить, что его догадки хотя бы отчасти были верны.

Что бы тот ни имел в виду, Старк уже не мог отступиться. Очень много времени прошло, но за эти годы - черт побери, сколько же лет они уже были знакомы? - это странное чувство так и не исчезло, и Старк, наконец, был готов взять на себя ответственность за то, что давно хотел, но только теперь был готов сделать.

Тони действительно боялся потерять Стива, но в то же время он понимал, что уже это сделал. Они потеряли друг друга еще тогда, когда вступили в это проклятое противостояние. Слишком многое было утрачено в этой борьбе, в том числе и самое важное - доверие. Старк не был уверен, что это когда-нибудь изменится. Он простит Стиву все, но забыть никогда не сможет. Он точно не забудет то, как Роджерс, глядя ему в глаза, пытался солгать. И то, как он ушел, оставив Тони один на один с невыносимо болезненной правдой. Старк ненавидел себя за то, что был готов простить Стиву это предательство, и за то, что за все это время так и не вырвал его из своего сердца и из своих мыслей. Единственное, от чего он сейчас отрекся, - это собственная гордость. Разве не поэтому он все-таки позвонил? Разве не поэтому до сих пор не отомстил Роджерсу за причиненную им боль? Ну и что еще он мог теперь потерять?

- Стив, ты... можешь остаться.

Из мыслей исчезли все возможные шутки, которыми можно было бы сопроводить ответ, Тони не стал даже иронизировать на тему погоды. К черту эту игру в недотрогу, она и так слишком затянулась. Решительность Старка можно было бы объяснить алкогольным опьянением, но он уже давно его не ощущал. Наоборот, многое стало наконец-то предельно ясным, и страх теперь понемногу отступал.

Четыре года. Четыре чертовых года Старк делал вид, что все было в порядке. Все эти годы он пытался строить свою жизнь так, будто бы с появлением Стива в его жизни ничего не изменилось. Но на самом деле изменилось все вокруг, изменился и сам Тони. Пеппер была достаточно умна, чтобы уйти раньше, чем Старк осознал, что его дружба с Роджерсом имела не так уж много общего с обычной дружбой.

Потянувшись к Стиву, Тони его поцеловал. Его губы - мягкие, пухлые, теплые - казались не спасением, а веской причиной для того чтобы опуститься на самое дно. Пальцы, которыми Старк прежде касался щеки Роджерса, теперь опустились на его шею, и было понятно, что пути назад уже нет. Что будет потом, он не знал. Возможно, Стив решит, что Тони сошел с ума, и тут же сбежит на своем летательном аппарате обратно на другой конец света. А может, он действительно останется, и тогда Старк будет надеяться лишь на то, что перед тем, как уйти, Роджерс не станет с ним прощаться.

Поцелуем Тони перечеркнул все, что было прежде. Эти взгляды, эти улыбки, эти случайные прикосновения - все осталось позади, словно в прошлой жизни. Старк не жалел о том, что медлил столько лет, но и не жалел, что прервал, наконец, это испытание терпения. Именно сейчас, когда отчаяния было куда больше, чем надежды, Тони мог позволить себе не думать о том, что скажет или подумает Стив, или о том, как они дальше будут смотреть друг другу в глаза и оправдываться за свое странное поведение перед остальными мстителями. Все уже закончилось, и этот поцелуй мог стать той самой точкой, которую следовало поставить во всей этой истории.

Раньше Старк не допускал даже мысли о том, что с Роджерсом можно зайти дальше дружеского объятия. Слишком сложной была их история, и едва ли она уступала в запутанности мексиканской мыльной опере. А теперь губы Тони касались шеи Капитана Америки - национального героя, мистера Совершенство. Только теперь он не был для Старка идеальным. Теперь они оба не были безгрешными, оба в свое время лгали, предавали, принимали неправильные решения. Так, может, поэтому Тони теперь позволял себе прикасаться к Стиву так откровенно? Они оба не были чисты, они уже пролили кровь друг друга, и все, что происходило теперь, было лишь движением по инерции или даже продолжением падения.