Then
Жизнь иногда закладывает неожиданные виражи.
Все вышло, как-то само собой. Его слишком долго учили быть неуловимым и невидимым, что однажды он действительно растворился. Это оказалось чертовски больно. Больно, вернуться домой после очередного задания и не суметь разбудить любимую мягким поцелуем. Больно, не иметь возможности ни обнять, ни докричаться до нее. Поначалу он решил, что все это ее шутка - одна из тех глупых шуток, которых у нее было нескончаемое количество и к которым она прибегала лишь для того, чтобы заставить его обращать на нее внимание чаще. Еще говорила, что из года их законного брака ей принадлежало только три месяца. На все его остальное время претендовала первая законная жена - работа, где ему приходилось изо дня в день быть беспощадным, невидимым и неуловимым.
Наташа, разнеженная сном, немного взлохмаченная и по-кошачьи ленивая, буквально прошла сквозь него, заставляя в животе свернуться тугим узлом кишки. Наверное, это и есть страх. Он селится в самом низу живота и сдавливает кишки, давая о себе знать. Конечно же, Джеймс не поверил и, спешным шагом обойдя жену, вновь встал у нее на пути, все еще ощущая эти странные спазмы. Результат не заставил себя ждать. Джеймс перестал существовать. Не как личность, а как человек, физическая оболочка, молекулы, электроны, позитроны, нейтроны, квантовые частицы. От него не осталось ровным счетом ничего. Но он все же был. Осмысливал происходящее, как-то строил планы и, как бы абсурдно не звучало, ходил, говорил. Он слышал свой голос и даже мог чувствовать свои прикосновения. Как-то он еще существовал, но мог ли он вернуться к своей обычной жизни? Джеймс сидел за своим кухонным столом, смотрел, как Наташа готовила завтрак на двоих, то и дело поглядывая на часы, как она настроила радио на какую-то музыкальную волну и с кружкой кофе в руках немного пританцовывала в такт, глядя в окно. Ждала его, пока он сидел рядом с ней на их кухне.
За час, что он пробыл с ней, чуда не свершилось. Джеймс не обрел вдруг плоть. Указатели или хоть какие-то намеки на то, что ему делать дальше, не появились. Наташа начала собираться в свою балетную школу и Джеймс почувствовал себя лишним, хоть был и не против побыть еще немного с женой. Он вышел из дома и прошел по залитому солнцем газону. Какой смысл теперь заботиться о правилах? Ни одна травинка под его подошвой не прижалась к земле, не согнулась и даже не шелохнулась. На влажной почве не остался его след. Джеймс сел на газон, вызывая в памяти соответствующие ощущения, которые испытывал при нормальной жизни в подобных условиях. Неторопливо провел рукой по траве, словно наслаждаясь ее мягкостью и шелковистостью, и отнял. Кого он обманывал? Он задрал голову и долго вглядывался в яркий диск солнца в поисках ответа. Он мог не щуриться. Смотреть на солнце, не мигая. Этот факт бы развеселил его, если бы не угнетала вся ситуация в целом. Джеймс опустил голову и встретился взглядом с девочкой, застывшей на другой стороне дороги. Она не сводила с него глаз, а он смотрел в ответ. Если его не видела Наташа, то как могла увидеть какая-то соседская семилетка? Вариантов было всего два: либо она такая же как он, либо она смотрела вовсе не на него. Повинуясь какому-то необъяснимому порыву, Джеймс рывком поднялся на ноги, совершенно бессознательно отмечая, что пусть он и бестелесный, но притяжение каким-то хитрым образом на него все еще действует. Он буквально на секунду замер, вспоминая, как входил и выходил из дома. Через дверь. Сквозь дверь. И словно это дало ему какое-то логичное объяснение или успокоение, двинулся дальше. Он не смотрел по сторонам, переходя дорогу, не боялся автомобилей, да их тут просто в это время дня и не было, и присел на корточки перед крохой.
- Ты меня видишь? - более разумный или адекватный вопрос просто не нашелся. Да и будто он по двадцать раз на дню попадал в такую ситуацию, чтобы блистать остроумием. Девочка согласно кивнула, чем недурно напугала Джеймса. Это означало, что она действительно его видела. Он несмело поднял руку и протянул ее к девочке, желая дотронуться и узнать, была ли она такой же как и он.
- Ванда? Что ты замерла у дороги? Отойди немедленно, грузовик еще какой-нибудь собьет, - в окне дома показалась женщина, ее Джеймс помнил - он помогал с коробками, когда они въезжали в дом. Память с неохотцей подалась, пропуская дальше, глубже, и Джеймс вспомнил близнецов, мешавшихся под ногами. Вспомнил, как Наташа, смеясь, играла с ними в догонялки и стреляла из водяного пистолета.
- Тебя зовут Ванда... - но девчонка уже убежала на качели, отчаянно болтая в воздухе ногами. У нее никак не получалось раскачаться. Джеймс поднялся и подошел ближе, понимая, что в этом возрасте дети слишком болтливы, а он может сломать девочке всю жизнь. - Прости, я не могу тебя подтолкнуть, но ты можешь для меня кое-что сделать?- так или иначе, но она была его единственным шансом - единственной ниточкой, связывающей с миром людей из плоти и крови.

Отредактировано James Barnes (2017-04-20 22:32:44)