Когда-то давно, древний китайский философ Ляо-цзы написал: "Даже путь в тысячу ли начинается с первого шага". Бесчисленное множество раз Гендзи слышал эти слова как мудрое наставление от отца, однако тогда, во времена молодости, едва ли понимал их смысл. Или просто не хотел понять, как и сотни других вещей, что отец пытался донести до младшего сына. Пока не стало слишком поздно и смерть навечно не разлучила их.

Уже больше шести лет прошло с тех пор, как Шимада в последний раз бывал на Илиосе; и, пускай на первый взгляд уютный городок почти не изменился, сейчас все было по-другому. Как всегда приветливые люди - всего лишь незнакомцы, лица которых затерялись в тернистых воспоминаниях Гендзи; красоты местной архитектуры теперь не более, чем холодный камень, навевающий горькую смесь ностальгии и печали. Знакомый закат, прекрасный и живописный, от которого перехватывает дух, но насладиться им мешает застрявший в горле ком. Воспоминания могут быть огоньком надежды в непроглядной тьме. А могут уничтожать тебя изнутри, тревожа спящих в омуте сознания демонов, в отражении которых ты видишь собственные ошибки. Слова, которые обидели тех, кто тебе дорог. Поступки, совершать которые не следовало. Мысли, сейчас кажущиеся незначительными, но тогда разжигающие пламя сомнений и ярости внутри.

Но все позади, прошло и осталось за спиной, как бы сильно ты не хотел этого изменить. Упущенного момента не вернуть, так что остается лишь идти вперед и делать все возможное, чтобы исправить собственные ошибки. Быть человеком, достойным второго шанса, достойным веры в свои силы и идеи; таким, чтобы в последние минуты жизни заснуть с улыбкой на лице и мыслями "Я сделал все, что мог". Однажды Гендзи встретился со Смертью лицом к лицу, и глядя на проносящуюся перед глазами жизнь, осознал всю её никчемность. Бессмысленность потраченного зря времени, упущенные возможности и мечты, утонувшие под грузом шумных вечеринок, в глубинах моря алкоголя. Он был молод и неопытен, как и все мы когда-то; ему потребовались годы, чтобы наконец понять самого себя; пройти через настоящий Ад, потерять всякую надежду и обрести её снова; закалить дух через испытания и обрести желанный покой. Понять, кем он хочет стать и ради чего продолжает жить. Эти знания, возможно - самое ценное из всего, что когда-либо получал юный Шимада, и теперь, обладая ими, он чувствовал необходимость поделиться. С тем единственным, кого все считал семьей; кого сквозь призму ненависти считал воплощением холодной злобы, исполняющим свой "долг", приписываемый семьей. "Настоящая жизнь - это не сказки нашего отца", так он сказал год назад, когда они встретились после долгой разлуки. Но на его месте Гендзи видел не монстра, а обычного человека; скорбящего, сомневающегося, сожалеющего. Того, за кем по пятам следовал призрак совести и скребся изнутри, возможно с того самого дня, как эти двое схлестнулись в "Последней битве". Он выглядел как тот, кто нуждался в помощи, пусть никогда и не сможет признаться в этом самому себе.

Гендзи знал, что найдет его здесь. Волею судьбы или же её роковым умыслом, на месте былой славы, воробей решил наконец встретиться с ним. Хотел сделать это прежде, чем вернуться к товарищам, коих покинул в поисках покоя и смирения; готовый принять брата с миром или же обнажить клинок в ответ на его агрессию. Утекло слишком много воды, чтобы в Шимаде сохранилась надежда на то, что он все еще понимает Ханзо; даже до ссоры взгляды этих двоих шли врознь. Это не делало их врагами, просто направило по разным путям, принимать которые со временем становилось все сложнее и сложнее. Он заботился о Гендзи, по-своему и часто скрывая это, от чего казался то ли застенчивым, то ли даже неуверенным. А ведь мы говорим о самом Ханзи, гений клана, победить которого в схватке воробью не удавалось даже со всеми своими талантами. Они вдвоем - гордость клана, его сильнейшие бойцы, непримиримые драконы. Кто знает, быть может такова их участь, вечно воевать против друг друга, пока однажды один из них не падет в битве, как дракон из той истории, что рассказывал отец; так юный самурай думал до поражения от его руки. И, если верить легенде, именно ему предстояло вернуть мир в бушующую душу родного брата.

Устроившись на краю скалы, он медленно опустился на землю и глубоко вздохнул; пейзаж все так же завораживал. Идеальное место, чтобы ждать, когда тернистый путь приведет брата к негласному месту встречи; не сомневаясь ни на секунду в том, что Ханзо заметит его, ожидающего встречи, в тусклом янтарно-зеленом свечении брони. Гендзи ждал. До тех самых пор, пока за спиной не послышались едва слышимые звуки шагов, будто бы обрывающиеся на подходе к нему. Словно что-то не пускало его дальше. Уголки губ мужчины чуть приподнялись в легкой, доброй улыбке.
— Здравствуй, брат. Я ждал тебя, — и, после непродолжительной паузы, добавил. — И очень рад, что ты пришел.