△ кто
› Oswald Cobblepot
› Edward Nygma△ где и когда
› Готэм, спустя недолгое время после убийства Тео Галавана и суда над Пингвином△ что
› Есть люди, которые своими действиями, а порой и самим своим существованием ставят под вопрос выбранные нами пути. Доброта в их руках - такое же опасное оружие, как и пистолет.
Our roles, challenged
Страница: 1
Сообщений 1 страница 4 из 4
Поделиться12017-01-27 22:33:38
Поделиться22017-01-28 02:08:35
Суд проходит именно так, как спланировал Освальд. Нужные люди подкупаются - а многих и подкупать не приходится, хватает отсутствия прямых улик - свидетельства выслушаны, ключевые фигуры говорят (и не говорят) ровно столько, сколько необходимо, чтобы присяжные единогласно признали Освальда невиновным в смерти Тео Галавана, а также в покушениях на жизни его соперников в гонке за кресло мэра.
После Освальд подвязывает все болтающиеся концы. Естественно, что оставлять такое громкое преступление без преступников было бы приглашением к новым расследованиям и новым подкопам под добропорядочного гражданина Кобблпота, поэтому виновных находят и наказывают со всей строгостью закона. Конечно же, большая часть "прикрывающихся именем Пингвина бандитов, желавших отхватить себе побольше власти" оказалась убита в схватке с членами культа под предводительством отца Крила, но доблестной полиции Готэма всё же удается вычислить и выкурить из нор тех, кто выжил и учинил жестокую расправу над Галаваном. Теперь часть их прохлаждается в Блэкгейте, а парочка, которой пришла в голову идея засунуть мэру в горло зонт, признана невменяемой и отправлена на принудительное лечение в Аркхэм.
И всем, у кого есть глаза и уши, должно быть совершенно очевидно, что Освальд Кобблпот не причастен ни к одному из этих преступных деяний.
Когда суд отклоняет третью апелляцию по его делу, адвокат предлагает Освальду подать встречный иск о преследованиях и осквернении имени. Тот лишь добродушно отмахивается - чем больше таких безрезультатных попыток будет предпринято, тем лучше в умах обывателей закрепится мысль о том, что ужасный глава преступной империи по кличке "Пингвин" - это не более чем очередная страшилка, а имя Освальда Кобблпота не стоит так уж сразу приравнивать к мафии. А как известно, чем благосклоннее смотрит на тебя общественность, тем проще вести темные дела вдали от их взглядов.
Дела эти, стоит отметить, идут очень даже неплохо. Послание о том, что случается с глупцами, пытающимися перейти Пингвину дорогу, передано и получено; новость о том, что Пингвин может выйти сухим из воды, даже оставив на трупе поверженного врага свою метку, тоже интерпретирована соответствующим образом. Все эти достижения поднимают авторитет Освальда на такую высоту, что он может позволить себе не являть свой начальственный лик каждую пару дней, напоминая о своей власти, а оставить главарей банд и донов мелких семей заниматься предназначенными им сферами и лишь изредка в личном порядке принимать их у себя с отчетами.
Оглядываясь назад, Освальд готов поздравительно похлопать себя по спине - так он доволен успешным завершением интриги. Этот план был в чём-то даже сложнее его многоходовой комбинации по захвату власти над преступностью Готэма (хоть и был сопряжен с куда меньшим риском для жизни). И главное, на этот раз обошлось без каких-либо непредвиденных срывов: достаточно было один раз встретиться с Гордоном в неформальной обстановке и намекнуть на уже имеющийся рычаг воздействия, чтобы зацензурить в его повествовании о произошедшем каждое упоминание фамилии Кобблпот; с юным господином Уэйном было и того проще, поскольку, ссылаясь на полученную травму, он со своим дворецким укатил в Швейцарию ещё до начала суда, оставив лишь письменные показания, вновь ни разу не упоминавшие Пингвина.
Эдвард... Эдвард и Загадочник были на высоте. Их рассказ о том, как Нигма нашел истекающего кровью Освальда на опушке леса и какие усилия ему пришлось приложить для того, чтобы поставить его на ноги, несмотря на депрессию, приступы паники, заражение крови и судороги, усугублявшие состояние его раны, заставил пару особо впечатлительных дам из состава жюри прослезиться. Освальд и сам практически поверил, что Эдди искренне переживал за здоровье своего пациента и исключительно по доброте душевной готов был рисковать собственной свободой, чтобы защитить его от неправомерных обвинений, которыми разбрасывался тогдашний мэр Готэма.
Конечно, для Освальда самым интересным в выступлении Нигмы были попытки угадать, кто же именно сейчас вещает со свидетельского кресла. Он предполагает, что большую часть реплик подавал всё же Эдвард: слишком уж они были педантично-занудными. Да и, наверное, непредусмотрительно было бы меняться личностями на глазах у публики, даже если публика эта не подозревает о такой возможности.
Освальду до сих пор любопытно, как Эд и Загадочник договариваются друг с другом, но, к сожалению, обстоятельства не располагают к подобным дискуссиям. У каждого из них свои дела, а впридачу не стоит подавать виду, что они ближе друг другу, чем просто пациент и врач. До настоящего момента их общение ограничивалось редкими телефонными звонками, чтобы убедиться, что у каждого всё в порядке.
Проблема в том, что ждать следующего звонка Освальд не может.
У него всё не в порядке.
Точнее, у него в порядке не всё.
Считается, Пингвин залег на дно. Никто не знает, где он сейчас находится; все попытки выследить его - что полиции, что папарацци - закончились ничем. Особо одарённые личности, рассчитывавшие, что если наблюдать за квартирой Нигмы - единственного известного человека, которого хотя бы с натяжкой можно назвать сообщником - то Пингвин в какой-то момент появится, уже потеряли надежду и свернули свои фигуральные палатки. Поэтому сейчас, подъезжая к знакомому зданию под покровом ночи в неприметной темно-серой машине, Освальд имеет все основания полагать, что находится в безопасности.
Лифт не работает - кажется, он по счастливому стечению обстоятельств функционировал только в ночь смерти Галавана - но взобраться на пятый этаж вполне в его силах. Надо только слегка отдышаться, прежде чем стучать.
- Эд, друг мой, - приветствует он, как только массивная дверь отползает в сторону, и без стеснения заходит внутрь, вынуждая хозяина квартиры отступить с дороги, - надеюсь, ты простишь меня за поздний и неожиданный визит. Боюсь, у меня возникла проблема, которую неудобно обсуждать по телефону, и в решении которой ты единственный можешь мне помочь.
Возможно, Освальд слегка преувеличивает уникальность Нигмы, но никогда не лишне сыграть на гордости и самолюбии, прежде чем обращаться с просьбой.
Отредактировано Oswald Cobblepot (2017-01-28 02:17:43)
Поделиться32017-01-29 05:29:14
Всё случается так, как он себе и представлял: Эдвард отмалчивается, пытаясь демонстративно хранить свою непричастность к этому делу, потому тот день Загадочнику приходится полностью брать на себя, и это, пожалуй, играет всем на руку. Загадочник умеет врать намного лучше Нигмы, рассказывает уверенно и с выражением о том, как нашёл искалеченного мистера Кобблпота, как выхаживал его, пока тот балансировал на грани жизни и смерти, как пытался сделать что-нибудь полезное, что-нибудь доброе для него, безутешного Освальда, только что потерявшего свою возлюбленную матушку, как сидел у изголовья кровати, как боролся с жаром, как настойчиво пытался справиться с заражением, проникшим в кровь. Загадочник даже заикаться начал для убедительности и аутентичности - любой, кто знает Нигму, разумеется, был впечатлён; те, кто не знал его прежде, впрочем, впечатлились не меньше.
Они оба вышли из того зала победителями. Оба: он и Освальд Кобблпот, которого, разумеется, оправдали.
На этом всё и закончилось, когда Нигма решил, что его тело должно принадлежать ему одному, начав употреблять какие-то нейролептики.
Наивно полагая, что ему это действительно поможет.
Иногда Нигма глядит на Джима Гордона и губы его непроизвольно расходятся в широкой улыбке. Удивлённый Гордон, успешно делающий вид, что совершенно не имеет ничего против Эдварда, конечно, воспринимает это как знак вежливости, коротко улыбаясь в ответ (вероятно, чтоб не привлекать внимание и не показывать Эдварду, что он давным-давно его раскусил, узнав о Кристин всё). Нигма кивает ему - почти дружески, почти как раньше, чтобы это не казалось подозрительным со стороны, чтобы это не выглядело странным для тех, кто может оказаться случайным свидетелем подобных сцен.
Нигма не может сдержать восторга при виде Гордона, понимая, что грешок святого Джимми куда тяжелей, куда интересней, чем происшествие с Кристин и остальными;. понимая, что зная то, что теперь знает он, Джима можно не просто приструнить - Джима можно вывести из игры раз и навсегда, обеспечив тем самым себе полное успокоение.
В такие моменты Нигме кажется, что Загадочник был бы сейчас очень кстати - план, который рождается у него в голове постепенно, требует долгих размышлений и хорошей подготовки. Загадочнику нет равных в таких делах - это Эдвард знает наверняка, но не может, не может, не может заставить себя не злиться на него, запивая очередную порцию таблеток водой.
Не может не злиться на Загадочника и на Освальда, решившего выбрать из них двоих не того.
Кобблпот звонит изредка - справляется о том, как у Нигмы идут дела. Эдвард вежливо поддерживает и беседы, и традицию редких звонков, периодически набирая заученные цифры. Уточняет, как Освальд себя чувствует, затянулась ли рана, чем намеревается заняться дальше. На каждый разговор уходит не больше пяти минут - ровно столько времени Эдвард в состоянии говорить отстранённо-вежливо, прежде чем Загадочник попытается захватить его тело.
Эдвард неплохо держится, не позволяя этим двоим пересекаться - он считает, что так будет лучше. Ему самому - в первую очередь; нездоровые восторги Загадочника вызывают у него недоумение и заставляют лишь держать оборону и дальше.
Нигма не может представить, что ещё в состоянии натворить Загадочник, потому предпочитает не испытывать судьбу.
Когда он случайно слышит в участке, что от Пингвина совсем нет никаких вестей и тот, вероятно, решил уйти в тень, ему становится необъяснимо радостно - Освальд выходил на связь довольно давно; у него есть время, чтобы разобраться, что происходит с его альтер-эго, прежде чем тот снова что-нибудь учудит. У Эдварда хотя бы будет возможность, чтобы понять, как стоит вести себя дальше; с Кобблпотом - в частности.
Нигма слишком увлечён планированием, разглядывая портрет Джима в очередном выпуске городской газеты, потому не сразу различает стук в дверь, а услышав - хмурится, замирая. Нигма собирает все наработки со стола, быстро сунув те в ближайший шкаф - он совсем не ждёт гостей, к тому же, столь поздние визиты поневоле вызывают тревогу, особенно, если к тебе и при свете дня на огонёк редко заглядывают. Эд, глубоко вздохнув, принимает удивлённо-непринуждённый вид, прежде чем открыть тяжелую дверь.
Нигма хлопает глазами, не зная, как реагировать на нежданного гостя, потому, замешкавшись, не успевает даже понять, как оказывается оттеснён в сторону, а Освальд по-хозяйски переступает порог, закрывая за собой дверь.
- Признаться, я... Удивлён! - Эдвард, на мгновение задумавшись о том, выпил ли он свои таблетки этим вечером, к ужасу своему вспоминает, что всё ещё этого не сделал; это не нравится ему едва ли не больше самого визита Освальда, но Эдвард предпочитает не показывать своего страха, оставляя на лице всё то же удивление и, вероятно, некоторое подобие радости, - Разумеется, мистер Кобблпот. Буду счастлив оказаться полезным, - кивает Эдвард, вежливо помогая гостю снять пальто.
Загадочник, конечно, будет в восторге.
Поделиться42017-01-31 01:54:46
Мистер Кобблпот.
Разочарование, кажется, несопоставимо по размеру с краткостью этих двух слов.
Освальд на мгновение прикрывает глаза и незаметно выдыхает, прежде чем развернуться к хозяину квартиры и явить ему всё тот же отчасти деловой, отчасти обеспокоенный лик, ничем не выдав себя.
Как же неловко, оказывается, внезапно понять, что на эту встречу уже безосновательно навалена целая гора надежд и ожиданий, которая при этом способна рассыпаться, стоит только выдернуть один маленький камушек в её основании. Одно предположение, на основе которого Освальд возводил воздушные замки.
А ведь с Загадочником он и разговаривал-то по большому счёту всего один раз, пока они ждали девятичасовых новостей и шлифовали детали совместного выступления в участке и в зале суда. Всё остальное - пара слов через решетку камеры предварительного заключения, случайная встреча взглядов в коридоре Дворца правосудия, нечастые короткие разговоры по телефону - это всё почти лишено содержания, не стоит того, чтобы придавать значение. Но вопреки логике - или, может, за неимением реального наполнения - Освальд умудрился домыслить череду незначительных мгновений и связать их в иллюзию близости.
Воистину, с любимыми граблями очень тяжело расстаться, сколько бы шишек они ни набили на лбу.
В квартире Эдварда Нигмы естественно встретить Эдварда Нигму, но хоть в голове Эдварда Нигмы и живёт Загадочник, глупо ожидать, что дверь откроет именно он.
Но нет, корень заблуждения даже не в этом.
Кто бы ни встретил его на пороге квартиры Эдварда Нигмы, нет никаких реальных оснований надеяться, что ему есть какое-то дело до новых личных проблем гостя, будь то мистер Кобблпот или Освальд.
К сожалению, перед ним сейчас именно Эдвард, но это - лишь вишенка на и без того аляповатом кособоком торте переживаний последних дней. Освальд не знает, что думает Загадочник о тайнах человеческих взаимоотношений, но мнение Нигмы он имел неудовольствие узнать из первых уст. То, что "суровые истины" в его исполнении перемежались притворным сочувствием и такими же притворными попытками подружиться, лишь уменьшает желание выслушивать их второй раз - а в том, что в сути своей они не изменятся, если "матушка" заменить на "отец", Освальд не сомневается.
Никто из двух ипостасей Нигмы не способен понять, что значит для Освальда внезапное обретение новой семьи, непрошеное и непредвиденное. Если бы Освальд дал себе время задуматься вместо того, чтобы слепо искать утешения расстроенных чувств, он бы никогда не ступил на порог этой квартиры.
Но теперь уже поздно. Уйти сейчас будет нелепо; признаться в ошибке - категорически невозможно.
- Мне нужна экспертиза ДНК, - по-деловому твёрдо сообщает Освальд, извлекая из кармана два запечатанных пластиковых пакетика, в каждом из которых лежит несколько волосков, - документально подтверждённая, но без официальных упоминаний, которые могли бы потом просочиться нежелательным лицам, - он заговорщицки ухмыляется. - А то некоторые из моих новообретённых родственников совсем не рады блудному брату.
В конце концов, убеждает он себя, если отбросить путаницу эмоций, у него в сухом остатке - новый забавный план. Хотя бы одной части Нигмы он должен понравиться.
Отредактировано Oswald Cobblepot (2017-01-31 01:58:46)
Страница: 1
