В тот момент кажется, будто это всего лишь дурной сон - классический дурной сон, в котором всё идёт хорошо, так славно начинается, и улыбается она так открыто, и он, Эдвард, сам того не замечая, улыбается ей в ответ, и всё вокруг становится таким неважным, таким пустым, самое главное - то, что происходит между ними; потом всё меняется, конечно же, ладонь сжимается на её хрупкой шее, сжимается, пока взгляд её совсем не угаснет, остекленев - снова, и снова, и снова.
Всего лишь дурной сон. Один из сотни тех дурных снов, что приходили к Эдварду прежде - давно уже не приходят; вновь появились? Неужели, с чего бы.
Эдвард хватает воздух ртом, словно рыба, выброшенная на берег, Эдвард хмурится.
Картинка не пропадает, не размывается, картинка кажется до ужаса реалистичной.
Всё случается здесь и сейчас.
Мисс Крингл не боится его.
Мисс Крингл мертва.
Вот же, здесь, улыбается ему, ждёт чего-то.
Мисс Крингл мертва. Мертва, мертва, мисс Крингл мертва...
- О, - изумлённо выдыхает Эд, услышав имя, и будто что-то тяжелое отпускает его плечи, падает с грохотом. Изабелла, - о, нет, прошу, я... - Эдвард и сам не понимает, для чего пытается остановить её, уже, кажется, собирающуюся покинуть его компанию; Эдвард просто не может, не может позволить себе отпустить её, не простит никогда, если сглупит сейчас, - Вы... Вы напомнили мне старую знакомую. Из прошлого, - как легко это произносить.
Эдвард помнит, помнит, как стоял у зеркала, как видел в нём совершенно другого человека. Эдвард помнит, с каким трудом давались ему слова, как тяжело было заговорить с ней впервые, как все вокруг смеялись; Загадочник - громче всех. Эдвард помнит, как в то последнее утро суматошно пытался заставить её услышать себя, просил, настаивал, требовал - заикался, мямлил чего-то, нелепо и несуразно, словно пятнадцатилетний мальчишка несдержанный. Как сложно было тогда, как тяжело. Как Загадочник ухмылялся, как же страшно ухмылялся Загадочник, и Эдвард был готов что угодно отдать, лишь бы никогда больше не ощущать его присутствие.
А сейчас - только посмотрите на него, глава городской администрации, успешен и уверен в своём превосходстве. Сейчас ему кажется, что он способен на всё, и он действительно на всё, на всё способен, нет никаких преград.
Сейчас он так спокойно и легко говорит с той, которую любил до безумия так давно, которую оплакивал так долго, которую выжигал из памяти всеми силами - своими и не очень. Из-за которой предал самого себя, позволив Загадочнику править бал.
Благодаря которой понял, каков он на самом деле. Благодаря которой принял то, чем являлся на самом деле, и, кажется, это было самое правильное решение из всех его гениальных решений.
Истина - вот, что важно.
Если бы ему потребовалось убить её снова, он бы без промедления сделал это - то, что есть у него сейчас, куда больше, куда ценнее надуманных чувств той хорошенькой девицы, которая, весьма вероятно, и не любила его никогда вовсе.
А потом Изабелла делает шаг вперёд, мягко ступая, улыбается смущённо, и происходит что-то невероятное, что-то, что заставляет сердце биться чаще, так несвойственно Нигме, так сентиментально, что он сам даже рассмеяться от подобного готов.
- Время, - загадка элементарна, и Нигма отвечает, не задумываясь, удивлённый не её сутью вовсе, а тем фактом, что эта загадка звучит, самим фактом её существования, и Эд широко улыбается, отставляя бутылку вина обратно на стеллаж, и забыв уже, кажется, между чем и чем, да и зачем он вообще что-то там выбирал, - Я Эдвард. Эдвард Нигма.
Это кажется странным, таким странным, невозможно странным. Нигма улыбается ей, словно умалишенные в Аркхэме, улыбается, а сам никак не может поверить в происходящее: генетика? Мутации? Клонирование? Кто, зачем и почему? Должно быть какое-то рациональное объяснение, должно быть хоть что-то, хоть что-то, что позволит ему не свихнуться ещё сильнее.
Никаких «вторых шансов» не бывает - это Эдвард знает наверняка, Эдвард не дурак; загадки, загадки, загадки - сплошные загадки, как и она сама.
- Чем вы заняты сегодня вечером, Изабелла? - Эдвард не может упустить такое веселье. Эдвард не может себе отказать в распутывании этой головоломки. Эдвард не может позволить ей просто так уйти.
А Освальд, конечно, подождёт немного. Они ведь друзья.
Ничего страшного. Освальд, конечно, всё-всё поймёт.
[SGN]
[/SGN]
Отредактировано Edward Nygma (2017-01-04 07:21:55)