.
Предрождественская пора, очей очарованье!
Джек хмурится и трёт левой рукой глаза возле переносицы, затем тянется за лежащей на столе пачкой сигарет и привычным движением выуживает одну на свет Божий. Подаренная братом на прошлое Рождество Зиппо издаёт приятный уху щелчок, высекает сноп искр, напоминающий праздничные фейерверки, и вот уже рыжий язычок пламени легонько и нежно облизывает подставленный ему кончик сигареты. Джек затягивается.
Снег с утра валит просто нереальный. Словно бы проклятущие бессердечные небеса внезапно решили вывалить на них трёхмесячную норму или отыграться за все прошедшие бесснежные года. Джек Каллаган, бессменный ассистент и по совместительству PR-менеджер новой звезды экрана Джексона Уиттмора, подъезжает к больнице на такси. Над главным входом Пресвитерианской Больницы Нью-Йорка висит огромный козырёк, защищающий посетителей от всех проявлений непогоды, но жуткая пробка, образовавшаяся там же из-за большого потока этих самых посетителей и пациентов не даёт им подъехать. Жёлтый кэб останавливается в трёхстах метрах - у Джека просто нет времени, терпения и желания ждать своей законной очереди, несмотря на хренов снег.
Хлопья тут же плотно обсыпают ему голову, забиваются за шиворот и липнут на ресницы - Джек страшный модник и даже в такую погоду не вылезает из своего шикарного чёрного, но абсолютно к подобному не приспособленного пальто. Триста метров - как маленькая пытка, в течение которой он ненавидит этот город, это время года, Джексона, блин, Уиттмора и это дурацкое Рождество.
Новость о том, что их подопечная звезда попала в больницу, застала его дома за просмотром чьего-то там кулинарного канала на You Tube. Пока выдалась минутка относительно свободного времени, Джек решил расширить свои кулинарно-географические познания и изучить для предстоящего Нового года что-то новенькое. Когда его BlackBerry зазвонил, он как раз резал овощи для оливье, ломая голову над тем, где взять в Нью-Йорке варёной колбасы. Но уже через минуту он понял, что это была бы самая лёгкая и простейшая из обрушившихся на него проблем.
Итак, Джексон в долбанной коме и прогноз звучит примерно так: "Неизвестно". Он может проснуться завтра, может через неделю, а может и через месяц. Никаких гарантий, никаких точных дат, ничего утешительного, кроме, пожалуй, того, что в общем и целом его состояние стабильное и жизни ничего не угрожает. Вот только им с братом от этого совершенно не легче.
Джек в ступоре стоит перед кроватью своего подопечного, обхватив себя одной рукой и оперевшись на неё локтем второй, вот уже минут семь терзающей подбородок. В таком же ступоре он слушает диагноз и эти самые идиотские пустые прогнозы. В ступоре кивает и, не видя перед собой ничего, кроме разверзнувшейся Геенны Огненной и краха канала, криков об увольнении и жуткого позора перед мэром и всем городом, выходит из палаты. В ступоре набирает сообщение о том, чтобы к Уиттмору прислали цветы и фрукты, чтобы по максимуму долго держали эту информацию в секрете. В крайнем случае, кивнуть или моргнуть на то, что он слегка пострадал, но ни слова о коме, потому что это - "Ка-тас-тро-фа", - слышит он у себя в голове голос брата, автоматически рисуя себе картину из будущего экстренного совещания. И в ступоре же позволяет врачам подвести себя к чудесной спасительнице мистера Уиттмора, Люси Как-то Её Там.
Он не слышит толком имени и фамилии, да это всё сейчас и не особо важно. А с другой стороны... Джек чешет переносицу и поднимает глаза на девушку. С этого как минимум можно сотворить неплохой репортаж. Если грамотно и осторожно подать информацию.
Но им всё ещё нужен ведущий. Подыскать адекватную замену Джексону в столь сжатые сроки, когда у всех остальных мало-мальски приличных людей все даты давным-давно расписаны, просто не реально. Конечно, Гала в Сити-холле - ещё тот лакомый кусочек, но ведь Уиттмор сделал всё для того, чтобы коллеги по цеху ему завидовали и в тайне желали кто импотенции, кто морщин, кто облысения. В общем, все ждали, когда кто-то из них - а лучше вообще все вместе - крупно обосрётся и совершит акт падения, столь же триумфальный, сколь и их в своё время внезапный и красивый взлёт.
Иными словами, положиться было ровным счётом не на кого. Во он и поднимает глаза на их спасительницу и пытается, изо всех сил пытается посмотреть на неё не раздражёнными глазами обывателя, а глядящим сквозь слои порой полного кошмара взглядом профессионала. Материал в виде Люси перед ним стоит просто адовый - работы непочатый край, тем более в такие сроки. Но сыграть на чудесном спасении, волшебстве и смене ослепительно улыбающегося и сладкого, как патока, мужчины на шикарную, очаровательную и роковую женщину, спасшую их любимчику жизнь? Это может сработать. А может выйти абсолютным провалом. Но а какие у них варианты?
И вот они сидят в тёплом конференц-зале на двадцать пятом этаже и обсуждают. Вернее, обсуждает, выкладывая и расписывая свою идею он, Джек. Питер же в своей обычной манере поддаётся панике, практически размазывая сопли по недавно вымытому стеклу.
- Это катастрофа! - восклицает он как раз таким тоном, который Джек слышал в собственной голове в больнице.
Старший Каллаган тянется к пачке сигарет и закуривает. Морщится и смотрит на то, что у него в руках - Lucky Strike, откуда здесь вообще эта гадость? Но делать нечего, он пододвигает пепельницу и глубоко затягивается, чтобы потом долго и с отвратительным вкусом выпускать в потолок дым. Брат отлипает от стекла и мельтешит, излучая сплошные негативные и истеричные эмоции. Он понимает, почему, понимает каждую и сам в некотором роде прошёл через них парой часов ранее, но это нихрена не помогает ведь, так?
Наконец Питер подходит к столу, хватает из вазы оранжевый мандариновый шарик и принимается чистить, разбрасывая вокруг себя кусочки цедры и разбрызгивая в стороны мандариновый аромат.
— Ты правда думаешь, что мы сможем сделать из нее королеву вечера? - проникновенно спрашивает он, протягивая Джеку три дольки истерзанной мандаринки.
Нет.
Неправда.
Не сможем.
Не сделаем.
Какую, нахрен, королеву? Из неё бы принцессу сотворить..
Джек недовольно тушит недокуренную сигарету о хрустальную пепельницу в виде пениса - привет от любимого работодателя Уиттмора - и принимает из руки брат предложенный дар.
- У нас нет никого другого, - медленно проговаривает он, отправляя в рот все три дольки разом. - Даже если мы с тобой прямо сейчас выйдем на прямую линию с Санта-Клаусом, минуя длительный процесс написания письма, легче не станет. Они спят и видят, как мы облажаемся, никто не подстрахует Джексона даже ради собственной жопы в Сити-холле, - с минуту он задумчиво жуёт оранжевые шкурку и мякоть, а потом оборачивается на стуле и кладёт левую руку на спинку, глядя через стеклянные двери в холл. Там стоит диван для посетителей, и в данный момент его занимает одна очень .. своеобразная и совершенно не подходящая для этой работы особа. - Она спасла их любимчика. Выполнила свой гражданский долг. Проявила храбрость перед лицом опасности. Она.. где-то даже симпатичная. - Он ведёт в воздухе чуть приподнятой от стула левой кистью туда-сюда. - Это Нью-Йорк.. Дружелюбный сосед, каждый может быть героем. И прочее. Может выстрелить.
[NIC]Jack Callaghan[/NIC][STA]Никто так не делает, никто так не красится, не носит разноцветные пиджаки[/STA][AVA]http://s1.uploads.ru/UGplR.png[/AVA][SGN]
[/SGN]
