Кажется, это было именно то, чему энсин Чехов давал обычно весьма емкое определение «екарный бабай». Вообще-то он так и не поинтересовался у юного русского вундеркинда, кто такой екарный и за что с ним так обошлись. Но по внутреннему ощущению Леонарда происходящее попадало под эту характеристику. Но обо всем по порядку.
Доктор уже давно вывел закономерность: если что-то должно произойти (а оно происходит всегда, рано или поздно), то события могут развиваться несколькими путями. Первый случай — таинственное «что-то» выныривает из вне и устраивает команде «Энтерпрайз» незабываемые часы, в редких случаях — дни. Второй вариант — все начинается еще на борту звездолета, а отчеты потом пестрят скромным «инцидент». Инцидент в инженерном (у Кинсера начался гон), инцидент на мостике (трибблы в капитанском кресле), инцидент с репликатором (двое суток экипаж питался манной кашей, как назвал это месиво Чехов)… Наконец, существовал третий вариант. Он нигде не фигурировал, так как являлся персональным изобретением МакКоя, и носил гордое название «Киркцидент».
Это был совершенно обычный день на «Энтерпрайз»: парочка офицеров, попытавшихся увильнуть от медосмотра; десант, прошедший без особых осложнений (и никого из безопасников даже не съели-расщепили-поработили и что там обычно происходит с несчастными ребятами в красном), лишь пара человек с гематомами да три переломщика; фазеры не глохли; транспортатор работал стабильно — с перебоями в самый ответственный момент. Тишь да благодать. До конца альфа-смены оставалось чуть меньше двух часов, которые МакКой решил потратить на более тщательную инвентаризацию, когда корабль вдруг слегка тряхнуло, а свет на пару секунд мигнул.
«Черт возьми, да что опять?»
Все стихло так же внезапно, но чутье на всякого рода неприятности тихонько заскреблось где-то на задворках сознания. Леонард своему чутью доверял. И все еще надеялся научить этому Кирка. Бурча под нос проклятья, он все же довел дело до конца. В конце концов, если бы действительно произошло нечто из ряда вон, его бы сразу вызвали. Сделав финальную пометку в падде, он запер все ящики и контейнеры и уже собрался направиться на мостик, чтобы выяснить все (и по возможности утащить кого-нибудь на вакцинацию), когда стационарный комм тихо взвыл.
«Помяни черта…»
— МакКой. Слушаю, — быстро хлопнув по кнопке принятия вызова отозвался док.
— Доктор, к вам направляется капитан в сопровождении офицеров безопасности. Необходимо подготовить изолированный отсек, чтобы поместить объект.
— Объект? Что у вас, черт возьми… — в сердцах воскликнул МакКой и тут же сам себя одернул. Не время. — Принято.
Долго ждать не пришлось. Сначала появились офицеры Хэндорф и Вуд, тащившие, судя по их сосредоточенным и преисполненным торжественности (или их тоже все это напрягало?) лицам, тот самый «объект». Следом замаячила, с выражением незамутненного счастья и необремененности тяжкими думами, счастливая физиономии Кирка. Судя по всему, капитан нашел долгожданные приключения и теперь спешил поделиться своей радостью со всеми.  А Леонард припомнил загадочное выражение с бабаем.
— Кладите сюда, господа. И, капитан, при всем моем уважении… какого дьявола происходит?! — МакКой, не дожидаясь указаний, приступил к сканированию. — И что вы сделали с этим бедолагой? Он бледный, как смерть, и эта форма… — трикодер озадаченно пискнул и выдал информацию. Доктор нахмурился, подключил медицинский сканер и запустил повторную проверку. Если глаза могли ошибаться, приборы были весьма четки в своем вердикте. — Джим. Мне придется задержать тебя для медосмотра. Потому что у тебя должно быть серьезная черепно-мозговая травма или ужасная интоксикация организма. Только так можно объяснить тот факт, что ты, памятуя о некоторых событиях, опять протащил на корабль черт знает кого! — трикодер в этот момент снова пискнул, и в этом звуке МакКою почудилось нечто издевательское. Результат остался неизменен. — Или что. Потому что это — не человек и не любой из антропоморфных видов, известных ксенобиологии. И еще, будь добр, объясни, как ты умудрился протащить его мимо Спока и Скотти. И почему недавно нас опять трясло, как на скачках?