Иногда, находясь в состоянии глубоко сна, мозг Ричарда вдруг внезапно вспоминает, что его хозяин продолжительное время имел привычку вставать ни свет ни заря, чтобы попасть в университет вовремя. И когда он это вспоминает, то тотчас же посылает сигнал организму немедленно проснуться.

Так происходит и сейчас.
Ричард едва ли не подскакивает на месте, вдруг резко открывая глаза. В первые несколько секунд он едва ли может сообразить, где вообще находится - все ощущения проступают медленно и постепенно, как будто бы из вязкого тумана. А потом, когда зрение, наконец, более или менее фокусируется, Ричард натыкается глазами на журнальный столик с остатками вчерашней пиццы на нем, которую убрать вчера было ужасно лень. А сам Мориарти понимает, что вчера так и уснул, сидя на их стареньком, но очень мягком и удобном диване - одной из первых вещей, которую они торжественно поставили в своей только-только открывшейся конторе, расположенной в помещении старой пожарной станции.

А потом понимает, что уснул не один.
Ричард чувствует, как что-то несильно давит на левое плечо, и чуть поворачивает голову, утыкаясь носом в черноволосую макушку Джима.
Точно. Они вчера настолько засиделись допоздна, разбираясь с оборудованием, что тащиться в свою квартирку в Бруклине им стало попросту лень.

Ричард широко зевает, прикрывая глаза и откидывая голову на спинку дивана, и пытается по ощущениям понять, сколько же сейчас может быть времени и когда в их нестандартном «офисе» нарисуется Киллиан. Несколько секунд он вслушивается в шум улицы, доносящийся из чуть приоткрытого окна. На самом деле, Нью-Йорк не замолкает никогда, а шумовое загрязнение в этом городе уже давно встало в один ряд с загрязнениями воздуха, но у Ричарда есть своеобразный и, по большей части, бесполезный дар - определять время по уровню шума на улице.
И именно так улица обычно звучит где-то в начале десятого.
Потерев глаза, Ричард опускает взгляд вниз на руку Джима и осторожно чуть сдвигает выше рукав его кардигана, чтобы свериться со временем на его наручных часах.
9:15. Он снова угадал.

Если бы все не случилось так, как случилось, то сейчас Ричард бы несся сломя голову по направлению к университету, чтобы успеть на первую пару, которая должна была начаться еще пятнадцать минут назад. Потому что пробки в нью-йоркском метро ничуть не уступают пробкам где-нибудь на Пятой Авеню.

На самом деле, в университете их кафедру парапсихологии за глаза называли «кафедрой отщепенцев и сумасшедших ученых». Негласная иерархия и разделение, от которых нельзя было никуда деться. На фоне остальных они и правда производили впечатление эдаких психов, которые бьются в закрытые двери в попытках отыскать несуществующую истину.
Ричард и сам порой мысленно останавливался и оглядывался кругом, спрашивая себя - а надо ли мне вообще это? Часто случалось так, что наружу неумолимо рвался сухой и скупой скептицизм на пару с железной и несгибаемой рациональностью - настолько, что сводило зубы, как от глотка ледяной воды. Но все эти было редким и мимолетным, как отблеск молнии. Потому что рядом всегда был Джим, в вечно горящих глазах которого Ричард и черпал весь энтузиазм в те моменты, когда хотелось все бросить ко всем чертям. Этого энтузиазма и энергии хватало на всех них. Иногда нужно было просто верить - несмотря ни на что.

Именно Джим и помог им не рассыпаться на части, когда с началом нового семестра их кафедру попросту закрыли, отказав в дальнейшем финансировании. Их исследования в один момент стали причислять к «глупым» и «оскорбительным», а сами они оказались не у дел.
В тот момент и появились охотники за привидениями - дело, которому они теперь могли посвятить себя целиком и полностью. А потом нашлось и помещение для их конторы, и местами потрепанная, но бесконечно верная Экто-1, и даже реклама по телевизору - а вместе с ней и первые клиенты, на которых рациональная до омерзения сторона Ричарда вообще поначалу не рассчитывала.
Сказать по правде, эта самая рациональная сторона раньше давала о себе знать намного чаще - настолько, что порой отравляла существование не только непосредственным коллегам, но и самому Ричарду. И часто, после очередного высказывания, насквозь пропитанного едким скепсисом, Мориарти-младший и сам находился в недоумении, оглядываясь по сторонам - как будто бы это вовсе не он ляпнул что-то. Ходячий парадокс, не иначе.

Все изменилось, когда они все-таки столкнулись нос к носу с самым что ни на есть настоящим призраком - Ричарду порой кажется, что от той слизи ему никогда не удастся отмыться.
Рациональность со скептицизмом с тех пор заметно поутихли - но порой все равно давали о себе знать.

Он все же позволяет себе еще несколько минут понежиться в состоянии полусна - тем более, что дыхание Джима так уютно согревает. А потом все же в который раз потирает свои заспанные глаза, пытаясь прийти в чувства.

- Джим, - зевнув, тихо зовет Ричард брата, чуть поводя плечом, на котором тот сейчас так удобно лежит. - Джимбо, надо прибраться тут и сделать вид, будто бы мы всю ночь усиленно работали. И да… Доброе утро, - тихо фыркнув, запоздало спохватывается Мориарти-младший, вновь срываясь на очередной зевок. Он уже предвкушает, как будет весь день ныть все тело от не очень подходящей для сна позы, но пока что старается об этом сильно не задумываться.

[AVA]http://i.imgur.com/Jhyonxz.png[/AVA]