Главный зал Департамента за неделю до праздника был украшен сотнями огней, венками, лентами и свечами. Под потолком ярчайшим светом играла роскошная хрустальная люстра, и сверху сыпал несуществующий иллюзорный снег. В центре зала стояла огромная роскошная ёлка, украшенная огоньками, гирляндами и блеском. Но сегодня, в день праздника, всё было ещё роскошнее, чем до этого: полы, отполированные до блеска, отражали всё это великолепие, десятки столов были украшены и накрыты, и на небольшой сцене уже репетировали музыканты.
Грейвс прошёл вперёд, здороваясь с кем-то из охраны, и обернулся, поманив отставшего Криденса, который плёлся где-то позади. Персиваль никогда не был оптимистом настолько, чтобы поверить в то, что юноша моментально расслабится или раскрепостится, но всё же подобная робость даже начинала раздражать. Хотя, не пришлось тащить волоком - и уже хорошо.
– Не отставай! – строго распорядился Грейвс, веря, что возможно суровый тон сейчас немного отрезвит Криденса, нежели привычная мягкость. – Иди сюда.

Ещё за две недели до праздника Персиваль обратился к президенту с просьбой на разрешение привести юного Бэрбоуна с собой. И аргументами в его случае были не очевидные фразы: «из-за нас он лишился своего права на обучение и жизнь в сообществе», «он имеет те же права, что и мы», а решительное и твёрдое:
– Мы должны приручить обскура и стать его друзьями. Пусть он видит врагов в наших недоброжелателях, но не в нас.
Президент смотрела на него испытующе, оценивая такие слова. Грейвс, как только привёз Криденса обратно в Нью-Йорк, сразу же обратился к Пиквери, делая заявление, что в Бэрбоуне не осталось ничего от обскура,. Зато в нём имелось явно много магического потенциала.
– Мы можем изучать его, – говорил Грейвс тогда. – Представьте, что будет, если именно мы найдём ключ к спасению детей от обскуров. А даже если и не найдём… не нужен ли нам столь интересный союзник, как Криденс? Он всецело предан мне, уверен, что мы с лёгкостью сможем его контролировать.
Ещё никогда Персиваль не врал столь нагло: о каком контроле вообще могла быть речь? Но ему следовало продолжать играть свою роль ради себя и мальчика. Корысть и личная выгода – вот всё, что обычно двигало теми, кто стоял у власти. Грейвс не хотел быть исключением. О чувствах, а они конечно же были, никому знать не следовало. Нет привязанностей – нет слабостей.
И президент поверила или сделала вид, что поверила, по крайней мере она не торопилась с вердиктом.
– Разве вы сами не хотите удостовериться, что Криденс способен жить среди нас? – спросил Грейвс, понимая, что Серафима колеблется в принятии решения.
– И вы отвечаете за него головой, Грейвс, - всё же ответила она, несколько недовольно поджимая губы.
Грейвс понимал: госпожа президент отвечала за безопасность их мира.

С подобной новостью Персиваль тянул, стараясь не спугнуть воспитанника раньше времени. Огорошить его Грейвс решил прямо перед самим мероприятием, правда, ради такого случая, он сорвался раньше, возвращаясь домой уже к обеду.
Зима выдалась на редкость снежная, всюду уже витала атмосфера праздника. Лишь Грейвс как обычно не проникся всеобщим настроением, - подобные мероприятия были ему неинтересны. Однако, несмотря на собственную чёрствость, ему следовало заинтересовать подростка. Ну или затащить его силой. Бросать Криденса без присмотра на такой срок Грейвс не собирался, да и не мог, когда сам должен был присутствовать на этом празднике жизни. Как минимум, это было бы жестоко. Парнишка заслужил хотя бы одно нормальное Рождество в своей жизни.
Скинув пальто в коридоре, Грейвс прошёл в зал. Криденс нашёлся у камина, где обычно читал книги. Юноша и сейчас уткнулся в желтоватые страницы, не отвлекаясь на посторонние звуки, и казалось, что кроме  книг ему и вовсе ничего не нужно.  Персиваль задумался о том, что мог бы просто стоять и наблюдать за ним: живым. Здоровым и интересующимся хоть чем-то.
И всё же время поджимало. Сев напротив Криденса, Грейвс сложил руки на коленях, не сводя с подопечного пристального взгляда.
– Привет, – улыбнулся он. Улыбнулся легко и искренне, хотя обычно на подобные эмоции был скуп. – Криденс, послушай… – Персиваль замялся, опасаясь, что Бэрбоун моментально замкнётся в себе. – Помнишь, я говорил, что в Рождественскую ночь должен быть в департаменте? Так вот я подумал, что нет смысла тебе сидеть дома одному, да и пора бы начать привыкать к магическому миру. Так что вставай, сейчас принесут костюм. Переоденешься и идёшь со мной.
Заказанный неделю назад костюм принесли вовремя. Криденс за этот год стал выглядеть намного лучше: цвет его лица стал свежее, многие шрамы затянулись, и юноша прибавил в весе, что уже не пугал окружающих своей болезненной худобой. Сегодня, в новом костюме, он выглядел прекрасно, и Грейвс искренне гордился результатом, достигнутым за год. Сжав плечо Криденса перед выходом, Грейвс приподнял его лицо за подбородок и мягко произнёс:
– Расслабься. Никто из них не знает тебя ни в лицо, ни по имени. В курсе лишь моё начальство, они разрешили привести тебя. Не зажимайся и ничего не бойся. Плечи держи прямо, голову подними. Если кто спросит – скажешь, что родственник Грейвса и пришёл в его компании, понял? Всё, ничего не бойся, я буду рядом весь вечер.
Сказав это, Персиваль притянул юношу к себе и обнял, стараясь поддержать его. Уже по дороге в департамент, он добавил:
– К тому же Тина приведёт Ньюта. Здорово, да? Думаю, ты сможешь с ними пообщаться.
Сам Грейвс вовсе не считал, что это здорово, как раз напротив он относил подобную новость к разряду головной боли, особенно если за Скамандером уцепится одна из его тварей.

Приведя Криденса в Департамент, Грейвс поманил юношу за собой и направился сразу в сторону зала. Представшая его взору красота по-настоящему ослепляла и поражала своим великолепием. Это всё должно было понравиться Криденсу, которой подобного никогда не видел, а вот на лице Грейвса, как и в его душе, не отразилось ни восторга, ни радости от всей этой нелепой праздности.
Маги, в основном рабочие и ответственные за праздник, метались туда-сюда, продолжая считать и проверять сервировку столов, поправлять с помощью нехитрых заклинаний сбившиеся украшения, а у огромной ёлки помогали с проверкой две молодые девушки.
– Дочери наших сотрудниц, – пояснил Грейвс Криденсу. – Подожди меня где-нибудь тут. Можешь погулять, осмотреться, подойти к этим юным дамам, они хорошие, не обидят. Только не старайся спрятаться от всего мира, ладно? А мне надо поработать.
Каждый год праздник для Персиваля был работой. Он проверял дежурящих авроров, смотрел, чтобы весь периметр находился под контролем. В этом он строго распорядился не ходить и не дежурить в одиночестве, и за предотвращение любых экстренных ситуаций маги отвечали головой.
– А если что-то всё-таки пойдёт не так, – сказал Грейвс своему помощнику. – Вы знаете, что делать. Сегодня готовы все.
И это было правдой. Когда Персиваль вернулся в зал, с балкона второго этажа он увидел собирающихся магов. Все были настроены на отдых и веселье, но на самом деле каждый аврор держал наготове палочку.

Отредактировано Percival Graves (2016-12-08 10:32:58)