Романовой порой кажется, что в этой жизни ее уже ничто не удивит. Она видела и переживала всякое, становилась свидетелем событий, о которых раньше читала только в фантастических книгах. Даже подумать не смела, что такое может случиться в реальной жизни.
Но что-то из ряда вон выходящее происходило, рано или поздно, с ней или на ее глазах. Что-то совершенно не вписывающееся в привычную картину мира.
Для нее, как для человека родившегося в Советском Союзе, в стойком отрицании властями существования какой-то высшей силы, и верой простых людей, прячущих крестики под одеждой, да иконки под платочками. Было абсолютнейшей дикостью сражаться бок о бок с Тором, против его брата Локи. Осознавать, что рядом с ней самые настоящие боги, из плоти и крови. Те, о ком она слушала сказки от жителей деревенек на Кольском полуострове.
Не менее странным было встретить снова Стива Роджерса, вышедшего из вечных льдов, отряхнувшегося ото сна и ринувшегося в бой за свою правду. Странно видеть человека, пережившего те же эксперименты, те же потери, тот же едва ощущаемый дискомфорт от окружающего их нового мира, тянущегося ко всему привычному, давно уже пережитому.
Даже Старк, в этих своих высокотехнологичных цацках смотрелся так дико на фоне Роджерса, облаченного в одежду будто из комиссионки, что у Наташи все это с трудом укладывалось в голове.
Но она старалась привыкнуть ко всему этому, перестать обращать внимание на то, что раньше казалось невероятной дикостью, чем-то за гранью фантастики, сказками и глупыми фантазиями. Наташа училась жить в новом и таком чудном мире, приспосабливаясь ко всем его новшествам и правилам, прогибаясь под новые каноны.

Сегодняшний день, как ни странно, не принес ничего нового, ничего потрясающего сознание. Наташа проснулась с желанием плакать или убивать, и придерживалась его весь день, не пытаясь ни усугубить свое состояние, ни как-либо его улучшить. Она сходила в зал и отмолотила грушу, посетила тир, позавтракала в любимом кафе, прогулялась по парку, навестила старых приятелей и заказала себе парочку новых паспортов. Провела пару часов у озера, разглядывая ровную гладь воды и думая о том, что происходит в ее жизни, и как с этим бороться или мириться. Война между Старком и Роджерсом продолжалась, тихая, но серьезная, замешанная на обидах и чувствах, неразрешимая по причине крайнего упрямства обоих сторон. Думала о Барнсе, который предпочел холодный плен, снова, дабы не дать себе ни малейшего шанса навредить людям, сражавшимся за него с добрыми друзьями. О Бартоне, вернувшемся на свою ферму и отгородившемся от всего мира, решившем, что он слишком стар для этого дерьма.
Когда вокруг начали собираться мамочки с детьми и влюбленные парочки, спешащие урвать последние солнечные деньки, отдохнуть о воды, пока еще не слишком холодно. Наташа опомнилась от своих невеселых мыслей и вернулась в Башню, намереваясь провести остаток дня за работой над документами. Но видимо не судьба была заняться планами, о чем Романова и подумала, когда зашла в Башню и первое, что услышала это возмущенные вопли некой мадам, которую она здесь ни разу не видела. А это Наташа могла утверждать наверняка, память на лица у нее была феноменальная. Девушку она ни разу не видела, но что-то больное знакомое, какие-то черты лица и истеричные нотки. Было в ней что-то такое, что Наташа знала и помнила, вот только сообразить не могла откуда.
Девушка и не думала успокаиваться, народ пребывал, актриса нашла своего зрителя и играла так эффектно, что заинтересовала даже не особо впечатлительную Наташу.
Вмешиваться Наташе не хотелось, но в конце концов нервы начали сдавать даже у нее, а на Хэппи и его ребят было уже жалко смотреть. Романова подошла к скандалистке со спины и крепко ухватила ее под локоток, дав Хэппи отмашку пропустить их. – Мадам, не знаю кто вы и почему решили выступить у нас с концертом, но, не хотели бы вы, потратить некоторое время на увлекательную беседу в приватной обстановке? Впрочем, вопрос риторический. – Наташа улыбнулась и повела ее в комнату для допросов, поманив за собой парочку крепких ребят, просто на всякий случай. Истеричек она не любила и за себя ручаться могла не всегда.