Ночью Ванда зачастую не спала. Разве что может быть часика два и то еле заставляла себя закрыть глаза и прекратить думать о насущных проблемах и о том, что произошло за последние месяцы. Ведьме было слишком присуще ругать себя за совершенные ошибки, прокручивать их у себя в голове, представлять, где и как она могла бы поступить лучше и продуктивнее, пусть у нее на это и не могло хватать сил, но она верила, что даже простейшая попытка могла бы чего-то стоить. Ванда могла остановить Вижена в тот самый момент, когда луч поразил Роуди, в результате чего тот уже никогда не сможет быть членом команды, могла помочь Джеймсу Барнсу разобраться в собственных воспоминаниях, могла, но не сделала. Потому что и боялась, и не обращала внимания на чувства остальных, а следовало бы. Следовало бы меньше думать о самой себе и мнить о себе нечто особенное. Нет. Все это совсем не так. И в последнее время благодаря общению с самой собой ей удавалось это понимать, с каждым разом с новых сторон открывать собственную сущность, свой характер и даже свою силу. Пожалуй, да, именно ее сила и была главной для нее загадкой, даже больше, чем для людей, что окружали ее. Ведьма который год своей жизни вглядывалась в тонкие струйки алой энергии, даже не представляя, откуда она берется, из чего состоит, завороженная, она все еще продолжала воображать, что когда-нибудь сможет построить отдельный мир для тех, кого она любит, там же будет и Пьетро, и родители, и все люди, что погибли по ее вине. Верила, что ее магия способна на большее, чем просто разрушение и смерть. И кому как не ей исправлять собственные же ошибки своими трудами?
К сожалению, сейчас рядом с Максимофф не было никого, кто смог бы вернуть ее из печальных, но в то же время грандиозных дум. Ванде оставалось приглядывать за базой, которая вновь, как и тогда, стала клеткой для нее. Пожалуй, не было ничего более мучительного, чем одни и те же холодные пейзажи каждый день, те же стены, та же мебель, даже передачи по телевизору были такими же, как и всегда - ни одного упоминания о ком-то из команды, кажется, информационная война утихла, но, что-то подсказывало ведьме, что совсем ненадолго. Ожидание приближающейся смуты наводило на нее еще большую тоску, она выключала всю имеющуюся технику и в полной тишине посвящала себя приготовлением того, что когда-то нередко готовила для брата. Паприкаш стал всем полюбившимся блюдом даже для охраны базы, поэтому сегодня Максимофф была в том самом настроении духа, когда ей хотелось обрадовать ребят в ночной смене своей стряпней. Единственное, что приводило Ванду в восторг, так это то, что теперь, ей не надо было заботиться о том, есть ли нужные продукты в холодильнике. Таких холодильников были десятки по всей базе и уж в самом главном ингредиенте она уж точно не будет нуждаться, как это было на протяжении ее жизни в Заковии. Глубоко вдохнув, девушка открыла холодильник и начала выкладывать необходимые продукты, по привычке запевая песню, что так приелась ей много лет назад на улицах родного города, где старушки, хилые, но бойкие, пускались в хор петь все подряд, что приходило им в голову. Сладкие, охрипшие с возрастом голоса певичек нравились близнецам настолько, что они каждый вечер приходили к лавочкам, где они заседали, дабы послушать о том, каков есть мир и что в нем творится. И не зря, ведь женщины просто так не пели, они рассказывали о том, что видели когда-либо в своей жизни, что слышали от других и предсказывали, что может случиться. Ванда находила в этих кукушках, обвешанных шалями и гремящими множеством своих браслетов и колец, нечто волшебное и загадочное, поэтому и не стеснялась им подражать. Так и сейчас, она завела песню со всей свойственной им манерой - медленно, грузно, и даже немного лениво:
Мы, цыгане, люди злые,
Носим кольца золотые.
Три доли-доли - раз,
Три доли-доли - два,
Три доли-доли - три,
Шай - баданы!
Ходит цыган по бульвару,
А цыганка - по базару.
Три доли-доли - раз,
Три доли-доли - два,
Три доли-доли - три,
Шай - баданы!
Мы, цыгане, люди бедны.
Разменяйте деньги медны!
Три доли-доли - раз,
Три доли-доли - два,
Три доли-доли - три,
Шай - баданы!
Кто бы только мог подумать, что в такой поздний час, как гром среди ясного неба Ванда услышит голос одного из охранников базы, и, судя по всему, поздний ужин на сегодня отменялся, впрочем как и ее бенефис. Ответив на срочный зов, ведьма бегом помчалась по коридорам здания, жалея, что в этот момент рядом с ней нет скорохода, что мог бы доставить ее до места не за пять минут, а две секунды. Оставалось только надеяться, что ребята продержатся до тех пор, пока она не явится. Ванда была готова защищать молодых ребят словно тигрица собственное потомство независимо от того, кто окажется на месте ее противника - какой-нибудь асгардский бог или террорист-последователь Рамлоу. Теперь для Максимофф защита других была задачей номер один.
Влетев в огромный зал, где и был обнаружен преступник, ведьма незамедлительно и, может даже не глядя, а по наитию, направила на него свою магию, связывая ею его руки и, прожигая взглядом алых, святящихся в полумраке глаз, опустила взломщика на колени. Не сводя глаз с мужчины, девушка сделала несколько шагов навстречу ему и присела рядом, словно девочка, заглядевшаяся на животное в зоопарке. Внимательно разглядывала лицо взломщика в тени, изучала, пыталась словно учуять его намерения и тайны его сознания.
- Знаю, ты готов к этому вопросу, герой, но я все же спрошу - зачем ты здесь? Предупреждаю, ложь будет стоить тебе жизни.