.
   Когда система, наконец закончена, когда дописана последняя строчка кода и последняя отладка возвращает сообщение «Ошибок — 0», когда он уже совершенно точно знает, что она работает, Джим чувствует себя пустым.

   Выпотрошенным, словно рыба перед разделкой на стол. Выжатым, словно лимон, от которого осталась одна только шкурка. Пустая тонкая оболочка. Абсолютное ни-че-го. Его цель достигнута, его существование утратило смысл, его назначение исполнено, его отвлечения больше нет. Джимми – бомба и, когда он взрывается, плохо всем вокруг, а зона поражения может исчисляться километрами; Джимми – нитроглицерин, он нестабилен, горюч и может среагировать на мельчайшие вибрации; Джимми – нейтрон, и период его жизни это лишь жалкие пятнадцать минут между приступами скуки и желанием выцарапать самому себе глаза; Джимми – Навигатор, древнегэльское O’Muircheartaigh - словно клеймо на нём с рождения - он может распределить и перенаправить, спутать или расплести все ваши жалкие жизни. Но совершенно не знает, куда деть свою. Его курс на последний месяц – программа слежения, пресловутые «Девять глаз», которым суждено взорвать кулуары разведок и правительств примерно такого же количества стран – достигнут. И что теперь? Что дальше?

   Ощущение опустошённости накатывает моментально и накрывает его с головой, заставляя замереть на месте, чуть склонившись над плечом Кью. Голоса в голове гадко шепчут «Это конец, конец, Джимми», отражаясь от черепных костей эхом. Они продолжат шипеть ему на ухо ещё примерно следующие полчаса, но сейчас он просто стоит над этим мальчишкой и едва ощутимо дышит ему куда-то в район виска.

   Конец, и вся Вселенная Джима Мориарти останавливается. Ещё немного, и он сам обвалится на пол бесформенным грузом, словно выключенный механизм, выполнивший свою задачу, завершивший жизненный цикл. Но ему удаётся сдержаться: не первый раз перед его глазами эта изолиния — он видит её всю жизнь, слышит её тонкий писк, всем естеством ощущает размеренное гудение. Так было всегда, сколько он себя помнил. И так будет всегда, сколько он сможет стерпеть.

   «Девять глаз» написаны, но ещё не запущены. От создания до внедрения и запуска пройдёт не один день, а возможно, и не один месяц. Не один день кропотливой работы для всех троих: для Кью, которому предстоит вернуться в кулуары MI6 и усиленно делать вид, что он болел или был в отпуске – как именно он там отпросился у М?..

   Несмотря на пустоту и эфемерность своего существования в этот момент, Джим улыбается, осознавая всю иронию британской разведки. Ей заправляет человек, которого многие знают и именуют точь-в-точь так же, как и самую большую напасть Соединённого Королевства. Как и единственный возможный его щит. Что могут все эти ходячие буквы алфавита, связанные законами, кодексом чести, правилами приличия и устаревшими представлениями о том, что плохо, а что хорошо? Что могут люди, привыкшие сидеть в защищённых кабинетах, пока агенты с разным количеством нулей бегают по миру, творя попеременно то одним им ведомую справедливость, то самый настоящий беспредел? Что могут эти самые агенты с нолями? Устаревшие топорные инструменты, с каждым годом производящие во время своей секретной шпионской работы всё больше и больше шума и разрушений. Когда взрывы вертолётов успели придти на смену утончённости и тишине?

   А ещё есть он - ещё один М, Макс Дэнби, его Ричард, на умении которого будет основываться их успех на официальном международном уровне. В этот раз брату придётся выступать перед самой искушённой в мире публикой – политиками. Купить их расположение, завоевать доверие, показаться им единственно верным и очевидным решением возникшей проблемы. Стать Навигатором для них.

   И, разумеется, его личная партия с Оберхаузером. Танец Паука и Спрута, скрытый в тенях тайных жизней, секретных обществ, омерты и закулисный интриг. Танец Спрута, не понимающего, что он давным-давно запутался в тонких полупрозрачных серебристых нитях, и Паук теперь лишь сидит рядом на троне и поблёскивает отсветами своих восьми глаз.

   Кью прочищает горло и нервно дёргает плечом, над которым завис Мориарти. Это даёт последнему своеобразный толчок, вновь запуская его замершую Вселенную. Джим выпрямляется и, крутанувшись на каблуках, быстрым шагом покидает аудиторию, лишь на секунду замешкавшись, чтобы поднять с пола пиджак и бросить через плечо Джеффри короткое «свободен».

   И тот действительно оказывается свободен на целые долгие полдня. Джим не звонит и не пишет, проявляя чудеса заботы и прикидывая, что измотанному работой Квартирмейстеру необходимо хотя бы десять часов непрерывного сна для относительного восстановления функционирования мозга. Десять часов – примерно столько он готов вытерпеть, ещё парочку скрашивает наконец вернувшийся из своего театрального изгнания Ричард. А потом он вдруг некстати вспоминает, что они ни разу не были у Джеффри. Во всяком случае так, чтобы он при этом сам был дома, да. Паук шепчет идею на ухо брату, и, сверкнув чем-то хулиганским на глубине карих глаз, Рич кивает в ответ.

   Где-то через полтора часа Мориарти уже пускает дым, накручивая на правую кисть тонкие ручки пакетов TESCO, пока близнец аккуратно вскрывает замок чужого жилища. Джим настоял – ему надо тренироваться не оставлять следов и не выламывать замки с корнем.

   Внутри их ожидает относительный уют холостяцкой квартиры, принадлежащей к тому же человеку, наглухо отравленному кодами и компьютером. Джим был готов поклясться, что открыв таки этот не шибко вычурный замок, они окажутся не в квартире, а в настоящей серверной, где между очередными блоками или стендами с кулерами просто будет натянут гамак. Мурча и лениво помахивая хвостами, братьев Мориарти встречают тихонько пищащие – ну не может он назвать это мурчанием – коты.

   - Вы меня не разбудили, - вдруг хрипит хозяин квартиры со стороны коридора, нарушая негромкое журчание какого-то нового сингла Coldplay, льющееся из переносной колонки.

   Та сверкает огнями в такт музыке почти на углу стола, рядом с сидящим на нём и болтающим ногами Ричардом. Сам младший Мориарти листает в телефоне рецепты со странными названиями и не менее странными ингредиентами – выбор сегодняшнего ленча на троих.

   - Ты и сам с этим прекрасно справился, - не оборачиваясь, отзывается Джеймс, осторожно проверяя лопаткой пышность омлета. В отличии от брата, он предпочитает, когда в том много молока. Удовлетворённый состоянием будущего завтрака, консультант всё же откладывает лопатку в сторону и оборачивается, опираясь поясницей на столешницу и скрещивая на груди руки. – Доброе утро.