Немногим людям когда-либо удавалось ощутить на собственной шкуре все прелести криогенного сна. Это вам не обыкновенное путешествие в страну Морфея на жалкие несколько часов, чтобы после них подорваться по звонку ненавистного будильника и продолжить влачить свое, зачастую, бесполезное существование, ровно до того момента, как организм вновь не начнет потихоньку уставать и буквально требовать упасть лицом в мягкую подушку. О, нет-нет-нет. Криосон – процесс, во время которого не перевернуться на другой бочок и не встать, чтоб справить естественную нужду. Лежишь себе, как холодная сибирская мумия в саркофаге, никого не трогаешь, не храпишь и не отсвечиваешь лишний раз. Все внутренние процессы организма максимально замедляются, сознание вырубается, а мозг будто бы в молоко бросают. Хороший способ для тех, кто хочет скоротать свой век и проснуться в каком-то более лучшем, что ли, времени. Сомнительная версия Тардиса.
Странно, в криосне подсознание не бездействует, показывает какие-то картинки и фрагменты, чем-то похожие на обычные человеческие сновидения. Раньше Баки не различал ни одного сна, все они были серыми, наполненными жестокими драками, перестрелками и трупами. Все, как один, одинаково мерзкие и нелицеприятные. Иногда, конечно, среди мрачного тумана сверкали яркие всполохи, но застывшему от предельно низких температур телу было не до внешних реакций. Будто бы это остатки человека старались изо всех своих силёнок достучаться до Джеймса Барнса, плотно обросшего Зимним Солдатом. Ничего, конечно же, не выходило. Попытки личности взять верх над программой оказались до смешного жалкими и пресекались тут же серией манипуляций над головным мозгом. Сложно сказать, что происходит с серым веществом под воздействием электрического тока. Наверное, оно сжиживается, из вещества превращаясь в густой осадок, как на школьных экспериментальных уроках по химии. А потом и вовсе сгорает и начинает гнить прямо под черепной коробкой. Скорее всего. Баки вообще-то не ученый, да и по жареным мозгам не спец, однако, с ним делали разные малоприятные вещи, так что, он не удивился бы и такому.
Из сна вытягивают медленно и, как кажется, до ужаса тактично. Если бы Джеймс мог, то обязательно ухмыльнулся бы прямо сейчас. Словно по плечику с утра потрепали и кофе в постель принесли, честное слово. Он слишком хорошо помнил, что в Гидре с ним так не цацкались. Всей оперативной группой отдирали от койки криокамеры, на которой оставались куски кожи, пичкали адреналином и еще какой-то неизвестной для гуманной науки и биологии дрянью, заставляя сердце быстрее разгонять кровь по телу. Зимний Солдат приходил в себя резко, больно, неестественно скрючиваясь на жесткой медицинской кровати. Зверел и готов был отбиваться, как загнанный в смертельную ловушку медведь. Конечно, все быстро заканчивалось, да и без пары сломанных шей не обходилось. Издержки пребывания недалеко от Зимнего Солдата – можно покалечиться и/или умереть.
Барнс откидывает голову и жмурится, хватая приоткрытыми губами прохладный воздух криокамеры. Под веками дрожат картинки воспоминаний, и парню кажется, что всё вот-вот повторится. Яркий свет, исколотые вены и безликие белые головы перед лицом. Он кривит линию рта, испуганную гримасу не скрывает, хоть и кажется, что после такой насыщенной жизни бояться уже нечего. Есть чего. Например, повторения этой самой жизни. До сознания не сразу доходит, что… Ничего ожидаемого не происходит. Опустив немного заросший подбородок, Баки открывает глаза и осматривается недоверчиво. Да, чёрт, конечно. Он же в Ваканде. Впрочем, это удивительно, что Его Величество не приказал разобрать Барнса по деталькам. Наверное, не хотел расстраивать Стива. 
Заметив, что «пациент» преодолел стадию осознания, ученые открывают камеру и подбираются ближе, чтоб вытащить его наружу. Брюнет не помнит, как оказался на гладкой и тепловатой кушетке, а до заторможенного разума дошла вполне логичная мысль, что впереди еще целая серия тестов и проверок.
- Какой сейчас год? – хмурится Джеймс, облизывая свои мгновенно пересохшие невесть от чего губы. Заметив среди лиц знакомые, он хмурится еще больше. Что ж, кажется, прошло не так уж и много времени, никто из персонала не постарел и не умер (или все они киборги?), а значит, люди еще не колонизировали Марс и не путешествуют свободно по космосу. Вот тебе и дивный новый мир.
Потыкав в лицо ничего не понимающего Баки какими-то сомнительными приборами, ученые немного расступились, разбредаясь по своим компьютерам.
- Почему меня… разморозили? Что за срочные меры? – не выдерживает всеобщего молчания Барнс, вертя головой из стороны в сторону, будто бы в надежде добиться хоть какого-то мало-мальского объяснения. Теряя терпение, парень хватает за рукав прошмыгнувшего близ кушетки ученого и тянет на себя, едва ли не теряя равновесие. – Какого чёрта происходит?
Смерив преступника и убийцу преспокойнейшим взглядом, женщина в белом врачебном одеянии стряхнула чужую руку и вымолвила:
- Вас забирают из Ваканды, мистер Барнс.
Следующие два часа Баки нервно размышлял о многом, ведь ученые более не удостоили его ни единой фразы, заканчивая какие-то исследования. Неужели решение проблемы нашлось так скоро? Или за его тушкой пришли власти? Хах, да точно не Мстители. Стив бы уже был здесь, рядом, но его нет. От неприятного чувства неизвестности грудь будто камнями наполнилась, стало сложно дышать, но паника не пришла. Баки не позволил бы этого.
Джеймса переодели в некое подобие спортивного костюма и оставили совершенно одного в просторной белоснежной комнате, похожей на гостиную в каком-нибудь чертовски дорогом особняке. Панорамные окна открывали вид на  бескрайние африканские джунгли, и Барнс бродил вдоль, наверняка, непробиваемых стекол, как тигр, загнанный в клетку. Туда и обратно. Ему сказали ждать. Брюнет остановился и вгляделся в яркую зелень растительности, положив руку на левое плечо из-за невозможности сложить их одну на другую. Напряжение и нервозность сменились на нездоровое любопытство. Кто же так неожиданно захотел себе Баки «Зимнего Солдата» Барнса?