В школе Рори любил две вещи: математику и перемены. От истории Панема его воротило из-за обилия пафосных слов, прославлявших спасителя-Капитолий, а шахтерское дело и химия были бы интересными, если бы были практичными. Весь его класс, включая учителей, знал, что астматик никогда не спустится в шахты и не принесёт своему Дистрикту пользы в качестве добытчика угля. Возможно, именно из-за этого преподаватели удивлялись, когда Рори приносил им отлично выполненную домашнюю работу или отвечал на уроках. В их глазах Хоторн читал недоумение (зачем надрываться, если не пригодится) и бесившую его жалость: его считали хрустальным, живым привидением, которое вот-вот улетит передавать привет своему погибшему в шахтах отцу.
Рори очень хотелось высказать в лицо этим сочувствующим идиотам все, что он о них думает, но лишь крепче сжимал зубы и у утыкался носом в книгу. С теми, кто втихую издевался над ним, было проще: он знал, что о нем будут говорить и как на это реагировать. Сочувствие он ненавидел ещё потому, что множество из таких "доброжелателей" были лицемерами, желавшими выгодно выглядеть в глазах других. Такие оборотни бесили больше всего.
Рори закончил письменное задание по истории первой Квартальной бойни и положил ручку на парту как раз тогда, когда прозвенел звонок. Учёба не была веселой, но не была и трудной: Хоторн редко испытывал затруднения при выполнении тестов или заучивании уроков. Сдав свой листок, он подхватил сумку и вышел из класса, тихо попрощавшись с Дереком Вудсом - одним из немногих людей в школе вне его семьи и сестёр Эвердин, с которым он общался. Дерек, который неспешно дописывал предложение, лишь кивнул, не отрываясь от своего занятия. Это могло бы показаться обидным, но Хоторн знал, что его друг крайне флегматичен и ещё более спокоен, чем он сам, поэтому такая холодность в глазах других была для него равносильна энергичному прощанию с объятиями и пожеланием пребывания удачи на стороне Рори.
Слегка усмехнувшись - подобные соотношения реакций всегда поднимали ему настроение, - парень решил перед следующим уроком заглянуть к Прим и проверить её. Гейл в проверке не нуждался, да и Хоторн не хотел, чтобы это выглядело так, будто он бегает жаловаться старшему. Вик справлялся: после того, как братья доступно объяснили, что не нужно кидаться в драку после каждого обидного слова, он притих, однако Рори точило подозрение, что это ненадолго. Больно уж младший взрывной и несдержанный - словом, Гейлу есть, чем "гордиться".
А вот Прим никогда не возражала, если он заглядывал к ней на переменах. С ней было интересно: Эвердин-младшая сильно отличалась от него, хотя они разделяли участь спокойных младших родственников при взрывных старших - кормильцах семьи. Она была более хрупкой, более нежной, доброй, ласковой; она была самой младшей в своей семье, в то время как Рори ещё заботился о Вике и Пози. Но это было не важно: главным было то, что Эвердин и Хоторну вместе не было скучно.
Заглянув в класс, где проходили уроки у Прим (в отличие от них, их год ещё сидел в одном кабинете), Рори стал свидетелем того, как девочка пытается отобрать какой-то лист у одноклассника, а тот задирает её, делая предположения по поводу Жатвы. Хоторн сжал кулаки: он, конечно, понимал, что насчёт "государственного праздника" нужно только шутить, иначе с ума сойдёшь от страха ожидания, но не так же жестоко. Однако это были дети, которым только что исполнилось или вот-вот исполнится 12: они ещё не знали этого ужаса. Наблюдать из-за ограды, как выбирают трибутов - одно: ты боишься и ты отвращен, но чувствуешь некую безопасность, так как тебя точно не выберут. Однако как только ты встаёшь в ряды кандидатов, сметается даже это чувство мнимого спокойствия. Рори знал это: для него грядущая в октябре Жатва будет второй.
Он подошёл к парню сзади, встал на соседний стул и выхватил листок у него из руки, быстро спускаясь и отходя к Прим, отдавая рисунок ей. Затем тихо проговорил, обращаясь к обидчику:
- Знаешь, на Жатве могут ведь выбрать и тебя. И тогда твои слова будут относиться к твоим родителям, которые будут смотреть на то, как ты умрешь на арене.
Волна смешков угасла; у многих были старшие братья и сестры, и сейчас они вспомнили то напряжение, царившее в их домах каждый раз перед Жатвой. Однако Мэкен, очевидно, был единственным ребёнком в семье, так как он лишь фыркнул и спрыгнул со стула, оказываясь рядом с Рори. Хоторн мимоходом отметил то, что он был неудобно крупнее него, и чуть отступил, однако следя за тем, чтобы Прим находилась за его спиной.
- Меня не выберут, у меня нет тессер, - самонадеянно заявил мальчишка. - А вот у Китнисс их так много, что она просто может сразу заворачиваться в пакеты из-под них, как в простыню, и вызываться добровольцем. Так или иначе оставит бедную Прим одну, - Рори сжал кулаки. Это было так по-детски жестоко и несправедливо, что он испытывал сильное желание врезать Мэкену прямо в горло, чтобы он подавился своими дрянными словами. Тот же, явно заметив его состояние, с ухмылкой продолжал:
- Хотя нет, не одну! Ведь у неё есть защитник, который настолько слаб, что бедной Прим самой постоянно приходится спасать его жизнь! Прим, зови, когда тебе нужно будет два креста сделать...
Дальнейшие события показали, что обидчик ожидал удара, но никак не того, что Рори на него прыгнет. Потеряв равновесие, Мэкен рухнул на спину вместе с вцепившимся в него более лёгким Хоторном. Не ожидая, пока парень очухается, астматик сжал коленями его бока, прижал одной рукой его локоть к полу и начал беспорядочно наносить удары по его лицу кулаком другой. Вокруг них началась суматоха: большинство девчонок завизжали и отпрыгнули, мальчишки явно решали сложную дилемму: то ли растащить, то ли посмотреть, кто выиграет.
Драчунам до этого дела не было. Естественно, Рори долго удержаться он не смог: снова получив контроль над телом, Мэкен перехватил его уже слегка окровавленный кулак и перевернулся, подминая его под себя. У него было время подумать и его явно не сжигало то бешенство, что кружило голову Хоторну. Выброшенные к нему руки он просто-напросто схватил и, перекрестив, за запястья вдавил их в пол над его головой.
- Ну? И где - твой - братец? - каждое слово сопровождалось ударом. Рори изо всех сил пытался высвободиться, ощущая, что задыхается под весом противника. Вид фингала под глазом у Мэкена и его разбитого, опухшего носа приносил ему удовлетворение и давал силы бороться. - Где Китнисс, которую ты защищал?
Хоторн все это время лягался, не переставая, и наконец смог заехать парню в спину коленом достаточно сильно, чтобы тот прекратил его бить и поморщился от боли. Рори закашлялся, сплёвывая кровь с разбитых губ: зубы ещё целы, но он сомневался, что это долго будет правдой. Адреналин постепенно выходил, вытесняемый болью, и парень хрипло втянул в себя воздух: астма явно собиралась снова напомнить о себе. Правда, судя по удару в грудь, заставившего его вжаться в пол, Мэкена это явно не волновало.

Нет, конечно, Рори не был настолько хилым, чтобы его можно было перешибить пальцем, но против большего по размерам противника Хоторну было очень тяжело. Он крайне редко дрался, крайне редко позволял ссоре перерасти в драку: астма, вечно душившая его подобно невидимому удаву, удерживала его от этого. К тому же, Рори считал, что кулаками спора не решишь, но вот последствия усугубятся. Поэтому драчуном в семье, как Вик, он не слыл, пусть и мог за себя постоять.
Но сейчас, когда он позволил своим эмоциям взять верх и сам напал на обидчика в лучших традициях уже упомянутого Вика, Рори обнаружил себя в позиции живой груши. Мэкен попросту избивал его, пусть ему и приходилось прикладывать усилия, чтобы удержать более верткого Хоторна под собой.
- Хорёк, - выплюнул Рори вместе с очередной порцией крови. Неприятное лицо нападавшего с вечно беспокойно дергающимся носом и слегка выступавшими резцами и впрямь походило на мордочку хищника, которых Гейл изредка приносил с охоты.
Мэкен сравнение явно не оценил, судя по очередному сильному удару в скулу. Рори с хрипом втянул воздух, инстинктивно закрывая глаза, будто так обидчик не смог бы их повредить. Он все ещё лягался, хотя сопротивление понемногу ослабевало: сражаться одновременно и с Мэкеном, и с астмой было слишком тяжело.
Парень отпустил запястья Хоторна, явно намереваясь сменить руку, которой он прижимал их к полу, и в этот момент Рори ощутил на своих плечах две небольшие ладони, тянущих его вверх. Ещё не понимая, кто это и зачем это делает, Хоторн отбил загребущие пальцы Мэкена и упёрся руками в пол, рывком приподнимаясь и сбрасывая парня с себя. Следуя за мягкой ладонью, которая уже крепко сжала его, астматик поднялся окончательно и выбежал из класса. Обидчик что-то кричал вслед, но Хоторну было, мягко говоря, плевать.
Прим - а это оказалась она, как обнаружил Рори, стерев кровь и пот с глаз, - вывела его из школы, чудом минуя учителей и ответственных за порядок. Свежий воздух и холодные капли дождя отрезвили его, позволяя вдохнуть полной грудью. Откашлявшись, парень перехватил тёплые пальцы девушки уже сам, быстро ведя её за школу. Не стоило задерживаться у входных дверей: им только не хватало неприятностей с тем, что они прогуливают остаток уроков. Да и вид избитого Рори только добавит неудобных вопросов, пусть явление под названием "Хоторн со следами драки" в этой школе было делом обычным.
Небольшой домик-сарай для спортинвентаря стоял за школой и величался так лишь номинально. На самом деле в крепко сколоченный домик кроме мячей и парочки скакалок стащили и принадлежности для субботников и уборки, и инструменты в количестве, достаточном для проведения небольшого ремонта, и запасы мела, линеек и губок, и даже некоторые вещи, которые никак не могли починить - стулья, стол, даже сломанная школьная доска. Именно сюда Рори и привёл Прим. Место было идеальным: сюда никто не заходил во время уроков, и оно давало хорошую защиту от дождя и холодного ветра.
Прикрыв дверь за ними, Рори обернулся к девушке, смущенно улыбаясь, но потом тут же вытирая разбитые губы кулаком и морщась: улыбаться было больно. «И это наверняка выглядело страшно».
- Прости, - хрипло извинился он, виновато смотря на Эвердин. - Я не хотел пугать тебя. И спасибо за то, что помогла. Я не хотел... чтобы так вышло.
Собственно, Рори было стыдно. Очень. Он не сожалел о том, что затеял драку, но он хотел помочь,  ав итоге оказался тем, кому эта самая помощь была необходима. Невольно Хоторн начал задумываться о том, что Мэкен был прав хотя бы в части своих оскорблений. Ему было трудно облечь в слова свою досаду от того, что он так и не смог полностью защитить Примроуз, отстоять её, и именно это он вложил в свою последнюю реплику.