Сильвестр щёлкает зажигалкой, проводя пальцами по пламени огня, оставляя на коже едва заметные чёрные всполохи. Молодой человек уже давно не курит, но привычка носить в кармане неизменную газовую зажигалку осталась. Под языком тает вишнёвый леденец, а костяшки рук разбиты напрочь, обнажая кровавые, едва застывшие, подтёки.
Сегодня был один из важных боёв для начинающей развиваться только карьеры молодого боксёра, и на Джеймса нахлынули все переживания, которые прежде, во время боя, всегда отходили на задний план. Словно рефлекс, разум окутывала холодная пелена, будто сотканная из стальных нитей, не пропускающей всё мирское со дна. Был только ринг, движения и победа, которую нужно одержать. Джеймс выиграл этот бой, получил деньги, поэтому ему сейчас, как нельзя кстати, следовало бы поспешить, чтобы успеть до прихода Твити сделать ужин и порадовать юношу победой. Глубоко в душе Сильвестр так же понимает, что они смогут теперь заплатить задолженность по свету   —   не может не радовать. Он хочет и должен давать самое лучшее своей пташке.

Небольшая квартира, снимаемая за гроши, стала для них укромным домом, всегда приветливым и уютным. Джеймс поднимается на последний этаж   —   в одной руке сумка с продуктами, в другой же письма из почтового ящика пролётом ниже. Пара тройка конвертов, в которых содержатся наверняка счета и чёртова нескончаемая реклама, но портфель за плечами скрывает в себе пачку зелёных купюр и Сильвестр абсолютно не переживает.

Твити знает, как молодой человек зарабатывает деньги и понимает, что лучше не спрашивать. Он едва ли ни самый разумный мудрый человек, которого Силь когда-либо встречал. Поэтому, когда Джеймс приносит очередную стопку купюр, Уэст улыбается тихо и обнимает. В такие моменты мужчина понимает, что эта пташка   —   его единственная и самая ценная семья.

В каждом боксёрском клубе, особенно в пределах Мультауна, существуют те, кто готов поставить ставки и абсолютно не важно, профессиональный то клуб или же нет. В этом городе, в этом месте, сделают деньги на всём, а если не получится, то отнимут у первого встречного.
Сильвестр дерётся хорошо. Он живёт боем и, если быть честным, порой ему кажется, что не способен на что-либо большее. Едва осилив школу, он не остался на второй последний год только стараниями Твити, который усиленно вбивал знания в косматую дурную голову. Койот, не отличающийся тоже особой сообразительностью в школьных делах, любил шутить, что «окончательно тебе последние мозги выбили, друг», когда Силь не мог решить простейшую, на взгляд остальных, задачу. Джеймс не идиот, он всего лишь заточен не под логарифмы и формулы уравнений, а под блок левого удара и усиленный заход справа. Завсегдатае клубов и матчей это видели и ставили на него хорошие деньги. Это не легально по всей стране, но здесь, в пределах сгнивших трущоб, всем было плевать    —   Джеймс уверен, что порой видел полицейскую форму, мелькающую в поисках сдельщика.

Сейчас стены их небольшой квартиры окутаны вязью предзакатных лучей почти скрывшегося за горизонтом солнца. Сильвестр наполовину весь в томатном соусе, а в волосах кое-где виднеется, словно проседь, дорожки из муки. Он готовит спагетти, но мясо к нему успело раз пятнадцать пригореть, поэтому, под отборный мат, отправилось в мусорное ведро. Паста почти благополучно приготовилась, чему Джеймс был чертовски рад, надо было накормить свою пташку чем-то и самому поесть.

Когда Уэст заходит мой, еда разложена по тарелкам и накрыта. Сверху пасты томится сыр с тмином и базиликом   —  продавец в лавке между седьмой и десятой утверждала, что этот ужин запомнится им на долго. Силь слукавил, если бы не согласился с данным утверждением    —  половина пачки ушло во время боя с плитой и едой, причем, совсем не в тарелки.

Из ванной доносится шум воды и голос Твити. Чтобы подойти к нему, Сильвестру надо сделать всего пять шагов, а чтобы оказаться в спальне  —  три. Но при всём своём росте и телосложении, ему и пташке здесь не тесно. Окна слегка обшарпанные, краска на кухонной столешнице слезла местами, а вместо кровати толстый матрас на двоих, их квартира   —  самое прекрасное место на свете.

Джеймс быстро вытирает руки, идёт на звук голоса юноши и оборачивает руки вокруг его талии, притягивая ближе к себе. Скользит губами вдоль ладной шеи и хочет поздороваться, как свет гаснет в самый неподходящий момент.

—  Блять, только завтра собирался оплатить,   —   злостно рычит сквозь зубы мужчина и целует плашку в висок.  —  Погоди пару минут здесь.
Сильвестр выходит из ванной, возвращаясь на ощупь и память на кухню. Мысли скользят в голове быстрой вереницей и останавливаются на недавнем воспоминание.
Он случайно заскочил в гости к Лоле   —   то ли бумаги какие-то надо было отдать, то ли коробки перетащить, но в скудной гостиной их с Багзом дома стоял старый телевизор, по которому шёл какой-то чертовски сопливый и романтичный фильм. От нечего делать Силь наблюдал за действиями на экране, пока младшая Банни не подошла к нему. В это время на сцене главные герои сидели в гостиной на полу и пили вино, ужиная. То был типичный супружеский вечер, как у обычных пар. Лола ухмыльнулась, когда увидела выражение лица Джеймса, смотрящего на весь этот пиздец с полнейшим отвращением.
—  Разве ты никогда не делаешь что-то подобное для Твита?
—   Нет, мы не пиздострадатели.
—   Увалень, ты смотри, иначе уйдёт от тебя. —  сказала маленькая бестия, залившись добродушным смехом. Она шутила, разумеется, по крайней мере так хотелось думать Силю. Но что если она права   —   это не давало мужчине покоя. Он был далеко не романтичным человеком, но его детка заслуживал лучшего. Порой, каким бы невнимательным он ни был, замечал, как Уэст смотрит вдоль улицы на пары, сидящие в кафе или же показывающие свои чувства, говорящие о них вслух.
Осознание того, что Джеймс не даёт всё, что нужно пташке, поразило, как громом среди хренова ясного дня.

Мужчина резко сорвался с места, обшаривая шкафы, матеря себе под нос что-то вроде «где эти хуевы свечи». Свечи нашлись, как и небольшая тканая скатерть.
—  Оставайся пока в ванной.   —  повысив едва голос, чтобы Твити услышал его, сказал Сильвестр, накрывая импровизированный пикник на полу, зажигая порядком десятка свечей по всей комнате, расставляя тарелки на алой ткани, наполняя бокалы вином и раскладывая подушки, чтобы смотрелось всё не так жалко, потому как сотворённо на скорую руку. Будем надеяться, что электрики хоть раз в жизни сделали нечто хорошее.

Силь возвращается в ванну комнату, перехватывая аккуратно свою любовь за талию, и ведёт его в гостиную. Где-то в глубине души поднялось волнение, подкатившее к самому горлу, но Джеймс не стал давать непривычным ощущениям волю. Но взял за руку Твити, оставив поцелуй на небольшом, по сравнению с его, запястье.
—  Надеюсь, мы не подпалим дом, а еда будет вкусной.  —  молодой человек тихо улыбнулся, стараясь разрядить непривычную обстановку. —  Но не думаю, что ваш Уайт заболел   —   видел его сегодня утром на парковке возле мексиканского квартала. Чем тебя нагрузили по работе?   —  Силь берёт бокал, передавая один Твити, второй забирая сам. —  И я сегодня выиграл бой, так что завтра свет точно включат.

Джеймс внимательно следил за реакцией Твити. Он сам не понимал, что на него нашло, но было в такой тишине, прерываемой лишь шуршанием огня свечей и их не резкими движениями, что-то уютное и тёплое. Хоть и впервые в жизни ладони покрылись испариной, а в голове не было ни одного мало-мальски нормального плана. Мужчина оказался полностью не в своей тарелке, но возврата не могло быть. Потерять свою плашку, как сказала ранее Лола, он блять точно не хотел.

Отредактировано Sylvester (2016-08-01 00:07:25)