Вильгельму скоро стукнет пятьдесят.

За это время он смог сделать много и ничего одновременно: испортил столько девок, которые были совершенно не против испортиться, что уже сбился со счета; честно отработал абсолютно на все крупные известные компании, что только существовали на его веку; убил таких людей, что на деньги, вырученные от их смерти, он мог бы отстроить свой собственный дворец из лилового эридия, найденного на Пандоре; раз за разом падал замертво на залитую кровью землю, а после поднимался вновь, и сердце его продолжало биться; модернизировал собственное тело, превратив свою слабость в преимущество – хрупкие стеклянные кости в его теле защищали титановые сплавы.

Вильгельм даже мог жениться однажды, но ему просто не хватило времени – заказ на собственную невесту он получил намного раньше, чем они успели сыграть скромную, но вполне достойную свадьбу. Когда он смотрел в лицо своей мертвой уже не_супруге, то понимал, что семейная жизнь – это явно не его стезя. И все, что он не совершал, было, наверное, к лучшему.

Вильгельм оставлял за собой только разрушение – за его спиной горели города и деревни, и черный пахучий дым клубился над его головой, принимая зловещие размытые очертания. Оружие, что он держал в своих руках, наводя дуло в лице своей жертве, отбрасывало свою тень крестом. Метка смертника, жить которому оставалось лишь считанные секунды. Вильгельм выстреливал, не заботясь о последствиях собственных поступков. Вильгельм убивал, потому что чужой голос, что звучал в динамиках его ЭХО с искажением и треском, приказывал ему это делать.

Ему приказывали: убей. Вильгельм убивал, и это было его работой. А свою работу он выполнял чертовски хорошо.

Когда же Вильгельм смотрит в оптический прицел своей винтовки, на боку которой красиво сверкает эмблема Владоф, то на мгновение задумывается: стоит ли выполнять этот контракт. В перекрестье он ловит чужое лицо, целится прямо промеж гетерохромированных глаз – точная копия глаз давно мертвого Красавчика Джека. И шрам, что пересекает когда-то красивое лицо когда-то жившего на этом свете Красавчика Джека.

Вильгельм мог поверить во многое: и в жизнь после смерти, и в возможность эту смерть обмануть. Особенно сильно Вильгельм ваерил в научно-технический прогресс, который был способен сохранить на века личность любого человека, обладающего достаточной суммой денег, а потом и вовсе сделав его бессмертным. Бессмертным, пока существует его интеллект, записанный в миллионы строк компьютерного кода. Но больше всего этого Вильгельм верил в силу и могущество зеленых хрустящих купюр, потому как именно они вели его своим шумом прямо к призракам его прошлого.

Вильгельм может убить его прямо сейчас. Стоит только нажать на курок и выпустить все одну роковую пулю, игнорирующую любые щиты, которые вообще можно было бы купить за деньги в этом мире. Вильгельм нажимает на курок, поддавшись соблазну, но тут же отводит винтовку в сторону – намеренно промахиваясь, выдавая себя и свое местоположение. Тимоти Лоуренс никогда не был дураком или идиотом; Тимоти Лоуренс был просто совершенным снайпером, и талант этот был дан ему кем-то свыше. Верил ли он сам в этот божественный дар, Вильгельм не знал.

Тимоти всегда от него отмахивался, но именно сейчас он спасал ему жизнь уже не в первый раз.

Вильгельм спешно закидывает Коготок за спину и покидает занятую полчаса назад позицию. Он стремительно спускается, скользя по рыжим пыльным горам, спускается в самое адское пекло – Вильгельм дигитализирует своих дронов, подбрасывая сверкающие на жарящем солнце шарики вверх. В последний раз он прикидывает примерные шансы Тимоти выжить в одиночку, на мгновение мешкая вступать в бой, но слишком быстро понимает, что он просто загнал себя в тупик. Вильгельм уверен: Тимоти уже не первый день сидит на своей вышке под нагретой солнцем крышей и отстреливает по одному наплывающие волны вездесущих бандитов точными выстрелами ровно в голову. Вильгельм понимает, что сегодняшний день может стать последним, а потому он бежит вперед, и ножной имплантат его оставляет на горячем рыжем песке широкий резной след.

Потому что никто не смеет отбирать его заказ. Заказ, который уже слишком давно перешел рамки обычного договорного убийства – для Вильгельма это дело стало личным принципом. И единственный, кто имел право убить Тимоти Лоуренса сегодня – это был он и никто другой.

Поэтому Вильгельм врывается в самую гущу боя, не беспокоясь о том, что, возможно, его безрассудство будет только мешать. Вильгельм прошел вместе с Тимоти через сотни а, может быть, и тысячи совместных перестрелок. И чем большее их количество оставалось за спинами, тем увереннее вел себя Тимоти в последующих.

Сейчас Вильгельм доверял ему: он знал, что в него не попадет шальная снайперская пуля

Вильгельм сносит бандиту голову, выбрасывая вперед свою поршневую кисть, и серо-белая краска на нем становится бурой, глянцево блестящий на свету. С каждым последующим убийством, с каждым новым выстрелом из своего до одури пиздливого дробовика, Вильгельм чувствует настолько всепоглощающий азарт, что уже не думает о том, сколько времени прошло с их последнего совместного боя. Когда Тимоти снимает со своей высоты так опасно приблизившегося наемника, не задевая при этом ни Вильгельма, ни его дронов, он невольно выкрикивает восхищенное восклицание.

Забыл, какой сейчас год, и что он – Тимоти Лоуренс – уже почти труп.

– О, да! – Визжит в руках его дробовик, выплевывая очередную дробь. – Я прям на взводе!

Вильгельм в ответ на это только смеется.

Уже позже он обходит устроенное в подгорье кровавое побоище – идет, подошвами протеза и сапога замешивая красную кровь и рыжий сухой песок. Линзой он осматривает и сканирует особенно целые после перестрелки тела на предмет выживших (бандиты умеют притворяться мертвыми, сучие падлы). Особенно хитрых он добивает выстрелом из дробовика прямо в переносицу, оставляя на месте обтянутого человеческой кожей черепа только мокрое кровяное пятно. И когда он заканчивает с последним выжившим, то разворачивается на пятках, чувствуя на своей спине жгучий взгляд.

Вильгельм не понимает, кому именно принадлежит этот взгляд: Красавчику Джеку или Тимоти Лоуренсу. На его лице видны лишь его различные яркие глаза и чертовая дуга от шрама, который ему когда-то продублировал Джек – все остальное скрывается под глухим крупным намордником, что сверкает своими боками, когда на него падает свет.

И не смотря на общее прошлое, между ними сейчас зияет настолько глубокая трещина, что найти ее дно не подвластно, наверное, никому. Вильгельм смотрит на Тимоти и только замечает, насколько он чист, опрятен и идеален, как всегда это и было; только сейчас он замечает и то, что сам – измазанный в чужой крови, что густо стекает по его ногам и рукам, словно дождевая вода во время ливня. Вильгельм уверен, что и лицо его – тоже в крови, замызганное случайными каплями он выстрела в упор.

И впервые за всю свою карьеру наемника, которой он посвятил всю свою жизнь, Вильгельм чувствует себя грязным. И руки его были по локоть в крови – в такой, которую не сможет смыть ни вода, ни даже самые едкие химические вещества.
[NIC]Wilhelm[/NIC][STA]truly lost[/STA][AVA]http://savepic.ru/8903178.png[/AVA]

Отредактировано Handsome Jack (2016-05-14 03:04:14)

Чужой взгляд прожигает в Вильгельме дыру; Вильгельм честно признается сам себе, что выдержать этот взгляд ему до омерзения непросто. Он стыдливо – даже трусливо – отводит глаза первым, слишком доверчиво поворачиваясь к Тимоти спиной. Дарит ему уникальную возможность покончить со всем этим раз и навсегда – ему понадобится лишь один точный выстрел в аккуратно выбритый затылок.

Вильгельм знает: если Тимоти захочет это сделать, то он не промахнется. Тимоти Лоуренс никогда не промахивается, только если промах не входит в его план.

Он отходит к рядом стоящим автоматам: осматривает новинки в оружейном, покупает парочку инъекторов в медицинском, а на оставшиеся гроши – скупает все патроны для своего дробовика, которые только может себе позволить в автомате с боеприпасами. Когда в уши врезается оглушительный грохот выстрела, то сердце его заходится от неожиданности. Тимоти выстрелил, и Вильгельм только и успевает, что отойти от автоматов на шаг – его человеческая нога деревенеет, словно в нее внутривенно ввели быстродействующий парализующий яд.

Вильгельм был жив, но пуля, которую Тимоти выпустил из своего Якобса – он мог распознать марку по звуку, но точно не модель винтовки, – все же попала в цель. Тимоти Лоуренс никогда не промахивался, и Вильгельм помнил это даже слишком хорошо, чувствуя, как он все это время находится в перекрестии чужого прицела. Он отходит от автоматов еще на шаг и прямо перед ним падает псих. Белая маска на его голове треснула, показав юношеское лицо, что обильно заливала красная кровь.

Томагавк с глухим стуком падает острием на мокрый песок и валится на бок. Носком ботинка Вильгельм поддевает тело мертвого бандита и переворачивает его на спину, оценивая проделанную Тимоти работу. Ровная сквозная дыра оказывается прямо на переносице между раскосых глаз – профессиональная работа, сделанная настолько чисто, что Вильгельм чувствует жалящий укол то ли зависти, то ли гордости…

То ли возбуждения.

– Отличная работа, симпотяжка! – Кричит ему Вильгельм, переводя взгляд вновь на Тимоти, и его отчасти механический голос сильно басит. Он улыбается.

Вильгельм прикладывает ладонь ко лбу козырьком, стоя против солнца. Осматривая вышку, на которой гнездился Тимоти, он замечает, что лестница, предназначенная для подъема, безнадежно сломана уже ближе к середине. Даже если Вильгельм, со всем его исполинским ростом и механической ногой, сильно постарается, то все равно не сможет ухватиться на обрубленный конец лестницы. Ему не поможет даже прыжок.

Вильгельм приказывает Святоше отправиться к Тимоти и заняться диагностикой его физического состояния (и возможным лечением, если таковое может ему понадобиться). Волка он отправляет в разведку и патруль, запрещая вступать в любой контакт с любым объектом, превосходящим его по силе. Вильгельм смотрит на Тимоти, что все еще так и не отнял от лица снайперскую винтовку и понимает, что так земля кажется ему ближе.

Тимоти Лоуренс до дрожи в коленях и потери голоса боялся высоты, и даже спустя прожитые бок о бок со смертью годы он не смог побороть свой страх. Он ни за что не спустится со своего гнезда по собственной воле, и Вильгельму придется заставить его это сделать. Невольно он вспоминал, как Тимоти отпирался, отказывался идти и зажимался на подходах к прыжковым площадкам на Элписе. И как громко он кричал, срываясь на хрип, когда кто-то из команды (да и сам Вильгельм грешил этим) все же заставлял его вставать на пружинистую платформу и отправляться в свободный полет.

Если честно, поначалу страх Тимоти казался Вильгельму забавным. Но потом что-то заставило посмотреть на это со стороны, и со временем, когда Ниша вновь подталкивала Тимоти прыгнуть, Вильгельм вызывался вместо него. Говорил, что справится быстрее, чем этот парнишка.

Когда Вильгельм вновь вспоминал эти моменты, прокручивая воспоминания в голове, словно старинную киноленту, они вызывали у него сосущее чувство ностальгии. Постаревший размякший дурак.

– Эй, Джеки! – Зовет его Вильгельм, помахав ему своим дробовиком. Дробовик вновь выдает из динамиков что-то крайне бранное и явно неприличное. Эту реплику Вильгельм даже не услышал. – Ты в порядке? Помочь спуститься?
[NIC]Wilhelm[/NIC][STA]truly lost[/STA][AVA]http://savepic.ru/8903178.png[/AVA]

Отредактировано Handsome Jack (2016-05-14 03:04:07)

Красавчик Джек был жутким собственником с безумно раздутым эго. Об этом знал даже выживший из ума старикан из клана Реднеков, что жил в Песках. Об этом знали абсолютно все – это было правилом, из которого никогда не могло быть исключений. Это было общепризнанным фактом, который никогда не подвергался сомнениям.

Красавчик Джек был собственником, и то, что он считал своим, он метил с особым удовольствием, доходя в этом до настоящего фанатизма. Он пометил и Тимоти: на его когда-то идеальном лице теперь зияла уродливая трещина – дуга. Отпечатанный когда-то, кажется, в другой жизни символ Хранилища был скопирован до самых мелочей. Когда Джек собственными руками ставил этот символ на лице своего двойника, Вильгельм стоял рядом и удерживал Тимоти за плечи, чтобы тот не дергался.

Когда Тимоти получил свой – Джека – шрам, то Вильгельм был рядом и не предпринял абсолютно ничего, чтобы прекратить это. После этого происшествия, Афина взорвалась настоящим праведным гневом, и слова, что она со злостью выталкивала из себя, звучали ядовито и громко. Ее голос раскатывался по палате, в которой держали Тимоти, и происходящее Вильгельм наблюдал словно в замедленной съемке: ее искривленные в судороге губы, сдвинутые к переносице брови, разметавшиеся по плечам отросшие волосы.

Она обвиняла его в предательстве, в пресловутой любви к деньгам и приобретенной зависимости. Она обвиняла его во всех смертных грехах, и Вильгельм отвечал ей – так же зло и громко, что от их жарких споров Тимоти просыпался и болезненно стонал.

Эти воспоминания не приносили Вильгельму ни радости, ни вины за свое бездействие, ни жалости. Тимоти стойко перенес очередную ужасную операцию, и с тех пор он был вынужден носить маску – точную копию той, что ежедневно носил на своем лице и Джек. Сейчас же на лице Тимоти той самой маски не было, но была другая, скрывающая нижнюю половину его лица. Она позволяла ему сохранять инкогнито, что было для него донельзя важно и жизненно необходимо. Вильгельм понимал его решение и всячески его одобрял. Тимоти скрывался, зная – его расстреляет в упор любой встреченный на дороге бандит ради обещанных когда-то Блейком золотых гор.

Которых теперь никто никому не даст. Гиперион пал, словно воин, сраженный ядовитой стрелой. Вильгельму тоже обещали золотые горы, но пришел он сюда не за головой двойника Красавчика Джека. Он пришел сюда за Тимоти Лоуренсом – за целым и, желательно, живым человеком, который не раз и не два спасал его шкуру от верной смерти.

– Я не буду с тобой драться, Тим, – уже без улыбки произносит Вильгельм, не сводя с Тимоти сосредоточенного взгляда, и вешает свой дробовик на крепление ремня. – Стреляй. Можешь убить меня, и мои дроны тебе не помешают.

Вильгельм делает еще несколько шагов к вышке, физически ощущая на себе цепкий взгляд Тимоти, что следит за его действиями через оптический прицел снайперской винтовки. Вильгельм в самом деле не собирается больше стрелять – он не хочет больше кровопролития, не смотря на то, что сам процесс бойни доставляет ему несомненное удовольствие. Именно сейчас Вильгельм уверен в том, что не хочет выполнять отданный ему очень давно приказ. Вильгельм устал следовать указаниям мертвеца, что незримым призраком следует за всеми ними по пятам, оставляя за собой лишь кровавый след.

– Я пришел за Тимоти Лоуренсом, а не за двойником Красавчика Джека. Хочу забрать тебя отсюда в безопасное место.

Вильгельм тоже был клеймен Красавчиком Джеком когда-то. И клеймо это приносило ему лишь раздражение.
[NIC]Wilhelm[/NIC][STA]truly lost[/STA][AVA]http://savepic.ru/8903178.png[/AVA]