— Буууум! — протянула Харли, глядя, как яркий огненный всполох освещает испуганные, затравленные лица людей, оказавшихся не в том месте не в то время. Ей нравилось чувствовать их страх своей кожей — неприкрытый ужас царил в глазах каждого случайного посетителя, каждого представителя обслуживающего персонала. Это ограбление должно было войти в историю Готэма, стать одной из её самых тёмных страниц, написанных кровью тех, кто сегодня уже не выйдет отсюда живым; словом, планы готовились самые грандиозные. И поначалу всё шло слишком гладко: охранник, вырубленный одним метким ударом по темечку, лежал в углу, словно брошенная кукла, а с его виска струйками стекала кровь. Харли не удосужилась проверить, жив он или мёртв, но надеялась больше на первое — жажда к убийствам отчётливо проглядывалась у её ненаглядного, а она скорее старалась сглаживать острые углы, подменяя смерти жестокими побоями. За первые пятнадцать минут все люди, сосредоточенные в одном помещении, — это был центральный готэмский банк, тот, где хранились сбережения большей части самых крупных шишек города, — оставались в добром здравии. Пришлось пару раз припугнуть их пистолетом, — он был ненастоящим; если бы Харли спустила курок, из дула выпрыгнул бы забавный улыбающийся арлекин — но то были лишь мелочи жизни. Каждый в этом зале знал, что блондинка в цветастой одежде с битой наперевес — знаменитая Харли Куинн, правая рука Джокера и просто отъявленная психопатка. Последнее приводило их в особенный ужас, так как все сумасшедшие непредсказуемы по своей натуре: никогда не знаешь, что они выкинут в следующий момент. Харли могла стащить все накопленные банком денежки и подорвать само здание, красиво уходя под аккомпанемент бушующего за её спиной пламени, в стиле лучших американских блокбастеров, а могла вдруг отменить всё, сославшись на плохое настроение.
И тем не менее, парень, поползший в сторону выхода, хоть и предпринял самоотверженную попытку спастись, но был, судя по всему беспросветно глуп. Харли моментально засекла движение краем глаза и, покачивая бёдрами, медленно двинулась к беглецу.
— Как, сладкий, ты уже уходишь? Но ведь веселье только начинается! — она разочарованно покачала головой, причмокивая, будто от досады, затем молниеносным движением выхватила из-за пояса уже настоящий пистолет и сделала один выстрел под хриплые мольбы о пощаде. Пуля застряла в его башке, а изо лба струйкой потекла багровая жидкость; тело обмякло, голова рухнула на пол, став вдруг тяжёлой и неподъёмной. Резко обернувшись на остальных, прижавшихся к полу, дрожащих от страха, — все эти люди напоминали ей насекомых: мерзких, противных букашек, которые приносят одни хлопоты в тёплое время года, — Харли удостоверилась в том, что никто больше таких попыток не предпримет. Смельчаки закончились ровно в ту минуту, когда она спустила курок.

Это мероприятие они планировали долго — часами сидели в их тайном убежище, вычерчивая какие-то графики и сверяя их со схемами банка, которые удалось раздобыть крайне трудным путём. Для Джокера в этом городе не было ничего невозможного, кроме, разве что, полного уничтожения Бэтмена, который каждый раз умудрялся уходить из-под носа, будто неведомые силы помогали ему извне. По сути, всё это мероприятие проводилось для того, чтобы привлечь внимание летучей мыши, ведь суровый страж города едва ли пропустит издевательство над невинными людьми средь бела дня.
Их план делился на несколько этапов: сначала Харли вместе с парочкой таких же отъявленных бандитов, место которым либо в тюрьме, либо в самом Аркхэме, оккупирует здание банка, отрезая все выходы и входы. Затем она и её крепкие ребята вырубают охрану, запугивают посетителей и работников, собирают из хранилища все деньги, оставив в огромном сейфе сюрприз, — бомбу с ручным механизмом, обёрнутую в блестящую бумагу. И как только на сцене появляется Бэтмен, под гул полицейских сирен прилетает и Джокер — вуаля, осталось оставить их двоих наедине, а потом красиво уйти в закат, сделав селфи рядом с бездыханным трупом главного защитника Готэма.
Харли с самого утра не находила себе места, предвкушая грандиозное веселье, и собралась ровно на час раньше положенного. Первая фаза плана прошла на удивление быстро и легко; очаровать охранника, а потом стукнуть его по голове так, что тот наверняка увидел свою покойную мамочку, было для неё детской забавой — совсем, как отнять конфетку у младенца. А в это время её парни, не слишком умные, но зато преданные, как псы, надёжно заколачивали двери, приговаривая, что никто не выйдет отсюда до рассвета. Харли тогда взглянула на стенные часы — ровно полдень. Ребята явно переборщили со временем, они обязаны покончить со всем намного раньше. В эту минуту Харли отчего-то показалась, что она проделывала это уже миллион раз, и сразу сделалась откровенно скучающей.

Отрезвил её, как ни странно, беглец и полицейские сирены, разорвавшие громкие всхлипы своей тонкой, пронзительной трелью. Харли расплылась в улыбке, оборачиваясь на заколоченную дверь: всё, что могли в данном случае делать полицейские под предводительством доблестного комиссара Гордона, это ждать. Один неверный шаг с их стороны, и все эти люди могут умереть все сразу, одновременно. Если бы Харли только захотела, — ну или большой босс отдал ей приказ — от них уже и мокрого места не осталось бы. Но пока что заложники всё ещё были им нужны, как приманка, пушечное мясо, с помощью которого можно манипулировать стражами правопорядка.

— А вот и ооооо!... — Харли осеклась на полуслове. Когда со стороны главного хранилища в проходе показалась чья-то фигура, она уже подумала было, что это Бэтмен объявился — не заставил себя долго ждать. Но не тут-то было. Человек, медленно приближающийся к центру этого огромного зала, был ей незнаком: она впервые в жизни видела это лицо. У Готэма появился новый негласный герой?
— На пол, живо! — скомандовала Харли, направив дуло пистолета — самого настоящего пистолета, того самого, которым она недавно пристрелила отчаянного беглеца, — точно в грудную клетку нарушителя спокойствия.