— Чего вытаращились? — Харли — или Харлин? — для пущей убедительности нахмурилась и подняла биту, перекидывая её из левой руки в правую; понурив головы, случайные прохожие, которые слишком пристально разглядывали её длинные стройные ноги, едва прикрытые этими до неприличия короткими шортами, перешли чуть ли не на бег, лишь бы поскорее уйти от этого злого взгляда. Настроение сегодня было на нуле, она чувствовала острую потребность в эмоциональной встряске, а все её партнёры по совместным забавам, как назло, оказались недоступны. Чёрт бы их всех побрал, этих вечно занятых суперзлодеев, которые не могут представить и дня своей жизни без продумывания какого-то очередного гениального плана по захвату города и превращению его законопослушных граждан в своих рабов; впрочем, Готэм настолько погряз с преступности, что здесь мирных жителей, на счету которых не было бы ничего противозаконного, практически не существовало. И всё же, неужели никто не мог поступиться своими задумками и отложить их на неопределённый срок ради неё, Харли, которая никогда бы не отказала друзьям? В этом и была её самая большая слабость: будучи чересчур доверчивой и наивной, она нередко попадала в ловушку.

От безысходности положения и невыразимой тоски, захватившей её сознание, она, подхватив биту, нырнула в один из самых тёмных и мрачных готэмских кварталов, подкарауливая в скрытом густой тенью углу какого-нибудь неудачника. Харли собиралась ограбить кого-нибудь, — а может и не только ограбить; время покажет — даже несмотря на то, что на данный момент деньги у неё водились в достаточном количестве. Она делала это от скуки, забавы ради: ведь что может быть лучше звуков чужих страданий?
О, а вот и корабль прямо по курсу. Высокий, широкоплечий мужчина бодрым, уверенным шагом заходит в подворотню, насвистывая под нос надоедливую песенку из детского мультика, совершенно не подозревая о том, что его ждёт. Судя по увесистому кейсу, в нём незнакомец несёт весьма солидную сумму денег, так что Харли планирует сорвать большой куш. Дождавшись, пока мужчина приблизится к ней на расстоянии полуметра, она отделяется от скрывавшей её тени бесшумно, словно очень осторожная кошка. Она снова поигрывает битой в руках и нахально улыбается: со стороны сочетание всего её внешнего вида действительно способно напугать. Мужчина, заметив выплывшую из ниоткуда незнакомку, на мгновение вздрагивает, но потом качает головой, бормоча под нос что-то вроде «всего лишь девчонка». Недооценили. Снова.
— Привет, красавчик! Тут такое дело... Моя бита очень хочет познакомиться с твоим лицом! — блондинка замахивается, готовясь ударить  его по рукам, но её останавливает чей-то голос, раздавшийся откуда-то справа. Она прищуривается, нехотя отрывает взгляд от своей потенциальной жертвы и видит хрупкую блондинку в весьма странном костюме, — кажется, когда-то она уже видела нечто подобное, вот только где?.. — настроенную весьма решительно. Заливисто хохочет в голос, но времени не теряет: сгребает мужчину в охапку и, обхватив руками его шею, крепко держится за биту. Стоит ей слегка не рассчитать напор, и эта славная деревяшка, украшенная самыми разными узорами и формами, превратится в орудие убийства; голова незнакомца буквально оторвётся от тела, а смерть будет достаточно долгой для того, чтобы он на собственной шкуре прочувствовал все оттенки невыносимой боли.
— А тебе не говорили, что нельзя совать свой очаровательный носик в чужие дела? Хочешь остановить меня? Попробуй. — Харли Куинн не для того называли одной из самой опасных готэмских преступниц, Харли Куинн не для того десятки раз успешно сбегала из Аркхэма, водя за нос и охранников, и сокамерников, Харли, мать её, Куинн ни за что в жизни не проиграла бы блондинке в дурацком трико!
Поэтому она совершенно расслаблена: смотрит дерзко, озлобленно, этот взгляд мог бы прожечь изнутри, если бы она только это умела. Жертва у неё на мушке, а появившаяся невесть откуда незнакомка совсем не внушает страха — так чего ради она должна беспокоиться? Преимущество явно было на её стороне.

Харли на своём веку повидала множество доблестных защитников, стоящих на страже справедливости и правопорядка, но все их особые способности заключались лишь в отличной спортивной подготовке и навыках ведения боя. Она и сама в совершенстве управлялась с любым видом оружия, не брезгуя одолевать противника и голыми руками, а вот с силой, которой обладала так некстати появившаяся блондинка, сталкивалась впервые. Её внешний вид чем-то напомнил Харли Супермена, о котором в Готэме предпочитали не распространяться без особого повода, но, тем не менее, знали все слухи о нём и его благих деяниях; так вот, костюм девчонки в точности повторял трико того самого Супермена.
У неё совершенно не было времени на раздумия о том, могла ли её потенциальная противница приходиться родственницей ещё одному борцу за справедливость, потому что в следующий момент та запросто отняла у неё биту, перед этим сделав значительный круг в воздухе. Это противоречило любым законам физики, — и пускай Харли никогда не была отличницей, а о гравитации знала не понаслышке — было ненормально и противоестественно, так что минутные сомнения со стороны Куинн были вполне обоснованы. Но она, собаку съевшая в своём деле, прекрасно знала, что каждая минута промедления означала бы для неё сокрушительный провал.
Что ж, пускай биты у неё при себе нет, зато её язык, который всегда был подвешен, как надо, да и кулаки всё ещё при себе. Она расплылась в улыбке, когда краем глаза заметила случайных зевак, моментально наводнивших безлюдный переулок, и журналистов с камерами, держащихся на внушительном расстоянии, но надеющихся запечатлеть каждый момент судьбоносной встречи. Харли любила быть в центре внимания, предпочитала купаться в славе и популярности, но только не тогда, когда так чертовски глупо проигрывала какой-то девчонке, наряженной в дурацкое трико. Поэтому предпочла ретироваться, скрывшись в тени высокого здания и сверкая оттуда глазами.
— Браво. Браво! Я бы даже похлопала, но, увы, не в настроении. — среди лихорадочного потока мыслей в голове явно выделяется одна, не дающая покоя: если эта девчонка, едва завидев возможного нарушителя правопорядка, тут же заступилась за пострадавшего, то она наверняка должна быть в сговоре с главным героем города, ну или, по крайней мере, знать, где его логово. Судя по всему, ту вполне можно было обвести вокруг пальца, если только применить свой особый дар и чуток покопаться в её голове... Сыграть на жалости, выделить её достоинства, добавить капельку собственного очарования — и вуаля! Захлопнуть ловушку.
— Зачем же мне нападать на соперника, который явно превосходит меня в силе? Ваши способности, мисс?.., весьма впечатляют. Не поделитесь с любопытной мной, в чём ваш секрет? — она расплывается в самой тёплой улыбке, на которую только способна, и врёт напропалую. Снова примеряет на себя чужую маску, надеется, что запудрить мозги этой девчонке будет проще простого. И, возможно, сегодняшняя сорвавшаяся кража обернётся чем-то гораздо более важным — тем, за что она будет удостоена высшей награды. Если найдёт логово Бэтмена.

Харли не любила журналистов хотя бы потому, что они вечно лезли туда, куда не следует, и путались под ногами, но в этот раз, надо признать, те здорово дополняли картину. Происходящее больше напоминало какую-то постановку, нежели суровую действительность: не каждый день в мрачный Готэм залетают супергерои и наводят порядок на улицах в надежде, что им удастся восстановить хоть какую-то долю справедливости. Но... Правда была в том, что, несмотря на все их потуги, всё это было напрасно. Готэм уже давным-давно был захвачен преступным миром и полностью управлялся криминальными гениями; в конце концов и сам мэр никогда не был чист на руку. И как бы Бэтмен не убеждал себя в том, что с преступностью нужно бороться, все его попытки, по сути, были напрасны. Готэм смертельно болен, и ему уже никто не в силах помочь; подобно гидре — мифическому многоголовому существу, — его невозможно уничтожить. Стоило один раз дать слабину, позволить криминальным авторитетам почувствовать власть и... Преступность разрослась, как опухоль, которую теперь уже невозможно излечить раз и навсегда.
Именно поэтому Харли совершенно не боялась неожиданной гости в лице пуленепробиваемой девушки, имевшей способность к полёту. Она могла сколько угодно говорить о справедливости, отбирать у неё, Харли, её же жертв, но ей ни за что не удастся исправить здесь что бы то ни было. Кроме того, блондинка всё ещё задавалась вопросом о цели визита столь выдающейся особы в весьма неприметный Готэм, который явно не носил звание лучшего туристического места. В своё время здесь обреталось множество людей, мечтавших преобразить город, и все они сейчас либо были мертвы, либо давно уже переехали, потеряв всякую надежду; все, кроме, разумеется, Бэтмена, считавшего себя негласным стражем, и доблестного комиссара Гордона, проку от которого было ноль. Были и другие, те, с кем Харли никогда не встречалась лично, но интуиция подсказывала ей, что в визите незнакомой ей блондинки явно замешан один из её старых друзей, если его вообще можно было таковым назвать.
— И кем же ты являешься, куколка? — почувствовав какое-то движение на другой стороне улицы, Харли недовольно фыркнула. Ей начинало надоедать это излишнее внимание со стороны журналистов и случайных зевак, собравшихся пронаблюдать за тем, как хорошая девочка читает морали клоуну-психопату. В её голове идеи обычно рождались очень быстро, а сейчас её мозг и вовсе генерировал их с поразительной скоростью. Она решилась пойти на уловку, чтобы отвлечь внимание незнакомки от своей персоны и вывести её на чистую воду.
— Я покажу тебе место, где сегодня собираются самые опасные преступные умы города, взамен на личную неприкосновенность. По рукам? — она подмигнула, уверенная в себе на все двести процентов. Уж в чём, а в мастерстве манипулирования Харли не было равных — она видела человека насквозь, умела находить подход практически к каждому и иногда казалась не такой уж сумасшедшей, какой была на самом деле. Она вовсе не собиралась отводить незнакомку к какому-то мифическому месту, где якобы должны собраться криминальные авторитеты города; более того, она понятия не имела, существует ли такое вообще. Но лгать она умела так, что даже если бы сейчас она сказала, что на самом деле является альтер-эго Бэтмена, то все окружающие немедленно поверили бы в это.

И как только появившаяся из неоткуда блондиночка сказала своё имя, — своё эдакое супергеройское имя, ибо, разумеется, она жила среди обычных людей и наверняка не хотела, чтобы они когда-то растрепали всем тайну её личности, — всё сразу встало на свои места. Большая буква S на груди, совсем, как у знаменитого Супермэна, его же замашки и маниакальное желание спасти всё человечество разом — сложив все имеющиеся факты в голове, Харли быстро заключила, что эти двое либо родственники, либо прилетели с одной планеты, и присвистнула от того, на какую шишку ей удалось выйти. Итак, обычное ограбление средь бела дня развлечения ради превратилось во встречу с сильными мира сего, представительницей разодетых стражей не то, что Готэма, а даже другого мегаполиса. В последний раз Харли так везло недели две назад, когда в трамвае она попала на юбилейный билетик и смогла завершить важную миссию, над которой билась несколько месяцев подряд, одурачив отделение местной полиции. Ей порой становилось жаль беднягу Гордона, подобно Бэтмену верившего в справедливость и считающего, что рано или поздно все злодеи получат по заслугам.
— Слааавный прикид, супердевочка. — сладко протянула Харли, утягивая блондинку за собой во тьму неприглядных кварталов. Откуда-то сверху спрыгнула кошка и, злобно прошипев, скрылась в тени высокого здания; наверняка одна из маленьких подопечных Селины. Они не то, что бы не ладили, просто иногда Куинн хотелось стереть самодовольную улыбочку с лица Кайл парочкой метких ударов. Неоправданная жестокость, убийства, хаос — три слова, которые наиболее точно описывали полубезумную арлекиншу.
— Я говорю о том, что взамен ты должна пообещать мне, что не станешь вмешиваться в мои дела... Опс, кто это тут у нас? — Харли быстро подмечает спрятавшегося в укромном уголке репортёра, успевшего сделать снимок, прежде чем Куинн за шкирку вытащила его из своеобразного убежища. Она внимательно рассмотрела его лицо, провела пальцем по подбородку, чувствуя, как тот дрожит в её руках, и в момент наивысшего напряжения отпустила, зевнув со скучающим видом.
— По рукам?