- Что за денек, что за денек, что за денек… - удар в лицо, - Чудесный день, - выстрел в голову, - Что за денек, что за денек, что за денек, - разбитое колено, - Чудесный день, - Уэйд обезвредил последнего из охраны мерзавца, которого ему заказали и теперь он чувствовал душевный покой, понимая, что грядущая цель ни кем не охраняема и можно поиграть. Перепрыгивая с ноги на ногу, Пул добрался до скукожившегося в клубочек наркобарона… «Ой, они всегда такие милые когда до устрачки напуганы». Перепрыгнув через стол, он сжал его горло и усадил на стул.
- Кто у нас плохой мальчик? - он начал тыкать пальцем ему в грудь, а затем и стучать ему по губам, - Тише… Ничего не говори, - тут он наклонился вплотную к его уху, - Почувствуй магию момента, - резко отстранившись, Дэдпул огрел ладонью его щеку, а затем повторил это и другой рукой, возвращая его положение. Так он и продолжал обвешивать его пощечинами, а тело некогда крутого наркобарона напоминало теперь маятник, колеблющийся в четкой амплитуде, - Вот так, ровно 126 раз, именно столько жителей ты убил в последней деревушке. Я открою тебе секрет, стремнолицый… Ты никому не нравишься, - да его лицо и в правду было омерзительным, но в любом случаи куда приятнее и симпатичнее, чем то, которым мог похвастаться Уэйд. Может поэтому ему вдруг так сильно стал ненавистен этот субъект, а может из-за гнусности его поступков, но в любом случаи он стал и этого не изменить, его охватил гнев и лихорадка жестокости. Пул крепко обхватил его за плечи и начал швырять из стороны в сторону. Вот он уже разбивает им парочку телевизоров, вот Пул ставит эксперимент насколько широко можно раскрыть пальцы друг от друга… оказалось на не очень, кости там ладно еще, а когда кожа разрывается это совсем уж фи.
- Спасибо за это чудесное время, улыбочку, - сфотографировав доказательство убийства, он потопал прочь. Не понятно зачем он улыбается на фотографиях, ведь обтянутый красный латекс все равно не позволит показать в кадре единственное симпатичное, что в нем осталось – зубки.
Как стремительна и быстротечна порой жизнь. В один миг ты убиваешь главу наркокартеля в Мексике, а в другой ты сидишь с нелегалами в тесном кузове машины, вспоминая испанский. Ну, что тут скажешь – зато так веселее. Однако, лишь внешне Уилсону всегда весело, внутри же – все иначе. Хронические боли мучают каждую секунду его жизни, он не мог с этим ничего поделать, порой даже специально нанося более серьезный вред себе, чтобы вся боль могла хотя бы локализоваться в одной точке.
Не успевает он вернуться в Америку, как ему перепадает новое дело, гонорар от которого окупит ему новые любимые игрушки, и он сейчас имеет в виду не его коллекцию Хэллоу Китти, а всевозможные орудия для пыток и убийств. Да и задание само обещало быть довольным простым и легким, всего лишь проникнуть кому-то в дом, всего лишь украсть суперсекретную флэшку…. Пфф.. Его явно недооценили, но легкие деньги приходились Уэйду по нраву.
Безусловно, он легко проник в дом, но вот в доме было слишком тихо. Побродив слегка по зданию, он наконец увидел и владельца дома. Видать, тот прекрасно чувствовал, что вскоре ожидает его и потому организм решил поскорее отключиться. Да, он был жив, но и не реагировал даже на порез, который Уэйд будто бы случайно нанес… «Значит кома… Везучий ублюдок». О да, в своем положении он бы тоже не отказался от такого счастья – просто закрыть глаза и забыться вечным сном, более не чувствовать этой душераздирающей, ноющей боли, которая скорее всего и в снах его начала преследовать… Без понятия… Уилсон уже и не мог вспомнить, когда ему приходилось в последний раз нормально высыпаться, эта зудящая боль была слишком жестока, чтобы подарить ему такой шанс. В любом случаи, то был лишь владелец дома, а целью был не он. Продолжив свои поиски, сверхслух Дэдпула уловил чье-то сердцебиение. Рефлекторно схватившись за девятимиллиметровый пистолет, он запрыгнул в комнату, грохотом оглашая свое присутствие. Эффектность – это всегда было про него.
- А-а-а, - он погрозил пальчиков, увидев, как какая-та незнакомка прячет флэшку, - Это ты отдашь мне, а то я вместе с этим заберу и твою душу, милочка.
