Ангела долго думала, что может дать ей Овервотч, стоит ли вообще сотрудничать с этой организацией, и одним из решающих факторов стала возможность новых исследований, которые помогут спасти гораздо больше жизней, не ограничиваясь одной больницей в Цюрихе. Для молодого доктора, полного веры в мир и людей, живущего желанием спасать чужие жизни, это было очень много, больше, чем кто-либо мог себе представить. Финансирование Овервотч позволяло практически ни в чем себе не отказывать и даже больше, и вскоре Ангела все-таки сделала для себя вывод о том, что ее решение присоединиться к этой организации было верным. Пусть девушка часто спорила с начальством, пыталась отстаивать свое мнение, по сути лезла с ним даже там, где не следовало, часто раздражала своей тягой к справедливости, но все-таки ее талант был нужен Овервотч, а значит, и организации, и Ангеле пришлось как-то ужиться вместе.

Волнения в мире не утихали, а отсиживаться в штабе, в какой-то момент, стало для доктора Циглер чем-то из ряда вон выходящим. Спасать чужие жизни в госпитале она могла и за пределами этой организации, а значит нужно было что-то, что помогло бы спасать бойцов на поле боя. Так появилась на свет Валькирия, которую доктор спешила опробовать лично, на что однажды и было получено разрешение. Костюм показал себя прекрасно - броня для медика, что помогала тому быстро перемещаться и помогать раненным, ведь часто когда те попадали в госпиталь, было уже поздно что-либо предпринять, пусть эта девушка всегда и боролась до самого конца, не желая опускать руки даже там, где исход был предопределен.

"Что могло произойти, что вылет был отложен на более позднее время", - Ангела предпочитает не делиться своими мыслями, она вообще не любит, когда начинается волнение из-за приказов начальства. Многие люди, несмотря на всю свою отвагу, все же иногда имели свойство переживать о предстоящих миссиях. Особенно когда сводки о местности кричат о том, что там находиться опасно в любое время. Много лет назад в Австралии разгорелось восстание - людям не понравилось, что машины возомнили себя хозяевами и хотели забрать у местных жителей их дом. Все действия привели к взрыву, повлекшему за собой страшные последствия, и, несмотря на все усилия, оставившие людей жить в неизвестности - когда и к ним нагрянет смерть. Рано или поздно та ведь все равно пришла бы, при столь опасном уровне радиации на территории страны.

Изначально вылет был назначен на обеденное время, но из-за задержки пришлось прождать до самого вечера, пока в ангаре не появился сам командир Моррисон. В начале своего сотрудничества с Овервотч, Ангела несколько раз меняла свое мнение об этом человеке. Сначала она его считала типичным воякой, который никогда ничего не видел в своей жизни кроме войны и который не был способен без нее жить. Потом девушка считала командира типичным выскочкой, потому что только такие могли так лихо продвигаться по службе. Правда, сложно было не уважать человека, который столько сделал для этого мира, пусть в рамках стен базы в Цюрихе приходилось иногда спорить с этим человеком о методах организации в целом. И сейчас, кажется, было самое время поспорить еще немного.

Новость о том, что задание отменяется, шокировала. Само по себе задание было довольно важным, по меркам доктора Циглер так уж точно - нужно было собрать данные об обстановке в Австралии. Там царил полный хаос, но помимо "Стервятников" были и те, кому просто приходилось там продолжать выживать во всем том ужасе, что творился на улицах. Агенты и другие работники базы, исполняя приказ, вернулись к своим прежним обязанностям. Слова же командира о том, что для Ангелы это задание не было отменено, удивило еще больше прежней новости.

- Простите? - Ангела развернулась, когда командир окликнул ее. - Вы считаете, что отправиться одной на территорию, где даже местные жители боятся пребывать вот уже столько лет, будет безопасно для меня? - в голосе слышалось неприкрытое негодование. - Не поймите меня неправильно, командир Моррисон, я переживаю не за свое благополучие, а за благополучие самой операции. Там слишком много жертв было за столько лет, и мы не можем допустить, чтобы их становилось еще больше. Эти данные очень важны. Не хочется, чтобы все это было в пустую.

Ангела шла следом за командиром. Ее немногочисленные вещи переносили в другое место, а в руках доктора был только кадуцей. Если раньше доктор не сомневалась во всей этой затее, то сейчас ставила данную вылазку под сомнение и готова была спорить до победного, пока командир не переменил бы свое решение. Если сейчас он не может отправить ту команду, что должна была лететь, то, наверное, стоило бы сделать это хотя бы днем позже.

- То есть некого отправить? - Ангела не знала, что ответить на эти слова. Если раньше она и выполняла приказы начальства, то хотя бы не сомневалась в том, что для Овервотч они были правильными. Сейчас же девушка видела лишь неуверенность на лице командира и это не внушало уверенности в завтрашнем дне. Да вообще ни в чем. - Командир Моррисон, это какое-то недоразумение, - мужчина избегал прямых зрительных контактов, все говорил словно бы сам с собой, только уставившись в планшет, пока недоумение доктора закипало с новой силой. - Я требую, чтобы вы пересмотрели это решение, - но реакции снова не последовало.

Глубокий вдох. Попытка успокоиться, оценить ситуацию здраво. Попытка поверить в то, что командир тоже сейчас способен поразмыслить вообще над происходящим со всем присущим ему здравомыслием. Мнение об этом человеке, кажется, изменилось в очередной раз, добавив к его характеристикам безрассудность. Ангела поднялась на борт небольшого самолета в ожидании неизвестности. В работе врача часто незнание было губительным, также как и подобная импровизация могла угробить всю идею полета в Австралию. Прошло буквально несколько минут, все было слишком быстро, и самолет уже готовился ко взлету. 

- Командир? - по итогу на борт самолета взошел еще один человек. Глядя на эту картину, доктор лишь в очередной раз вздохнула. - Надеюсь, вы знаете, что делаете, - и то, что Ангела была не уверена в успехе такой сумбурной затеи, она даже скрывать не собиралась, показывая свое недовольство.[AVA]http://s6.uploads.ru/vkYdE.png[/AVA]

Ангела садится на свое место, пристегивает ремни безопасности, все не выпускает кадуцей из рук, словно бы он поможет не сорваться, не начать спорить в очередной раз. Доктор прикрывает глаза, качает головой - не было никакого смысла доводить сейчас до того, чтобы яростно доказывать каждому свою позицию. Если уж довелось лететь на такое важное и опасное задание с командиром, нужно было смириться с этим, убедить себя в том, что так действительно будет лучше, и что данная затея будет успешной. Нужно было попытаться понять вместо того, чтобы снова все рушить. Любые волнения были сейчас неуместными, а способность здраво рассуждать сейчас была очень необходима.

Правда, поверить все же было сложнее, чем это казалось на первый взгляд, а улыбка командира только еще больше путала собственные мысли. Эта улыбка казалась сейчас неуместной, сказать больше, Ангеле она казалась неуместной именно для нее. Доктор смотрит на командира с некоторой озадаченностью. Она не понимает, чему так рад этот человек и чем доволен. Возможно, в его плане действительно есть то, о чем доктору Циглер неизвестно и поводов для волнения действительно нет? Только не говорите, что придется довериться, отступив от логики и здравого смысла.

- Очевидно, пост командира вам достался не за красивую улыбку, и у меня не может быть причин вам не доверять. Верно? - пусть про "красивую улыбку" и было лишь оборотом речи, но Ангела и сама не замечает, как кончики ее ушей краснеют. Не лучшее время, чтобы отвлекаться, но каждый раз это все выходило как-то само собой. Ангела убирает выбившуюся прядь за ухо, поправляет берет. Нужно было чем-то занять руки, но кроме как крутить пальцами кадуцей, других вариантов не было. Наверное, это было не очень вежливо, особенно при условии того, что командир Моррисон сейчас распинался в речах перед доктором Циглер. Кажется, он пытался успокоить ее, заверить, что действительно знает, что делает. Ему действительно так важно, чтобы ему доверяли? И в ответ на слова командира, Ангела и сама улыбается, наконец сбросив прежнюю серьезность. Пусть и на пару минут.

- Пусть вам и поставили памятник за все ваши заслуги, что-то мне подсказывает, людям в Австралии нужно что-то более серьезное для уверенности в том, что все будет хорошо для них. Что-то более серьезное, чем лицо человека, смотрящего повсеместно с плакатов. А в случае опасности, потеря командира станет самым большим упущением, - улыбка доктора приобретает грустные ноты. Конечно, если что-то пойдет не так, выйдет из-под контроля, Ангела с большой вероятностью сможет помочь командиру, но только сейчас его слова казались словами того юного мужчины, который в свои двадцать семь стал командиром, когда на каждом углу висели эти плакаты, когда каждый знал его имя и оно было синонимом словам "уверенность", "безопасность", "спокойное будущее". Внутри организации говорили, что Джек Моррисон мог сплотить людей, и это было решающим фактором в его пользу. Но времена меняются, и сам Джек Моррисон уже давно не тот новоиспеченный командир, да и с годами речи должны были стать другими, но.. Это все сейчас действительно заставляет и правда поверить. Вера в мир и людей для доктора Циглер была тем, чем она жила, и человек, стоящий перед ней, кажется, тоже все еще не утративший эту веру, не мог не вызывать восхищения. Смешно конечно, но мнение об этом человеке снова изменилось. В который раз за последние минуты?

- Извините, если сказала что-то не так, но вы сами спросили мое мнение, - Ангела пожимает плечами, отводит взгляд, снова поправляя выбившуюся прядь волос. - Но я с вами согласна, что нельзя оставлять проблему Австралии на самотек. Она и так слишком долго была без внимания и к чему это привело.. Страшно подумать, - и только когда воцарилось молчание, когда было слышно только гул самолета, стало неуютно. Ангела украдкой наблюдала за командиром, когда тот смотрел в иллюминатор, а после и сама отводила взгляд, разглядывая собственные колени. В какой-то момент самолет начало немного трясти, но вскоре и это прекратилось, оставив после себя то напряжение, которое возникло при возможной опасности.

- Командир Моррисон, сколько по вашим расчетам и планам должна занять вся эта операция? - Ангела первой нарушает эту тишину, просто потому что нужно было отвлечься от тряски самолета. Признаться, она не очень любила перелеты, хотя и не сказать, что боялась их. Но просто чувство дискомфорта ощущалось ровно до того момента, пока снова не оказываешься на земле.[AVA]http://s6.uploads.ru/vkYdE.png[/AVA]

Отредактировано Angela Ziegler (2017-07-14 09:40:56)

[AVA]http://s6.uploads.ru/vkYdE.png[/AVA]В какие-то минуты Ангеле казалось, что Овервотч и правда было не найти лучшей кандидатуры на пост командира. Говорили, что им мог стать Габриэль Рейес, но доктор Циглер за свое не самое долгое пребывание в этой организации уже спела изучить характер этого человека. Смелый и сильный, бесспорно, но слишком вспыльчивый. Не удивительно, что его горячая голова не сыграла в пользу этого человека, уступив место более сдержанному Моррисону. Если не сказать более "идеализированному". Он и правда был похож на какой-то идеал, которого пытались достичь многие. Слова о том, что нужно быть ближе к народу, что нельзя оставлять все эти мировые проблемы без внимания и о том, что люди должны верить в Овервотч также, как верит и сам Джек - все это было похоже на сказку. Недовольные будут всегда, но Ангеле хотелось поддержать этого человека в его стремлениях. Просто потому что они были сродни стремлениям и самой Ангелы. Правда, доктор принципиально не хотела занимать сторону, как это делали многие, по сути пусть пока и негласно, но разделяясь на два фронта, и только лишь поэтому она все еще готова была спорить с Моррисоном о том, что не всегда он все-таки прав, несмотря на все эти благие намерения.

Так хотелось спросить, а кто были этими "недостойными" по мнению командира, но отчего-то вопрос так и остался только в мыслях доктора, заставляя задуматься над сказанным. Джека Моррисона настолько интересовало мнение людей о нем и об организации, что он мог пойти ради этого на.. А, собственно, на что? Ангела хмурится, ей совсем не нравится подобное отношение. Она ведь и сама не всегда была согласна с решениями руководства, так что же, даже такая организация, как Овервотч, будет так просто разбрасываться людьми в силу их "неугодности"? Что за вздор. Но.. Отчего-то эти слова все никак не покидали мысли. Слишком прочно засели, возвращая к себе снова и снова, заставляя думать, что всем этим хотел сказать командир.

Но слова про свидание немного поубавили всю эту серьезность. Сказать больше, даже попросту сбили. Ангела не смогла сдержать внезапно улыбки, даже прикрыла рот ладонью, не удержав и тихого смеха. Подобные слова казались ей странными. Кажется, все вокруг знали, что даже в свои двадцать пять, доктор Циглер была полностью поглощена работой, и такое понятие как "свидание" не предусматривала медицинская терминология.

- Разве что свидание с вами в этом самолете, - Ангела отзывается как-то машинально, не сразу поняв, что она только что сказала, а когда пришло осознание, пришлось попытаться оправдаться. - Это ведь все несерьезно, командир Моррисон. Да и у вас наверняка есть семья, которая вас ждет. В таком случае, вопрос времени для вас будет более актуальным, - последнее доктор Циглер говорила уже тише, понимая, что тема не самая лучшая. Да и лезть в чужую личную жизнь совсем некрасиво.

Всю эту неловкую беседу прервала новая тряска в самолете, и доктор Циглер мысленно уже начала было успокаивать себя тем, что ничего серьезного не произошло, да и не произойдет. Но молниеносная реакция командира только подогревала собственное волнение, когда Джек скрылся за дверью кабины пилота. Ангела как-то шумно выдыхает, все еще пытаясь успокоить собственное внутренне волнение, да только вот вновь появившийся командир, его обеспокоенный взгляд и попытка держать ситуацию под контролем говорили о том, что пока что ничего хорошего не произошло. Оставалось надеяться, что и чрезмерно плохого тоже.

- Экстренная посадка? - доктор старалась придать своему голосу ноты спокойствия, возможно даже равнодушия, но он все равно предательски дрожал, пусть и совсем немного. - Как далеко еще до пункта назначения? - стоило понимать, что подобные ситуации будут слишком часто, если ты работаешь в такой организации, как Овервотч. Но если кто-то был солдатом слишком долго, чтобы успеть привыкнуть к опасности за твоей спиной, то Ангела все еще немного не была уверена в происходящем, пусть и, как ей казалось, старалась быть смелой. Настолько, насколько это вообще возможно. 

- Если будет совершена незапланированная посадка, вам стоит вернуться на свое место, командир Моррисон, - в голосе была слышна строгость врача, который дает указания своему пациенту, но едва Ангела успела договорить, как она буквально вжалась в сиденье, чувствуя, что самолет пошел резко на снижение. Черт возьми, да она своим крыльям доверяла больше, чем этой железяке.

Отредактировано Angela Ziegler (2017-07-22 21:07:59)

[AVA]http://s6.uploads.ru/vkYdE.png[/AVA]Любое волнение могло все испортить. Соблюдение дисциплины было залогом успеха в трудных ситуациях, а сейчас, кажется, наступила одна из них. Правила предписывали, что нужно сесть на свое место и пристегнуть ремень безопасности, а еще более экстренные случаи предусматривали и наличие парашюта на тот случай, если пилот потеряет управление окончательно и придется прыгать вниз самостоятельно. Во всем этом, конечно, были свои нюансы, да и всего не предусмотришь, но доктор Циглер и правда все, что могла сейчас сделать, это снова следовать правилам.

Но командир, кажется, не очень любил все эти скучные предписания вопреки тому, что сам был во многом ими же и скован. Вместо того, чтобы вернуться на свое место и пристегнуться перед не самой лучшей посадкой в его жизни, мужчина продолжал стоять на ногах. В его голосе было неприкрытое раздражение и злился он вполне справедливо, но что было уже во всем этом толку, если даже столь большое финансирование, новейшие технологии, разработки и передовая техника не могли дать гарантии безопасности? Оставалось только молча вздрагивать от каждого проявления гнева, удара кулаком по двери, от каждого слова, наполненного раздражением. Молча наблюдать и не вмешиваться. Не без нотки разочарования.

- Да, конечно, - на лице доктора еле уловимая улыбка. Не хотелось терять позитивный настрой даже в такой ситуации, потому что если даже командир Моррисон явно сдавал позиции, давая волю гневу, то если и доктор Циглер поддастся панике и раздражению, это будет полным провалом. - Даже и не думала волноваться, - Ангела пыталась придать голосу будничный тон, ведь в конце концов, она сказала командиру, что доверяет ему. Она просто не может не доверять этому человеку, иначе все пребывание доктора в Овервотч ставилось бы под большой вопрос.

Но когда самолет стал стремительно снижаться, все эти мысли исчезли. Исчезла необходимость доверия, ободряющие слова не имели никакого смысла. Все это вместо себя оставило только внутреннюю панику, когда, затаив дыхание, ты ждешь столкновения. Ремни безопасности кажутся чем-то ненадежным, но тем самым, что еще дает надежду на лучший исход. И только вид командира, что все не мог усидеть на месте, заставлял волноваться сильнее прежнего. Ведь если посадка будет не из мягких, вся цель полета сведется к тому, что придется возвращать к жизни Джека Моррисона. Это уж точно было последним, что хотелось делать в нынешних условиях. Не потому, что помочь ему было бы затруднительно или шло бы вразрез с собственными принципами, просто остаться одной в подобной ситуации - это было бы самым настоящим издевательством.

- Командир Мор.. - Ангела хотела было предупредить его еще раз о том, что стоит занять свое место, но даже несмотря на предупреждение со стороны командира, падение было внезапным. Наверное, к такому вообще сложно подготовиться. Толчок оказался слишком сильным, но Ангелу спасли те самые злосчастные ремни безопасности. Доктор сильно ударилась затылком, ахнув от резкой боли, разжала пальцы, выпустив из руки кадуцей, который отлетел к противоположной стене. Аппаратура отключилась, оставив самолет в кромешной темноте, и только свет от аварийных ламп позволял пусть и немного, но ориентироваться внутри самолета. 

Пришлось приложить некоторые усилия, чтобы оставаться в сознании и расстегнуть ремни безопасности. Практически наощупь, ведомая по свету сигнальных ламп, под вой сирены системы оповещения, Ангела пыталась найти командира, которого отбросило в сторону. Не лучшая была ситуация для нравоучений, но доктор мысленно ругалась на этого человека за его излишнюю самоуверенность, которая сквозила в каждом слове, каждом шаге. Ни грамма осторожности, и ведь ладно бы, если бы он нес ответственность только за свою жизнь, но ведь и судьба пилота, и Ангелы были на совести Джека Моррисона. И он это прекрасно знал, просто не могло быть иначе.

- Командир Моррисон, - наверное это было ожидаемо, что мужчина не отзывался. - Командир Моррисон, - доктор находит его практически у самого выхода, лежавшего на спине. Ангела видела множество ранений, провела не одну операцию за свою пусть и не самую долгую практику, и никогда даже ни один лицевой нерв не дернулся при виде тех картин, что являл хирургический стол. Но сейчас самообладание стремительно таяло, настолько же, как быстро падал их самолет. 

- Джек,.. - трясущимися пальцами доктор проверяет наличие пульса и нащупав тот, как-то нервно выдыхает. Забывает о субординации в обращениях, сейчас на нее было откровенно плевать. Руки быстро проходятся по голове, проверяя ту на предмет ранений. На пальцах остается кровь, а к страху и нервозности добавляется и гнев. Ангела злилась на командира, и злилась безмерно, но сейчас нужно было направить эту злось в правильное русло, а не сидеть сложа руки в ожидании чуда.

Взгляд мечется в поисках кадуцея, но в мигании ламп и вое сирены в этой темноте было довольно затруднительно его найти. Ангела стала водить руками по полу, в поисках устройства, вспоминая, в какую сторону мог отлететь кадуцей, и в конце концов устройство было найдено. Доктор надеялась, что то не повредилось при падении и довольно быстро в этом убедилась, когда щелкнув кнопкой питания, бледновато-золотистые волны начали биться у основания кадуцея. Но стоило только Ангеле решить использовать кадуцей, чтобы помочь командиру, доктор почувствовала, что тот едва уловимо, но шевельнулся, а после и вовсе пришел себя, оставив доктора так и сидеть рядом в недоумении, которое отчетливо смешивалось и с беспокойством.

И даже в таком положении этот человек позволял себе, кажется, отдавать приказы. Либо за столько лет приказной тон дошел до крайнего автоматизма.
- Вам нужна незамедлительная помощь, - но Моррисон игнорировал эти слова, лишь сжав руку Ангелы, найдя ту наощупь. Только все говорил, что им нужно выбираться из этого самолета. Сейчас слова о том, что посадка была необходимостью, что на починку уйдет немного времени - все это казалось враньем, и нужно было не позволить разочарованию захватить мысли. Ангела с трудом продолжала верить в то, что творил этот человек, Джек Моррисон. Но она все равно обязана была оставаться рядом, потому что иначе этот мужчина просто умер бы из-за тех ран, которые ему еще предстояло получить по собственной неосторожности. И даже пилот на фоне командира выглядел более рассудительным и предусмотрительным, чем сам Моррисон.

Оказаться снаружи самолета было чем-то сродни облегчению. Когда под ногами твердая земля, чувствуешь себя уверенней (пусть сейчас то и были пески). Правда, незнакомая местность не внушала доверия, подавляя остатки оптимизма и надежды на хороший исход. 
- Вам стоит сейчас позаботиться о себе, - Ангела пользуется ослабленной хваткой, отнимая свою руку. Сжимает пальцами сильнее рукоять кадуцея, все взгляд с командира не сводит. Хмурится, поджимая губы. Вид у Моррисона был не самый лучший, хотя бывало и хуже, наверняка. - Мне нужно осмотреть вас, командир, на предмет ранений, чтобы не упустить ничего серьезного, - но командир снова не обращал на слова доктора никакого внимания, отвлекаясь на посторонний шум, который слышался вдалеке. Ангела тоже пытается на нем сосредоточиться, прислушаться, но что было во всем этом толку? Ее работа заключалась лишь в том, чтобы люди вокруг были живы. Только и всего.

"Я и не собиралась ничего говорить. Не самое подходящее время", - Ангела лишь мысленно отзывается на слова командира, а сама выжидающе смотрит на того - что теперь он предпримет? Пилот снова вернулся в самолет по приказу, оставив Ангелу и Джека. Звуки, похожие на рев мотора, только усиливались, пока вдали наконец не появился силуэт.
- И что теперь прикажете делать? - доктор говорит это с ноткой скептицизма, но Моррисон был первым, кто должен был решать, какой шаг будет следующим. Не доктор Циглер.

Отредактировано Angela Ziegler (2017-07-25 18:36:58)

[AVA]http://s6.uploads.ru/vkYdE.png[/AVA]Наверное, Моррисон был прав. Подобное падение было не самым страшным, что могло случиться, к тому же, все трое, кто находился на борту самолета, были живы. Да и при условии наличия медика, все становилось куда проще. Наладить связь теперь и правда было приоритетной задачей, а на царапины и времени тратить не стоит, само заживет. И только Моррисон каждый раз упускал одну простую истину - здесь только он солдат, а не доктор Циглер, которая привыкла к стерильной операционной, а не крушениям самолетов. Да, одной из первостепенных задач в Овервотч было научить каждого сотрудника обращению с оружием, да, Ангела сама хотела быть на передовой, но, черт возьми, она готова была уничтожать машины, лечить раны, но никак не окунаться с головой в полную неизвестность, будучи просто к ней не приспособленной. И когда даже Моррисон уже не пытался скрыть собственного гнева, самообладание доктора дало трещину.

- Так точно, - выпаливает доктор, не глядя на командира. Буквально огрызается в ответ на его слова о том, что сейчас не самое время думать о своем состоянии. И пусть подобное поведение когда-нибудь станет причиной ухода из организации - пусть, терпеть Ангела не намерена. Может, она просто ошибалась и ей стоило бы отсиживаться на базе в Цюрихе, пока в мире творится сплошная неразбериха, а не лезть в пекло, к которому доктор оказалась просто не приспособлена. Надо же, чуть ли не впервые оказалась в подобной ситуации, и гнев со страхом взяли верх. И самое отвратительное, что на саму себя Ангела злилась гораздо больше, чем на командира. Признать его правоту оказалось мучительно трудно.

- Я врач, а не солдат, командир Моррисон. Меня не учили убивать людей, - в голосе слышится паника, когда Ангела отступает за Джека, буквально прячется за него, потерявшись в том, что происходило. В том, что могло произойти. - Я просто не смогу этого сделать, - добавляет доктор совсем тихо, когда машина с неизвестными людьми останавливается перед ними. Ангела знала, что несмотря на то, что омники уничтожали все, что стояло у них на пути, ими управляли люди. Ведь именно люди создали эти машины - сначала в помощь себе, а после, прознав их большую пользу, и для уничтожения себе подобных. И только когда эти машины познали что-то большее, чем заданная программа, мир стал меняться. Все на это надеялись. Но если уничтожить бездушную машину было довольно просто, нужно было только переступить через собственный страх перед ней, то убить человека, себе подобного, было практически непреодолимо для доктора Циглер.

По виду прибывших местных мародеров было очевидно, что на дружеские беседы они никогда не были настроены. Но и переступить через свои принципы, как казалось Ангеле, было невозможно. При одной только мысли, что ей нужно будет выстрелить в человека, подкашивались коленки. И, наверное, хорошо, что рядом был такой человек, как Джек Моррисон, который наверняка видел таких людей не единожды, который наверняка убивал таких людей, который знал, как нужно действовать, чтобы выйти из этой воды сухим. Который, судя по голосу, по ответам, совсем не боялся. Это придавало уверенности, ну, могло бы, по крайней мере.

Но не тогда, когда пули свистят над твоей головой. Можно было бы сказать, что доктору уже доводилось быть в подобной ситуации, но все же они отличались кое-чем - тогда врагами были машины, а не люди. И почему Ангела была так зациклена на всем этом? Люди, машины, какая разница, скажут многие, если и машины, и люди стремятся снести твою голову, то не стоит стоять и ждать, когда это произойдет. Но когда пуля просвистела в такой опасной близости, Ангела лишь успела осесть на песок, пригнувшись и закрыв голову руками. Кадуцей упал рядом, но он и правда сейчас ничем не мог помочь.

Выстрелы не прекращались, но доктор Циглер боялась даже поднять голову, чтобы посмотреть, что происходит вокруг. И только когда недалеко от нее замертво упал их пилот, это заставило отвлечься от всего, что сейчас происходило. На какую-то секунду казалось, что сердце вот-вот выскочит из груди, казалось, что из-за звона в ушах лопнут барабанные перепонки. Ангела буквально машинально подползает к пилоту, проверяет у того пульс, но ранение в голову было смертельным, что очевидно. На пальцах снова чужая кровь, а от увиденного хотелось просто закричать. Хотелось, чтобы все это оказалось дурным сном, который уже порядком подзатянулся.

И осознание того, что и командир может стать следующим, заставляет немного, но взять себя в руки. Моррисон разряжает всю обойму, убивая еще двоих, а после падает на пески, но он ведь все еще жив? "Не мешкайте, когда придет время" - эти слова назойливой мухой вьются в сознании, не давая покоя, подстрекая к действию. Трясущимися руками Ангела поднимает пистолет пилота, который ему уже не понадобится. Вытянув руки вперед, держит оружие перед собой. Но что будет, если она промажет? Что будет, если этот четвертый головорез успеет добить Моррисона? И что потом будет делать Ангела? Но ведь в упор стрелять проще, но все равно - что будет потом? Слишком много всего сейчас занимало сознание.

И Ангела даже не заметила, как выстрелила, попав незнакомцу в грудь. Не понимая, что творит, выстрелила еще раз и еще. Это было похоже на сумасшествие, ставшее следствием внутренней паники, но в конце концов, мужчина упал, не подавая признаков жизни. И словно бы все внешние звуки пропали, отключились, оставив тишину, в которой было отчетливо слышно биение собственного сердца. Так могло продолжаться целую вечность, Ангела была уверена в этом, если бы ее не вернул в сознание голос командира.

- Не мешкайте, когда придет время, - как-то глухо отзывается Ангела. - Помощь, - словно бы очнувшись, доктор отбрасывает пистолет, как нечто ужасное, что было противно держать в руках. Переводит взгляд на командира, который так и продолжал лежать на спине. Песок под ним местами окрасился в цвет крови, и словно бы по выключателю, способность реагировать снова вернулась. Эта работа была для доктора Циглер, не убивать, но спасать чужие жизни. Наверное, этот выстрел тоже можно было назвать спасением, но это было сейчас последним, о чем вообще хотелось думать.

- Вам лучше не двигаться, только хуже сделаете, - доктор бегло осматривает командира, подмечая свежую рану в боку и простреленное плечо. Ангела подмечает, что раз плечи частично также защищала броня, то последствия могут быть лучше, чем кажется на первый взгляд. - Командир Моррисон, без глупостей, - теперь время доктора отдавать приказы. - Не двигайтесь, я сейчас вернусь, - Ангела встает на ноги, возвращается в самолет, находит там большую аптечку-чемоданчик и бутыль с водой, возвращается к раненому.

- Вы ведь столько лет на службе, наверное, и не такие раны переживали, - пока Ангела пыталась высвободить плечо Джека от брони и одежды, нужно было заговорить командира, чтобы просто отвлечь его от раны. - А чем вы занимались до службы в Овервотч? - надевает перчатки, промывает рану водой из бутылки, смачивает края раны спиртом. - Может, хотите чем-то заняться после того, как уйдете в отставку? - предвиделась не самая приятная часть - прежде чем пулю извлечь, нужно было ее найти. Вытащив из аптечки спринцовку, доктор понемногу откачивала кровь, осушая рану. И когда поиск пули стал возможен, Ангела не стала предупреждать Моррисона о своих действиях, надавив пальцем на рану, в поисках инородного тела. Благодаря броне пуля вошла не слишком глубоко, а не самое обильное кровотечение говорило о том, что не задеты крупные сосуды. - Да вы везунчик, - доктор старалась придать голосу хоть какую-то эмоциональность, чтобы совсем не сводить всю эту ситуацию в одну сплошную безысходность.

Но радоваться пришлось не особо долго, ведь пуля не поддавалась на усилия, которые доктор прикладывала, чтобы вытащить пулю пинцетом.
- Знаете, многие иногда отпускают шуточки на тот счет, зачем мне всегда с собой пассатижи. Многие справедливо замечают, что для кадуцея, - Ангела извлекает из кармана своего костюма инструмент. - Но они скорее для подобных случаев, - доктор Циглер частенько отпускала шуточки в подобных ситуациях. Если кто-то шутливо относился к войне, в основном, это были старые вояки, то доктора с юмором относились к своей работе. Не забывая делать ту хорошо.

Пуля отлетела в сторону, а пинцетом пришлось еще немного зачистить рану, вытаскивая из нее обрывки ткани. Затем снова пришлось промыть рану, обработать спиртом и наложить стерильную повязку, дождавшись, когда командир сможет сесть. А после обработать и забинтовать и рану на боку. Но если поначалу Ангела была довольно разговорчивой, то под конец совсем умолкла, хотя и приклеила пластырь на ссадину, что была на лбу. Пусть уже и совсем из вредности. 

- Мне нужно проверить кадуцей на работоспособность, чтобы в случае чего можно было залечить ваши раны, - и секунду помедлив, добавила. - Но вы ведь все равно начнете говорить, что сейчас не время для этого и перевязки вполне хватит, - в голосе снова проглядывала злость. Миновав основную опасность, доктор снова начинала расслабляться, возвращаясь к тому, с чего все и началось. 
- Меня не учили стрелять в людей, - Ангела убирает инструменты обратно в аптечку, протерев те обрывками марли. Не самая высокая стерильность, но сейчас особо ничего и не придумаешь. - Если бы я промахнулась, вас бы убили, - казалось, Циглер это говорила не командиру, скорее это были просто мысли вслух. Впрочем, они слишком быстро оборвались, оставив лишь несказанным - "Я ненавижу вас, командир Моррисон". Но будучи замененными совсем на другие.

- Вам нужно сейчас много воды, - доктор протягивает бутыль с водой, в котором еще оставалось чуть меньше половины. - А еще связь налаживать придется, кажется, вам. Я с техникой обращаться не умею, а вас этому обучали? - доктор старается изо всех сил не смотреть на тело мертвого пилота, а в ту секунды, когда отвести взгляд от него было невозможным, доктор Циглер все-таки отворачивается от командира. Утирая нахлынувшие слезы.

Отредактировано Angela Ziegler (2017-07-26 13:48:38)

Ангела коротко усмехается, практически обреченно. В любом жесте сквозит одно сплошное разочарование, но доктору не хочется об этом говорить, да и думать, в общем-то, тоже. Она просто принимает случившееся, во всяком случае, пока что принимает. И выстрелы, которые сделала, и пренебрежение командира, с которым он отзывался на вопросы Циглер. В конце концов, ответы Ангелу интересовали в самую последнюю очередь, правда, на ответе про фермера доктор все же не удержалась, коротко рассмеявшись. 
- Вы, должно быть, шутите. Представить вас за, скажем, выращиванием кукурузы, а не с оружием в руках - нечто невероятное. Выглядит как типичная история про супергероя - простой парень с фермы взял в руки оружие и пошел уничтожать роботов, чтобы защитить свою страну. Когда-нибудь в учебниках по истории вам посвятят отдельную главу, а пока - приходится пылиться в душном маленьком кабинете за стопками бумаг. Скучаете по работе простого солдата? А, впрочем, неважно, - последнее Ангела говорила тише, желая прекратить этот бессмысленный разговор. Подобная тема была неприятна для доктора - ей никогда не понять позицию руководства организации, их подход к тому, чтобы поддерживать мир и порядок. А поддельный интерес к судьбе простого солдата - совсем уж вздор. Для каждого было свое место и Циглер никогда не хотела бы оказаться по ту сторону, где нужно убивать, но и этого не вышло. В какие-то минуты становилось противно, но здравый смысл неустанно подсказывал, что это было правильным решением. Да и Моррисон не посчитал лишним об этом напомнить. "Держите себя в руках, сохраняйте хладнокровие" - легко сказать. Но ведь с другой стороны, Циглер никогда и не была сверхэмоциональной в работе, понимая, что с ее профессией далеко не поднимешься, если будешь ежесекундно поддаваться чувствам, которые по праву можно было считать слабостью. Но собственные принципы никто ведь и не отменял. 
 
Ангела внимательно наблюдает за командиром, когда тот пытается подняться на ноги. Тихо хмыкает, когда Моррисону очевидно не так просто держаться на ногах, но тот продолжает делать вид, что царапина на его лбу - это самое страшное, что случилось за последнее время. Но и помочь доктор ему сейчас все равно больше ничем не сможет. Во-первых, Моррисон сам того не хотел, во-вторых, на это и правда нет ни времени, ни элементарной возможности, а применение кадуцея было лишним, раны сейчас не казались угрожающими благосостоянию командира, а коль так скоро он желал и дальше бежать сломя голову в бой - пусть. Если уж настолько соскучился по приключениям, придется подыгрывать. 
- Если бы я умела воскрешать мертвых, я бы это сделала, не сомневайтесь, а если бы мне пришлось выбирать, кого спасать первым, то непременно спасла бы пилота, а не вас, командир Моррисон, - Ангела, казалось бы, говорила серьезно, да и поводов для шуток сейчас ведь не было? - Это была бы отличная возможность подорвать руководство организации, методы которой я не одобряю, вы ведь понимаете. Но, увы, пилоту повезло меньше, - как будто Ангела вообще могла быть способна на подобные поступки. Доктор лишь на какую-то секунду задерживает взгляд на Моррисоне, когда тот забрался в машину мародеров, но, опомнившись, Ангела следует примеру командира, прихватив с собой только кадуцей. Уж что-что, а просто так оставить свое изобретение было довольно трудно, да и кто знает, в чьи руки оно может попасть и что на его основе можно еще будет создать. Несмотря на то, что Австралия давно позабыла такое понятие, как "цивилизация", Циглер была уверена, что местные жители всегда найдут пути для личной выгоды. 
 
Машина резко дергается с места, из-за чего доктор машинально вытягивает вперед руки, чтобы в случае чего ухватиться за что-нибудь и не вылететь из этого чуда местной техники. Кадуцей трясся на заднем сидении, из-за чего приходилось постоянно за ним поглядывать, а заодно и за картиной, которая разворачивалась позади. Порядка шести таких же развалюх, которые гнали быстрее, чем тот разбитый самолет Овервотч, покоящийся в песках. И если втроем справиться с четырьмя головорезами был еще какой-то шанс, то сейчас, вдвоем и без оружия, фактически было невозможно что-то сделать. Разве только бежать, и как можно скорее и дальше. 
- Наконец-то вы начали говорить правду, командир Моррисон, а не всю эту чушь про светлые намерения и то, что вся эта миссия закончится быстро и безболезненно для нас, - слова о том, что доктору и солдату не скрыться от банды головорезов скорее рассмешили, чем расстроили. А ведь это и правда звучало куда более честно, чем если бы Моррисон снова начал говорить заученными фразами офисного руководителя. Да и в подобной ситуации даже Ангела могла уже попросту не задумываться над тем, что говорить. Слова сейчас имели не самое большое значение. 
- Так, чтобы вы знали, я все равно не верила ни единому вашему слову с той секунды, как мы сели в самолет, и да, я с самого начала подозревала, что вся эта идея провальна, но кто я такая, чтобы указывать вышестоящему руководству? - риторический вопрос и короткий взгляд на солдата, который довольно неожиданно затормозил, от чего снова приходилось то и дело хвататься за все, что под руку попадалось, чтобы не разбить себе голову, как минимум.
Ангела берет кадуцей, выходя из машины. Все оглядывается на Моррисона, когда тот разрывает пальто. В каком-то ступоре смотрит на реку, качает головой, когда Джек говорит, чтобы доктор шла вперед без него. Издалека отчетливо слышится рев не одного мотора, что однозначно подталкивает хоть к каким-то действиям. Правда, "тут не глубоко" похоже еще на одну сказку, коих Моррисон уже успел рассказать предостаточно. А где продолжение всех этих баек о том, что на дне этой самой реки? Пусть даже если это дно можно будет прощупать рукой.

Да только что толку было обо всем это сейчас размышлять. Циглер подмечает, что ей и правда не хватает способности концентрироваться на том, что важно в данный момент, но только лишь потому, что для нее всегда самым важным была чужая жизнь. А единственный живой человек рядом, чья жизнь сейчас хоть сколько-то волновала доктора, делал все, чтобы Циглер не добралась до него, да еще и постоянно подталкивал вперед, то в огонь, то в воду.
Пока Ангела перебиралась на другой берег, Моррисон все еще возился возле машины, чем заставлял снова обращать на себя внимание и снова переживать, какого черта он вообще так долго там копается. Циглер останавливается, оборачивается, подмечает, что преследователи уже совсем близко, а солдат все еще даже не ступил в воду.
- Mein Gott, Morrison, - Ангела злится, но тут же продолжает идти вперед, в итоге перебравшись на другую сторону. Как-то облегченно вздыхает, когда солдат и сам наконец спешит убраться подальше от головорезов, машины и вообще с берега. Циглер думала, что они поспешат убраться подальше отсюда, но Моррисон все еще выжидал, а в конце концов - устроил оглушительный взрыв на противоположном берегу. Люди, полыхая, бегали по берегу, рвались к воде, те, кто был дальше от эпицентров взрыва. Кто-то не добегал, падая на пески и все еще сотрясаясь. А кто-то так и бился в самом центре пламени.
"Либо мы их, либо они нас", - Ангела мысленно успокаивает себя словами командира, не мешкая идет следом за Моррисоном, когда они наконец отходят от берега. - "Что за вздор", - слабое оправдание для доктора, для человека, который ненавидит войну, но выбирать сейчас особо было не из чего.

Казалось, что они шли бесцельно вперед целую вечность, но хотя бы радовало то, что пока что на горизонте не было ни одной машины. Да вообще практически ничего примечательного. Одежда уже давно успела высохнуть после внепланового заплыва, а сама Циглер уже успела порядком вымотаться.
- Хотя бы скажите, есть ли у вас сейчас какой-то план, - доктор не выдерживает, но, впрочем, не особо-то и ждет ответа. Скорее даже она знает его наверняка. Либо это будет новое вранье о том, что все под контролем, либо это будет простое подтверждение того, что путь их, по сути, не имеет конкретного пункта назначения. А впрочем, ничего нового.[AVA]http://s6.uploads.ru/vkYdE.png[/AVA]

Чем дальше, тем более явно усталость давала о себе знать. Настроение катилось ко дну также стремительно, насколько возрастала усталость, и тот факт, что без посторонней помощи доктору и солдату было явно не выбраться из сложившейся ситуации, только добавлял масла в огонь. Нервозность уже давно преобладала над обычным позитивным настроем доктора, да и командир в этом не отставал. Больше не было этих дежурных улыбок, высоких речей, да ничего, в общем-то. Моррисон предпочитал молчать и делал правильно - каждое слово что Ангелы, что Джека приближало их все больше к конфликту. По большей части на пустом месте, если учитывать всю сложившуюся ситуацию. 
 
- Если вы не заметили, я интересовалась именно нашим спасением. Потому что совершенно очевидно, что местные жители не очень ждут вмешательства со стороны, а если и ждут, то исключительно ради собственной выгоды. У таких людей, как вы, всегда должен быть запасной план. Во всяком случае, именно такое впечатление вы производите, - Ангела знает, что в какие-то моменты она могла бы говорить немного в другом тоне, а где-то и вовсе промолчать, проглотив личную обиду, но чем дальше, тем сдерживаться становилось и вовсе невозможно. В любом случае, не могли ведь сейчас они вдвоем поубивать друг друга? Это было бы слишком. 
 
Снова повисшее молчание заставляло подумать о собственных поступках. Ангела могла бы извиниться за излишнюю резкость, могла бы больше не говорить, без особой на то надобности (считай, пока Моррисон попросту к ней не обратится), но ее мнения на всю эту ситуацию подобное бы все равно не изменило. Да и мнение о командире претерпело изменение уже неизвестно в который раз, но Циглер наверняка могла сказать, что несмотря на то, что в какой-то момент она могла бы проникнуться симпатией к этому человеку, по большей части он попросту выводил из себя. Действиями, пренебрежением, словами, раздражением. И получал все то же самое в ответ. 
- Ничего, еще немного придется потерпеть, а когда вернемся обратно на базу - напишу заявление об уходе, мне хватило всей этой вашей миротворческой деятельности, от которой толку не больше, чем если бы я оставалась и дальше работать в больнице, - доктор намеренно говорит о возвращении, как об очевидном факте. Не хотелось думать о печальном исходе, к тому же, Моррисон и правда успел показать, что при необходимости он найдет выход из трудной ситуации.   
- Конечно, по собственной воле, в тот момент, когда вы неизвестно сколько отирались у порога больницы, где я работала, в какой момент все это стало "по собственной воле"? Не спорю, что решение в итоге приняла я, но не без вашего вмешательства, будем честными. И, как это обычно бывает в жизни, видимо я ошиблась с выбором, - тон сменяется на будничный, также буднично доктор пожимает плечами, закончив говорить, и снова молча идет следом за командиром. Циглер в какой-то момент ловит себя на мысли, что подобные перепалки утомляют больше, чем безграничные пески вокруг и жара, из-за которой с каждым шагом все больше болела голова. А если учесть еще и ранения Моррисона - голова болела сильнее из-за волнения за командира. Надо же, даже в такой ситуации у доктора хватало сил, чтобы отключаться от неприязни к человеку и переживать за его благосостояние. 
 
В какой-то момент Ангела хотела было поинтересоваться самочувствием Моррисона, но тот успел заговорить раньше, остановившись перед Ангелой. Та от неожиданности не успела затормозить, столкнувшись с командиром. 
- Если те немногочисленные боевые задания для проверки костюма можно было бы назвать горячими точками.. Но увы, - доктор отступает от командира, но не сводит с того взгляда. - У нас с вами была разная жизнь, и работа у нас тоже разная. И раз уж вы спросили - свою профессию я выбрала сама, а не из-за мнимой необходимости или иных причин. И если вы думаете, что я хоть на секунду сомневалась в правильности выбора, то вы очень глубоко заблуждаетесь, - пальцы сжимаются сильнее на рукояти кадуцея и доктор ловит себя на мысли, что ей очень хотелось бы ударить солдата по лицу за сказанные им слова. Если ему хотя бы на секунду показалось, что она только и делает, что обвиняет Моррисона во всем случившемся, то о какой дальновидности человека можно вообще говорить? Будь все это глупой обидой, Циглер могла оставить солдата с его ранами, могла бы не стараться вынимать эту пулю, могла бы сделать только хуже огромное множество раз, но все, что она делала, так это молча шла следом, лишь высказывая свое мнение. Но ни разу она не обвинила Джека Моррисона в чем-либо. 
- Значит, вы ошиблись. Со всеми случается, рано или поздно, - но вместо всех мыслей, что сейчас роем клубились в голове, Ангела лишь снова молча согласилась с солдатом. Во всяком случае, сделала вид, только бы еще больше не раздувать весь этот глупый конфликт. Так о каком обвинении вообще могла идти речь? 
 
Всю последующую дорогу Ангела предпочитала молчать, считая, что услышала достаточно, а сказала и того больше, чем требовалось. Появившийся силуэт на горизонте сначала заставил напрячься, а когда в нем узнавался чей-то дом - пусть немного, но это приободрило. У Моррисона словно бы открылось второе дыхание, а Циглер просто старалась не отставать. 
Старик, сидящий на крыльце, не представлял опасности, судя по тому, как убрал в сторону свое оружие и как говорил с солдатом. Ангела лишь в какой-то момент поежилась от смеха, после которого последовали слова, что Циглер и Моррисону сейчас куда больше нужна помощь. Сложно было не согласиться, а слова самого командира об изначальной причине визита - только заставляли тихо вздохнуть, без лишних комментариев. 
Циглер не ожидала, что старик сможет оказать им какую-то серьезную помощь, но сейчас хватило бы и возможности пусть немного, но отдохнуть. Сев за стол, доктор наконец позволила себе расслабиться, чувствуя, как же она все-таки устала за все это время. Сколько они шли по времени и сколько успели преодолеть? Ничем не меняющиеся пейзажи не особо давали понять. 
Ангела взгляда не сводит от кружки с водой, но даже руки на стол не положила, предпочитая лишь не выпускать из рук кадуцей. Наконец после представления старика и когда он покинул помещение, первой тянется к кружке, но рука застывает на полпути, после вопроса командира. Но Ангела все еще не хочет смотреть в его сторону. 
- Вам отдых сейчас жизненно необходим. Было бы неплохо и раны перевязать заново, но с такой роскошью здесь туго. Но если тот старик прав, то долго здесь задерживаться тоже нельзя, - Циглер наконец подносит стакан к губам, делая глоток, еще и еще, пока не осушает кружку. И, казалось бы, такая мелочь, но она заставляет почувствовать себя гораздо лучше.[AVA]http://s6.uploads.ru/vkYdE.png[/AVA]

Ангела снова обращает внимание на Джека, только когда тот огрызается в ответ, мол и доктору отдых не помешает. Циглер переводит взгляд на мужчину, сидящего напротив, но ей уже не хочется ничего отвечать. Все прошлые словесные перепалки окончательно вымотали и теперь доктор предпочитала молчать, отвечая лишь на вопросы, чем заводиться с полуслова, вываливая все свое недовольство на командира. Пусть он и отрицал это постоянно, но чем дальше, тем хуже выглядел Моррисон и не хватало только того, чтобы вся эта беготня и раны подкосили его прямо в этом Богом забытом месте.
Даже сейчас, говоря о каких-то получасах, этой возможности передохнуть, Джек продолжал видеть во всем опасность, но Ангела отчего-то верила тому старику, который пустил их в дом. Только вот было не до конца понятно, чем было вызвано такое доверие - разыгранным представлением и грубостью, прикрывающей чисто человеческую обязанность помочь, или просто доктор была слишком уж доверчивой, чтобы не пройти мимо. Но в любом случае, даже здесь они с Моррисоном отличались и чувствовали себя по-разному - солдат продолжал пребывать в напряжении, а доктор, поверив в возможность передохнуть, смогла расслабиться и позабыть об опасности хотя бы на несколько минут. Словно бы все изначально шло так, как и планировалось.

Ангела облокачивается на спинку старого деревянного стула. Проводит рукой по волосам, убирая выбившиеся пряди за ухо. Подмечает, что давно потеряла берет, наверное, когда они с командиром поспешно уходили от погони, потом эта река, взрыв автомобиля, горящие тела, бегающие по берегу. Циглер морщится, прикрыв глаза, словно бы успела заснуть и ей снился страшный сон, коих было предостаточно в ее жизни. Посторонний шум и голос командира возвращают в реальность и Ангела вздрагивает, словно при пробуждении. Открывает глаза и еще с минуту пытается понять, где она и что происходит вокруг. Моррисон прошел мимо, в другой конец пыльной комнаты, прежде оставив все свое снаряжение на столе. 
- Хорошо, - Ангела коротко отзывается на информацию о том, что пока никого не видно и еще есть время. Признаться, сейчас не хотелось никуда уходить, не хотелось идти дальше, в попытках выбраться из этих мест живыми. Ангела пытается мысленно себя остановить от этой апатии, но она словно бы снова семилетняя девочка, которая не знает, куда ей идти и что делать, когда она осталась одна возле обломков их дома, когда вокруг пылал огонь. Только сейчас она не одна, и это заставляет улыбнуться. Так чертовски по-детски, наивно, почти искренне счастливо. Самовнушение сработало на ура, кажется, и дурные мысли снова отошли на задний план.

Спустя минуты молчания, Моррисон снова подает признаки жизни, все также сидя на старом диване, видавшем в этой жизни и лучшие времена. Хотелось пошутить в своей привычной манере, что сам Джек Моррисон решил согласиться с тем, что ему снова нужна помощь, но и тут Ангела не стала говорить ничего постороннего. Ей больше хотелось найти головой мягкую поверхность подушки и поспать хотя бы пару часов, но их не было, как бы сильно того не хотелось. Доктор все также устало поднимается на ноги, кладет кадуцей на стол. Обращает внимание на командира, бегло осматривая того, задерживая взгляд на ране, от которой Моррисон уже успел отнять повязку.
- Возможно, у этого человека есть что-то для перевязки, сейчас вернусь, - Ангела выходит из комнаты, оставляя командира одного, а возвращается уже вместе со стариком, который начинает что-то искать в комоде, стоящем в этой комнате, открывая в нем один ящик за другим. Выуживает оттуда небольших размеров аптечку - в целом, довольно скудного содержания, но что-то из этого можно было придумать. Доктор благодарит мужчину в своей привычной манере, вежливо и с улыбкой, пусть и усталой, а тот лишь отмахивается, что-то бормоча себе под нос. Ангела не особо вслушивается, да и не хочет знать, что там твердил этот старик. На секунду сожаление охватывает доктора - как же все-таки паршиво было осознавать, что люди, вроде этого старика, были все еще вынуждены жить в подобных условиях, что Овервотч, эта хваленая миротворческая организация, так и не смогла им помочь и что помочь будет довольно трудно. Этим людям пришлось научиться выживать в подобных условиях и, наверное, рано или поздно ты свыкаешься с мыслью, что каждая секунда может стать последней, а живешь только в ожидании той самой секунды. Пусть Восстание машин и было подавлено, но мира все же так и не наступило. Это печалило до дрожи в пальцах, настолько, что было похоже на детскую, самую искреннюю обиду, мол, не так уж и много справедливости в этом мире.

Доктор отвлеклась от своих раздумий, только когда командир снова напомнил о себе, почти ненавязчиво, видимо задев рану, когда убирал еще одну повязку.
- Извините, задумалась на секунду, - Ангела качает головой, понимая, что не самое время отвлекаться от происходящего. Подходит к Моррисону, кладет аптечку рядом с ним на диван, а сама садится рядом, но на полу, упираясь на колени. Раны выглядели довольно паршиво, но вполне себе сносно, по общему состоянию. Во всяком случае, не самое страшное, что могло бы быть. Ангела снова промывала раны, едва заметно улыбалась, когда Моррисон морщился наверняка от боли. Но улыбалась не потому, что вид его мучений мог доставить хоть какое-то удовольствие, подумать об этом было бы конечно глупо. Просто сам факт того, что Моррисону признать подобную слабость было настолько тяжело.. Это немного, но заставляло улыбнуться.
За спиной то и дело появлялся старик, все интересовался, может ли еще чем-то помочь, даже воды еще раз принес. От помощи сейчас трудно было отказаться, да и сам факт присутствия постороннего человека, который, кажется, был на твоей стороне - все это приободряло, не давало окончательно свалиться от усталости. 
Тут же иногда голос подавал и Моррисон, когда старик снова скрывался за дверью. Циглер лишь сухо отвечала, что бывало и хуже, и что пока волноваться не о чем. Это "пока", конечно, могло смутить, но всяко лучше, чем кидаться из крайности в крайность, пугая самым страшным или наоборот - обещать несбыточное. А для реальности это "пока" вполне себе подходило.
- Если вы собрались отдохнуть от этой беготни на том свете, то у меня для вас плохие новости, командир Моррисон, - на последних словах Ангела делает акцент, указывая на то, как часто за последнее время Джек подмечал важность его приказов. Все-таки, командир ведь, пусть и заварил всю эту кашу, но командиром быть не перестал. Да и от своего привычного "юмора" Циглер уже попросту не удержалась, немного остыв в своей злости на Моррисона, оставив после нее лишь привычное легкое раздражение, основанное на разном понимании проблем этого мира, прикрытое дежурной улыбкой.

Пока доктор занималась ранами, успела осмотреть и другие, точнее сказать то, что от них осталось - шрамы. Некоторые из них были довольно грубыми, видно, что рана была залатана наспех, скорее всего тем, что попадалось под руку. А некоторые были аккуратными, уже едва заметными, было видно, что рана была залатана рукой хорошего медика, который делал это довольно бережно. Ангела тут же ловит себя на мысли, что это могла делать Ана. Врачеватель, который одновременно являлся и лучшим снайпером в мире. Человек, который также искусно лечит, как и убивает. Ангела уже была наслышана историй о лучшей троице Овервотч, и о том, что эти трое всегда выбирались из самых худших передряг, свалившихся на их голову. 
Снова погрязнув в собственных мыслях, Циглер улавливает взгляд командира. В недоумении смотрит на него, словно бы он наверняка что-то говорил, но Ангела отвлеклась и не услышала.
- Вы что-то увидели? Снова преследователи? - в голосе была слышна тревога, но получая отрицательный ответ, доктор снова опускала взгляд, продолжая обрабатывать раны. В какой-то момент Моррисон и вовсе перестал реагировать и Циглер заметила, что тот, кажется, уснул. Даже для верности потрясла аккуратно Джека за плечо, но тот все еще не реагировал. Решив воспользоваться случаем, Ангела откладывает в сторону аптечку, сложив внутрь все, что уже успела оттуда выудить. Встает на ноги и идет ко столу, за кадуцеем. Если доктор и командир и дальше продолжат в таком темпе, то подобные ранения могут повлечь за собой серьезные последствия, и нужно было исключить саму эту возможность, оставив только поверхностное повреждение, для прикрытия правды.

Когда Моррисон снова пришел в себя, его раны уже были снова перевязаны, а доктор Циглер все также сидела напротив, на стуле, преклонив немного голову и задремав буквально на какие-то минут десять от силы. А открыла глаза, только когда услышала постороннюю возню. Моррисон уже обратно надевал свою экипировку, и Ангела стала в каком-то волнении осматриваться по сторонам, как будто уже успела что-то упустить важное из виду. Но слова командира о том, что им надо идти, развеяли это волнение. Доктор встала со стула, взяв кадуцей с собой, и пошла за командиром следом, на ходу потирая глаза ладонью, прогоняя остатки сонливости. Да только когда Ангела и Джек отошли от дома, за спиной послышался крик старика и это мигом вернуло доктора в чувства. Сердце сжималось от этого крика и доктор только мысленно просила, чтобы и с этим человеком ничего не случилось. Хватит смертей за этот день.
Ангела повернула назад, почти бегом возвращаясь в дом. Подошла к старику, уводя того в дом, когда Моррисон забрал у него винтовку. Уже на пороге обернулась, когда окликнул Моррисон, а взяв у того пистолет лишь добавила: - Будьте осторожны.

Отнекиваться, снова говорить, что не сможет выстрелить в человека - было бы глупо. Может, еще как, и выстрелит, если то будет нужно. Но все равно, так хотелось избежать подобного расклада. Наверное, это было довольно эгоистично, взваливать все на Моррисона, прикрывая это все только тем, что он ведь солдат, убивать людей его работа. Эгоистично и глупо. Ангела никогда не спрашивала, что чувствует солдат на войне, ей отчего-то было не интересно, но убив человека сама, сделав это впервые, только чтобы спасти свою жизнь и жизнь Моррисона.. Циглер не чувствовала особой радости, но в какой-то момент поймала себя на мысли, что и огромного разочарования не чувствовала тоже. Хотя и задавать подобные вопросы командиру скорее побоялась бы, не желая сыскать новой порции раздражения и злости.

Старик уже успел пройти в дом, в ту комнату, где еще недавно сидели доктор с командиром. Никаких потайных мест в этом старом доме не было, негде было прятаться и посреди этой пустыни. Очевидно, что старика спасала только его винтовка, да удача, да смиренное ожидание той самой секунды, когда эта жизнь закончится. Только и всего.
- Там в комоде есть дорожная фляга, возьмите с собой воду, когда отправитесь дальше, - старик ходил по комнате недолго, в его движениях было заметно, что он себя увереннее чувствовал, когда его винтовка была в его руках. Доверяться неизвестности и полагаться на других он явно не привык.
- Он разберется с.. с ними, - старик все же сел на стул, когда Ангела решила успокоить того. Правда, и сама не верила до конца в подобное заявление, понимая, что одному против толпы трудно что-то сделать. Трудно, но ведь не невозможно. С улицы был слышен рев моторов, а после небольшого затишья раздались и выстрелы. Отвлекшись на весь этот шум и на то, кто все-таки стрелял и что там с Моррисоном, Ангела не расслышала постороннего шума в доме, а когда старик окликнул ее, посторонний человек уже навел оружие на старика, но доктор отреагировала слишком поздно. Мужчина успел выстрелить хозяину дома в грудь, а сам получил пулю в голову. Циглер сначала показалось, что она выстрелила мимо - настолько это было близко и настолько у нее тряслись руки, но столь небольшое расстояние все же сыграло свою роль.
- Чертовы ублюдки, - прохрипел старик. - Надеюсь, вы их всех отсюда вышвырните и люди смогут снова зажить без страха, - пуля попала в сердце и Ангела не успела отреагировать, пусть кадуцей и был при ней, и можно было попытаться хоть что-то сделать. Но старик после замолк. С улицы не было больше слышно выстрелов, и тишина повисла, совершенно невыносимо давя своей молчаливостью. Ангела медленно опускается на стул, стоящий рядом, все взгляда не сводит со старика, сидящего напротив. Это продолжается с минуту, может две, пока не приходит осознание, что и командир так и не появился в доме. Может, один из выстрелов снаружи предназначался ему, и кто-то из стервятников снова наведается в дом? Циглер снова практически бегом, просто сорвавшись с места, выходит на порог дома и, увидев командира, который обратил на нее внимание, как-то облегченно выдыхает. А после поджимает губы, чтобы попросту снова не разреветься. Игнорирует вопрос, лишь выпалив на одном дыхании:
- Кадуцей в доме забыла, я сейчас, - также быстро возвращается назад, и только уже внутри дома начинает утирать слезы, зачем-то ищет ту самую флягу, наполняет ее водой. Отчего-то хотелось выть в голос, и даже при смерти пилота не было такой реакции, тогда скорее доктор была в ступоре, не зная, что делать дальше и что будет, а теперь все осознание и вся грусть накатили внезапно, практически лавиной, и накрыли с головой, и Ангела уже тонула во всем этом.
Мысль о том, что Моррисон может зайти внутрь и увидеть старика, назойливо вертится в голове. Циглер торопливо вытирает глаза, берет кадуцей с флягой и выходит обратно к командиру.
- Идемте, - но Моррисон все еще ждал ответа на свой вопрос. - Он сказал, что сам со всем этим разберется, не впервой. Сказал еще взять это, - Ангела протягивает командиру флягу с водой, замечая еще один немой вопрос во взгляде Моррисона. - Ничего важного, просто думала, что вас здесь в решето превратили, - Циглер еще раз утирает глаза, и буквально тянет мужчину за собой, взяв того под руку.
- Зато теперь и транспорт появился. Нужно найти место, где больше людей, и где есть хоть какая-то связь. Если местные стервятники творят такое, сбивая самолеты, надеюсь, что и люди не совсем в глуши живут, - сделав несколько шагов в сторону машин, доктор добавила. - Ну же, я пока еще только учусь управлять транспортом, пока не очень хорошо получается, на вас вся надежда, командир.[AVA]http://s6.uploads.ru/vkYdE.png[/AVA]

Ангела идет в сторону машины, все оборачивается на командира, высматривая, идет ли тот следом. Но когда Моррисон повернул в обратном направлении, доктор начала буквально паниковать - а что будет, если командир войдет в дом и увидит, что Ангела его обманула? Подобная ложь смотрелась бы со стороны довольно мерзко, особенно для доктора, которая свою оплошность прикрыла подобным способом. Но Циглер не бежит следом, чтобы не дать лишний повод для сомнений в ее словах. Только лишь мысленно начинает придумывать оправдания, а, может, она и вовсе не стала бы ничего говорить, просто промолчала, оставив любые вопросы без ответов. В конце концов, что тут еще можно было сказать?
- Он сам так сказал, - Ангела отзывается как-то глухо, даже не смотрит в сторону командира. - Сложно помочь человеку, который сам не хочет, чтобы ему помогали.
И стоило бы облегченно вздохнуть, когда Моррисон сел в машину и они наконец покинули это место. Но даже если командир и догадывался о чем-то, то не подавал вида. Хватало уже и того, что Ангела сама мысленно ругала себя, нравоучений со стороны сейчас не хотелось. А чужого недоверия и гнева - тем более.

Местные пейзажи удручали. Однообразные, унылые. Такие же, как жизнь местных. Циглер поймала себя на мысли, что соскучилась по своему кабинету, по запаху лекарств, по улицам Цюриха. Представляла себе, как вернется, первым делом пойдет в какое-нибудь кафе поесть мороженого, просто походить по улицам, посмотреть на людей, смешаться с толпой. За всеми этими мыслями Ангела даже не заметила вопроса про ранения, попросту не услышала. Сейчас ей было приятнее пусть и мысленно, но прогуляться по знакомым улицам родного города, чем снова переживать случившееся, вспоминать об этом, когда с таким трудом удалось пусть и ненадолго, но забыть, отвлечься.
Судя по тому, что яро ответа никто не требовал, вопрос не был из числа важных. А к тому моменту, как в машине неожиданно громко заиграла музыка, Ангела уже успела попросту задремать. Только вот встрепенулась из-за посторонних звуков. Циглер сначала посмотрела на Моррисона с немым укором, но после выражение ее лица снова переменилось на прежнюю безмятежность, да и скорее даже усталость.
- Как будто эту музыку записывали под стук этой самой машины, - как-то безучастно отзывается Ангела, вернувшись к разглядыванию однообразных пейзажей. Может, доктор все-таки надеялась, что они сменятся чем-то другим, более приятным. А может просто накопившаяся усталость давала о себе знать, из-за которой Ангела становилась все более угрюмой, окончательно потеряв интерес к любым разговорам и тому, что ей приходилось лицезреть. А к тому моменту, как Моррисон предложил отдохнуть, Ангела снова успела задремать, и даже посторонние звуки уже совсем не мешали.

Когда Ангела проснулась, на улице было уже темно. Доктор как-то обеспокоено оглядывалась по сторонам, но, когда увидела Моррисона в его прежней сосредоточенности, сразу стало как-то немного, но спокойнее.
- Как долго мы уже едем? - хотя, наверное, сложно было говорить о времени. Признаться, Ангеле даже сложно было понять, сколько они уже находятся в этих местах. Все смешалось воедино, и при таких однообразных пейзажах вкупе со всем происходящим - неудивительно. Для полноты картины только не хватало еще одной делегации "стервятников", чтобы дополнить однообразность происходящего. Замкнутый круг, который не обещал завершиться так скоро и легко, как хотелось бы.
Циглер мысленно подмечает, что сон не поубивал угрюмости. Но доктор изо всех сил старалась больше не наговорить лишнего в таком настроении, а ведь поводом могло послужить любое слово Моррисона, что уж там, любое лишнее движение.
Когда машина остановилась вновь, Ангела с каким-то удивлением смотрела на небольшое поселение, которые было совсем близко. С удивлением и, все-таки, какой-то радостью, хотя нельзя было сказать наверняка, что местные будут рады встрече с незнакомцами. Более того - с агентами Овервотч. Моррисон, как обычно, пошел вперед, а Циглер даже не стала пытаться его остановить - заведомо бесполезно. Даже слова о том, чтобы командир был осторожен, смотрелись бы наверняка глупо. 
Ангела подошла к командиру, когда тот жестом позвал к себе. Люди и правда были настроены довольно дружелюбно. Немного, но это ободряло. И теперь даже слова Моррисона о том, что он не знает, где они сейчас, не вызывали желания закатить глаза и снова начать причитать. Ну надо же.
- Мы можем просто спросить у этих людей, наверняка они чем-то смогут помочь. Информацией, - Ангела лишь пожимает плечами, даже улыбается, немного отпустив прежнюю угрюмость. А когда командир обхватил доктора за плечи, Циглер вообще позабыла обо всем на свете. Ну почти.
- Так точно, сэр, - как-то невпопад и запинаясь выпалила Ангела, к своему удивлению поймав себя на мысли, что и не надеялась снова увидеть командира в подобном настроении. Снова эту отчасти дежурную улыбку и прежний боевой настрой.
- А я думала, что мы это уже прошли, доктор Циглер, - девушка тихо бубнит, обреченно выдыхая, когда Моррисон отходит на достаточное расстояние, чтобы не слышать подобного диалога. Тут же Ангела ловит себя на мысли, что прежнее раздражение в сторону командира исчезло ровно в тот момент, когда он снова ей улыбнулся. И вовсе не как на плакате. Лучше.
- Я подожду здесь, вы ведь быстро вернетесь, - Ангела скорее не спрашивала, а констатировала факт. Снова отвечает почти невпопад, по-прежнему запинаясь. Провожает командира взглядом какое-то время, пока тот идет в сторону транспорта, а после качает головой, пристукнув ладошкой себя по лбу.
- Не самое подходящее время для подобных мыслей, это все виновато переутомление, не иначе, - доктор наконец разворачивается, идет в сторону склада. - И почему я вообще на этом зациклилась. Как вернемся, надо будет выбросить тот дурацкий плакат.

Пока не было командира, Ангела успела разговориться с людьми, что находились на этом подобии склада. И доктор с удивлением отметила для себя, что многие были рады их, агентов, появлению. Какие-то детишки вились возле доктора, восторгались успехами агентов Овервотч, теми, о которых буквально уже ходили легенды, все выспрашивали, как скоро организация сможет помочь им, оградить от постоянных нападок. А Ангела и не знала, что ответить, и снова соврать она не могла. Пришлось отмалчиваться с натянутой улыбкой, лишь иногда что-то говорить невпопад. Хорошо, что люди понимали, что даже им нужен отдых и не стоило сейчас задавать много лишних вопросов.
В конце концов, доктор решает выйти наружку, командир все так и не появлялся, но долго искать его не пришлось - он сидел снаружи.
- Кажется, многие из них только и живут ожиданием того, что Овервотч им поможет, - отчего-то сейчас не хотелось продолжать молчать, настроение заметно улучшилось с того момента, как Моррисон и Циглер прибыли к своему очередному пункту назначения. Но о чем заговорить, Ангела тоже не особо понимала.
- Они верят в вас и вашу организацию. Нам в школе и университете тоже много рассказывали про людей, которые остановили Восстание машин. Хоть я и потеряла свою семью, всегда было приятно верить, что не будь этих людей, все могло быть гораздо хуже. Таких людей как вы, командир Моррисон. И кто бы мог подумать, что я сама стану членом этой организации и буду работать плечом к плечу с вами, - Ангела тихо смеется, обрывисто. - Да и ради такой поездки было бы не жалко отменить все свидания, которые могли бы быть запланированы на выходные. - И после короткой паузы все-таки добавила:
- Наверное, мне стоило бы извиниться за некоторые свои столь резкие слова.[AVA]http://s6.uploads.ru/vkYdE.png[/AVA]

На какие-то секунды Ангела задумалась над тем, откуда в этом человеке, сидящем перед ней, берется столько сил на то, чтобы продолжать верить в себя, свою организацию, людей и то, что Овервотч для них делает. На самом деле, все это не вязалось с образом вояки, который знает, что всегда приходится чем-то жертвовать. Мысли доктора Циглер на этот счет были более идеалистичными и там не было места для жертв. Ангела наивно полагала, что можно спасти всех. Если не спасти, то хотя бы попытаться это сделать. Командир Моррисон тоже стремился к этому, но как-то по-своему, совсем иначе.
Ангела качает головой в ответ собственным мыслям, так и оставив те при себе. Все, что можно было сказать - уже сказано, не стоило и дальше продолжать эту тему. Лучше всего, если ее вообще больше никогда не придется поднимать, ведь все равно у каждого истина будет своей и при столь противоположных взглядах - они никогда не сойдутся с Моррисоном ни на шаг в том, какие методы нужно использовать для достижения мира.
- Вас ведь интересует, что скажут или подумают о вас люди, так? - но вопрос был скорее риторическим, так и повис в тишине, не сыскав ответа. Ангела снова отвлекается на собственные мысли. Ей кажется, что она задела нечто важное - несмотря на всю внешнюю суровость, которую Ангела успела увидеть в командире, ему было важно одобрение людей, одобрение его поступков. Возможно, девушка была не права, и мотивация Моррисона уходила куда-то глубже, была сильнее, настолько, что этого хватало верить в правильность своих поступков несмотря ни на что. А с другой стороны, сомневайся этот человек в каждом шаге, наверняка никогда не стал бы тем, кем был сейчас - лидером, сумевшим сплотить людей ради общей благой цели.
- Дело ведь совсем не в трудностях, а в том, что эти трудности из себя представляют, - Ангела смотрит в глаза командиру, улыбается устало. - Да, вы правы, стоит забыть о разногласиях, что у нас возникли, - и секунду погодя добавила. - Спасибо.
Девушка не стала говорить о том, что мысль покинуть организацию засела в ней давно и довольно прочно, и что она и правда была готова по возращению положить заявление об уходе на стол командиру. Ангела знала, что уйти просто так уже не получится, но именно теперь твердо для себя решила, что дальнейшее сотрудничество с Овервотч чем дальше, тем больше расходится с собственными убеждениями доктора.

Ангела идет следом за Джеком, ступает осторожно, чтобы не споткнуться в темноте и не налететь на командира, не подвернуть ногу, да и просто не оцарапать лоб или колено. Дойдя до нужного места, пытается устроиться, чтобы хотя бы немного поспать, но спать и не хотелось. В темноте командир как-то случайно, неловко задевает девушку, но та совсем никак не реагирует, понимая, что в такой темноте довольно затруднительно не наткнуться на близлежащего, сидящего или стоящего соседа. И только когда пальцы мужчины легли поверх пальцев самой Ангелы, она как-то неожиданно шумно выдыхает. Рука было дрогнула, но.. Девушка все-таки не одернула руку, лишь тихо сказав:
- Доброй ночи, командир Моррисон.

Несмотря на то, что спать совсем не хотелось, доктор всеми силами пыталась заснуть, но присутствие командира не позволяло отвлечься ни на секунду - в мыслях так и роились те самые секунды, когда тот взял Ангелу за руку. Глупо было, конечно, придавать этому какое-то большое значение. Все можно было легко объяснить тем, что они оба попали в довольно стрессовую, нетипичную ситуацию и поддержка сейчас была важна, как никогда. Доктор Циглер была уверена, что даже такие вояки не могут всю жизнь бежать в пекло на чистом энтузиазме, что всегда нужна причина, стимул, а лучше - чтобы это было кому-нибудь нужно. Да и не так ведь страшно, когда рядом плечо товарища. Да, в этом было самое логичное объяснение и Ангела довольствовалась им, и в итоге, за всеми этими мыслями даже не заметила, как уснула.

Ей снова снился пожар. Стена из огня, через которую было совсем не пробраться. Вокруг горела мебель, старые фотографии, с которых улыбалась семейная пара и их маленькая дочка. Все вокруг рушилось, как и жизнь ребенка. Из-за дыма было невозможно дышать - девочка задыхалась, закашливаясь, тратя на это последние силы, но никто не приходил ей на помощь, и никто не мог ей помочь, даже не знал, что кто-то еще остался в здании. Огонь обступал все плотнее, настолько, что жар его слишком явно ощущался на коже, а когда боль стала совсем невыносимой, девочка истошно кричала, пока силы не кончились окончательно.

Ангела открыла глаза. По виску скатилась капелька пота, когда девушка привстала. Снова один и тот же сон, чертов сон, который не оставляет вот уже столько лет. Война, которая отняла у ребенка его семью, но не отняла веру в то, что этот мир однажды станет лучше.
Командира рядом не оказалось и Ангела как-то разочарованно качает головой - вечно этому человеку не сиделось на месте или, может, снова что-то произошло? Но ведь не было слышно никакого шума, стрельбы - ничего. Вокруг была все та же непроглядная тьма и судя по кряхтению и сопению где-то в стороне, кто-то там явно спал. Казалось бы, не было и повода для беспокойства, а с другой стороны, хотелось просто убедиться. Слишком много успело уже произойти.
Доктор Циглер буквально наощупь движется в темноте, пока не упирается руками в какое-то препятствие. Где-то отдаленно слышатся голоса и Ангела идет в их направлении, узнает среди них и голос командира, но что-то останавливает девушку от того, чтобы выйти к Моррисону. Доктор начинает различать слова, еще несколько шагов, и голоса слышны более отчетливо, и то, что услышала Ангела, ей совсем не понравилось. Что за вздор, отправиться к этим мародерам вот так просто! Сначала доктор была уверена, что командир отговорит этих мужчин от затеи, но чем дальше, тем больше рушились снова и снова представления о Джеке Моррисоне. Как оказалось, безрассудность - его главная черта, как ни посмотри.
Когда голоса немного поутихли и началась суматоха, Ангела поспешила вернуться на прежнее место, но, вернувшись, так и не сомкнула глаз. Все думала о том, что услышала и как ей поступить. В любом случае она не остановит командира, если тот твердо решил ввязаться в подобную авантюру, да и доктор понимала, что и ей там делать абсолютно нечего - себя защитить не может, а медицинская помощь там уже может не понадобиться, да и оказывать ее, откровенно говоря, нечем. Тут же приходит осознание, что кадуцей остался в машине, и девушка лишь обреченно выдыхает - это все уже походило на цирк с самым дурным представлением.

Часы тянулись лениво, словно целая вечность прошла прежде, чем стало светать. Совсем рядом было слышно возню, но Ангела не спешила подниматься. Все думала над тем, что услышала, и что могла ли как-то на это повлиять. Встала только лишь когда спина затекла окончательно, хотелось немного размяться, пройтись. Вышла наружу, не надеясь уже увидеть и следа заговорщиков, но те копошились возле машины, на которой доктор с командиром добрались до этого места. По их виду было заметно, что те торопились. 
- В следующий раз, когда решите сломя голову бросаться в пропасть, не забудьте не втягивать меня в это, - прежняя злость снова вернулась, и тот факт, что они с командиром, казалось бы, обсудили все разногласия, никоим образом не смягчал обстоятельства. Ангела шла по направлению к машине, но даже не была уверена, что на нее обратят хоть какое-то внимание, пусть доктор и говорила достаточно громко.
- И в следующий раз, когда решите сбежать в неизвестность, будьте любезны, хотя бы предупредить, или ваш устав не предписывает подобное поведение? Может для вас вообще эти самые уставы не писаны? - пальцы сжались в кулаки. Как же снова хотелось ударить Моррисона, но в то же время, накатывало и абсолютное бессилие. Да и что толку было сейчас распинаться, все равно все слова летели буквально в пустоту.
- Верните кадуцей, - Ангела указывает рукой в сторону транспорта. - Он был там, вы не могли не заметить. Либо укажите, где он находится, и можете ехать, куда угодно, - доктор даже и близко уже не пыталась хоть как-то повлиять на командира. Все равно в этом не было ни капельки смысла.[AVA]http://s6.uploads.ru/vkYdE.png[/AVA]

Признаться, в том, что Моррисон все-таки вышел навстречу - ничего удивительного. Еще совсем недавно он так, казалось бы, воодушевленно говорил о том, что хочет спасти весь этот мир, что проигнорировать возмущения одного доктора было бы преступлением со стороны командира. Впрочем, если учитывать количество недовольства от доктора Циглер за последние часы, если бы Джек решил их проигнорировать, наверное, это было бы все же справедливо. По отношению к командиру так уж точно.
- Оливия, Амелия - mein Gott, командир Моррисон, вы ведь это только сейчас все выдумали, верно? - когда злость выходила за все границы, немецкий акцент в английской речи от доктора Циглер звучал еще более.. странно. Словно она вот-вот перейдет на немецкую речь и начнет сыпать самыми страшными ругательствами. 
- Я слышала ваш разговор этой ночью, боюсь, что ваши друзья слишком громко разговаривают, чтобы этот ваш план продолжал быть тайной. А теперь задумайтесь хотя бы на секунду, что было бы, если бы вы не вернулись? Не хотели меня будить? Отправились за связью? А что мне оставалось бы делать, попади вы со своими новоиспеченными дружками в западню? - Ангела отчитывала Джека словно маленького ребенка. Подобное общение с командиром доктор замечала только со стороны Аны Амари, но и та ведь была заместителем Моррисона, да куда там, она была его хорошим другом. А что до Ангелы, то вряд ли у нее было право позволять себе подобное общение, но и все случившееся было не из разряда типичных ситуаций, так что доктор Циглер уже была готова совсем не выбирать выражения.
За спиной Моррисона постоянно, то и дело, были слышны возмущения его новых друзей - они спешили разобраться с мародерами, как же. А почему же они раньше этого не сделали, если такие планы строили фантастические? И ведь наверняка не провальные, куда там. Им не хватало одного важного звена во всей этой цепочке их несвязных мыслей - человека, который оружие в руках держать умеет, да еще и пользуется им прекрасно, в отличие от местных умников.
Ангела хмурится, пытается отогнать все эти дурные, но такие навязчивые мысли. Сохранять спокойствие и обычную рассудительность, свойственную этому доктору, было настолько сложно, что гнев потоком выливался даже в мыслях. Было неприятно осознавать подобное, но если уж Моррисон сам заикнулся в какой-то момент о доверии и о том, что стоит действовать вместе, идти вперед, не обращая внимания на печальную действительность - то сейчас этот несносный мужчина просто шел наперекор собственным же словам. Ох уж эта его чертова безрассудность!
- Их вы подвести не можете, а меня - так запросто? - по виду командира было заметно, что он нервничает наравне с заканчивающимся терпением. Его новые товарищи подливали масла в огонь тем, что постоянно торопили. А доктора Циглер душила нескончаемая обида - при всем том, что намерения Моррисона были более, чем благими, он все равно поступал неосмотрительно и необдуманно, словно бы самый настоящий несмышленый ребенок.
Ангела выхватила кадуцей из рук командира с какой-то внезапно накатившей агрессивностью. И если сам Моррисон в таком же настроении вернулся к машине, смачно хлопнув дверью, то Ангела лишь сильнее сжала пальцы в кулаки, так, что побелели костяшки. Хотелось выпустить пар, но вариантов, как это сделать, Ангела не могла придумать. Разве что только выругаться в пустоту, там, где никто не увидит и не услышит.
Но решение все-таки пришло само собой и, прямо сказать, было оно неожиданным даже для доктора Циглер. Особенно для нее. Но она решила, что сейчас это было единственно правильное решение, не уступавшее в безрассудности поведению Моррисона. Едва ли машина тронулась с места, Ангела побежала следом за той и, пока та не набрала скорость, буквально вспорхнув на крыльях "валькирии", девушка приземлилась прямиком в кузов. Из-за повредившегося механизма, полет был не самым гладким, а приземление не самым удачным. Ангела буквально рухнула на груду всякого хлама. Машина даже притормозила на минуту. Доктор, спохватившись, натянула сверху кусок грубой ткани, которая прикрывала весь хлам. Она ожидала, что сейчас кто-нибудь выйдет из машины проверить, что это был за шум, но.. Ровным счетом ничего не произошло, и машина поехала дальше. Оставалось только облегченно вздохнуть, но надолго ли? Ведь Ангела совершенно не знала, что она будет делать дальше, а уж гнева Моррисона точно было не избежать. Хотя какая уже была разница - Ангела не собиралась оставаться ни минутой более в этой организации, если они с командиром вернутся обратно живыми.

Дорога оказалась на редкость долгой и нудной. Все заверения Моррисона, что эта поездка будет быстрой, снова оказались враньем. Или может, конечно, у него искаженное восприятие времени. А может он и вовсе не собирался возвращаться.. Снова вранье.
От тряски и духоты уже становилось дурно и Ангела все не могла дождаться конца этого пути. И когда машина наконец остановилась, хотелось поскорее оказаться подальше от этого средства передвижения, которое, впрочем, и ранее не вызывало абсолютно никакого доверия. Разразившийся галдеж пассажиров на фоне шума от самой машины - это уже начинало сводить с ума.
Когда снова наступила относительная тишина, а машина уже никуда не следовала, Ангела наконец откинула ткань в сторону, жадно хватая свежий воздух. И к черту, что уровень загрязнения и радиации был в этих местах убийственный. Если не умереть от этого, то значит от удушения. Другого не дано. 
В стороне было слышно копошение, ругательства, споры, а поодаль от всего этого стоял Моррисон. Не обращал внимания на происходящее, будто бы вообще уже не здесь, а где-то в своих мыслях. Ангела выбралась из машины, снова прибегнув к помощи крыльев. Приятно было почувствовать землю под ногами, но девушка заметила, что ее первые секунды как-то пошатывало. Наверное, следствие тряски. Еще бы, от такой было бы неудивительно, если бы мозги в голове перевернулись.
- Курение вредит здоровью, - Ангела оказывается рядом с командиром. Другие не обращали на нее внимания, будучи занятыми другим, более важным делом.
- Если уж мы ввязались во все это вместе, то будет справедливо, если и выбираться будем вместе. Я не собираюсь ждать в стороне, пока вы лезете в пропасть, обещая, что обязательно вернетесь. Хватит с меня этого вранья, - Ангела не давала вставить и слова опешившему командиру, а в конечном итоге добавила: - И возражения не принимаются.
Доктор Циглер наконец отвлекается на себя, поправляя костюм и убирая эту дурацкую, вечно выбивающуюся, прядь за ухо. Каждое движение было буквально дерганым, и если Моррисон решит возразить хоть словом, то непременно получит кадуцеем по голове. Почему-то Ангела была в этом уверена. Терять все равно было уже нечего, отчего-то именно так казалось доктору в этот момент.[AVA]http://s6.uploads.ru/vkYdE.png[/AVA]

Несмотря на свой, казалось бы, безапелляционный тон, Ангела была уверена, что Моррисон непременно начнет спорить. Более того - данный спор вполне мог превзойти все предыдущие, окончательно оставив доктора и командира по разные стороны. Не единожды ослушаться приказов, своевольничать, когда того не требовала ситуация, но сейчас Ангела действовала, руководствуясь скорее не здравым смыслом, а элементарным желанием помочь, не оставлять Моррисона одного. Пусть и помощник из этой девушки был, прямо сказать, не самый лучший, и, возможно, единственно верным вариантом было оставаться на месте и ждать, вернется ли командир, но доктор Циглер просто не могла так поступить. Она хотела бы сказать, что ей попросту было страшно отпускать Моррисона одного, и было страшно даже подумать о том, что было бы, если бы Моррисон не вернулся, но заданный изначально тон не давал шанса для подобных сантиментов. Циглер хватало и того, что рядом с командиром она чувствовала себя на порядок спокойнее. Как ни странно, о своем состоянии она думала в самую последнюю очередь.
          - То есть вы не злитесь, что я в очередной раз ослушалась приказа? - Ангела немного замешкалась, задавая вопрос теперь уже как-то более осторожно, нежели сыпала угрозами минуту назад. На самом деле, девушке было чертовски неловко оказаться в подобной ситуации, но Ангела уже столько всего успела наговорить командиру за то время, пока они пребывают в Австралии, что переживать из-за этого было попросту бесполезно.
          - Слушайте, вы уже подвергли меня риску, когда отправили сюда, так что отправлять меня назад сейчас и переживать о моем состоянии нет никакого смысла, - Ангела окончательно перешла на будничный тон, словно они вели с Моррисоном беседы о погоде и утренних новостях, что застигли их за завтраком. - Не прощу себе, если с вами что-то случится, а меня не будет рядом. Возможно, я не в любой ситуации смогу помочь, но хотя бы у меня будет шанс попытаться это сделать, - Циглер взгляда не сводит с командира, хмурится, словно бы маленький ребенок, доказывающий, что она уже достаточно взрослая, чтобы самой решать все эти взрослые проблемы. А Моррисон стоял, как казалось Ангеле, в полной неуверенности, что давало надежду на то, что он не отправит доктора назад сию секунду. И даже тот укоризненный взгляд, которым командир смотрел на доктора, не убавил в девушке решимости.
          - Так точно, сэр, - Ангела было даже снова как-то замешкалась, когда Моррисон выдавил из себя это "постарайтесь не умереть". Не потому, что доктор подумала, будто бы командира и правда больше интересовало его командирское кресло и памятник на площади перед зданием главного штаба, но только лишь потому, что это было очевидным согласием на то, чтобы не отправить Ангелу назад. Ради такого можно было и постараться не доставлять Моррисону новых хлопот, коих и так уже было немало.
          - Но в случае чего, вы ведь всегда можете сказать, что я погибла при выполнении своих должностных обязанностей, тогда, возможно, вам обойдется всего лишь выговором, - Ангела ляпнула это как-то невпопад, и только после сказанного поняла, что шутка скорее всего была довольно скверной. А, впрочем, она ничем не уступала шуточкам командира. Правда, сменившееся выражение лица Моррисона все-таки давало повод для беспокойства, но извиняться Ангела не стала. Да и кто знал, что может случиться за стенами убежища мародеров.
          Ангела вернулась к машине следом за Моррисоном, послушно забравшись на переднее сиденье. Испытывать его, командира, терпение и дальше не было никакого желания, да и продолжать путь в кузове откровенно не хотелось - от подобного путешествия изрядно затекла спина.
          Всю оставшуюся дорогу командир молчал, угрюмо глядя перед собой, сидя на водительском месте. Зато с заднего сиденья то и дело задавались вопросы, на которые Ангела поначалу пусть и отвечала неохотно, но после нашла в этом способ скоротать время хоть как-то лучше, чем просто молчать. Очевидно, что самым первым вопросом стало, как и зачем Ангела рванула за ними, а далее - как вообще эти агенты Овервотч оказались в этих Богом забытых местах одни, без подкрепления, изрядно измотанные, и есть ли что-то между доктором и командиром. На последнем вопросе Ангела стала заикаться в словах, пытаясь подобрать нужные, но в итоге все осталось в "понятливых" взглядах пассажиров и таких же "понятливых" возгласах. Удивительно, что сам Моррисон не сказал ни слова. Ангела лишь подумала, что наверняка не было смысла размениваться на столь глупые и очевидные вопросы, не требующие ответов.
***
          Какую-то часть пути все же пришлось ехать в молчании, когда все вопросы закончились, даже самые глупые, как то - зачем доктору крылья, и прочая чушь. Зато люди в машине заметно оживились, когда на горизонте показались стены. 
          - Во, они там прячутся, - один из пассажиров с заднего сиденья не удержался и полез вперед, указывая рукой на высокие стены, пришлось даже немного пригнуться в сторону, чтобы не удариться лбом обо что-нибудь.
          Ангела внимательно слушала все, что говорил командир - и то, что было обращено доктору, и то, что уже было сказано местным жителям. План и правда был абсурдным, но учитывая все, что уже успело произойти за эти пару дней, может что-то и получилось бы. В конце концов, Моррисон успел отправить на тот свет по меньшей мере, кажется, с десяток тех громил, что пытались их убить. Рядом с таким командиром еще нужно было постараться, чтобы умереть. Ангела даже оружие взяла в руки уже без прошлого страха. Осознание того, что не все люди готовы жить в мире, настигло как-то внезапно и словно бы больно ударило по затылку, но от всего этого все равно было некуда деться. Когда вопрос касался твоей собственной жизни, действительно приходилось выбирать - либо ты, либо тебя. Отчего-то в памяти возник тот старик, которого не удалось спасти, но Ангела лишь тряхнула головой, отгоняя эти мысли. У нее еще будет время подумать об этом. Возможно. А может, доктор Циглер даже расскажет командиру правду, если выдастся подходящий случай.
          - Нет, не передумала, - Ангела качает головой, на секунды задержав взгляд на револьвере, а после как-то испытующе посмотрев на Моррисона. - Командир Моррисон, если мы выберемся отсюда.. - теперь уже не "когда", а "если". - Можно будет попросить вас.. - Ангела снова замешкалась, но быстро поняла, что сейчас у нее не получается подбирать нужные слова. - Я только лишь хотела сказать, что мне, кажется, нужна будет некоторая практика в обращении с оружием. Сейчас точность моих выстрелов стремится к нулю, - девушка пожимает плечами, снова переведя взгляд на оружие. - Надеюсь, мне не так часто придется это делать, но все-таки без этого, наверное, никак, если постоянно рвешься на передовую, верно? - а, впрочем, последний вопрос был скорее риторическим. Все-таки, для Ангелы было так сложно принять эту самую реальность, которую пришлось открыть для нее Моррисону - либо ты, либо тебя.[AVA]http://s6.uploads.ru/vkYdE.png[/AVA]