Хватит. Голова уже трещит от этих синусов, косинусов, тангенсов и прочей невероятной ерунды, которая никогда не пригодится ей в жизни. Малия тяжело вздыхает: она опять не смогла осилить домашку, потому что ей тупо не хватает усидчивости. И ей совершенно плевать на то, что завтра преподаватели в один голос будут твердить, что ей ни за что на свете не сдать экзамены с таким отношением; она привыкла. Привыкла постоянно быть в отстающих, потому что ей никогда не стать такой же, как Лидия, этим юным дарованием, которым все восхищаются. Ну и чёрт с ним. Она никогда не хотела нравиться людям. Если кого-то что-то не устраивает, то это конкретно его проблемы.
       Малия не грезила колледжем, потому что вообще смутно представляла, что это такое. Только по рассказам ребят, её так называемой стаи, в которую её записали, не потрудившись спросить разрешения. И в голову ей начали вбивать, что ей необходимо светлое будущее, которое без колледжа невозможно, тоже без её разрешения. В её ёбаной жизни всё происходит так, будто Тейт не имеет к ней никакого отношения, и ей со стороны приходится наблюдать, как из неё пытаются сделать человека.
      Именно поэтому Малия идёт спать. Прямо сейчас. Вот так просто, без ритуального убийства на ночь, потому что в последнее время её сознание творит с ней что-то невообразимое. Тейт до сих не знает, как с такой агрессией и ненавистью она не навредила никому из тех, кого любит. Она откидывает одеяло с так и не заправленной кровати и падает на неё прямо в одежде, не удосужившись переодеться – своеобразный протест человеческим правилам поведения. Малия хочет всячески доказывать, буквально кричать о том, что она вертела эти человеческие нормы, она койот. Накрывается одеялом и закрывает глаза. Через несколько минут проваливается в сон.
     Чуткий сон койота легко нарушить. Никого уже не удивишь, что Малия может проснуться от каждого шороха, шума, ведь в её мире шум всегда означал опасность. Она резко распахивает глаза и так же резко садится на кровать, пытаясь понять, приснилось ли ей, как захлопнулось окно.
      – Кто здесь? – Малия обращается в пустоту, а уже в следующее мгновение ей хочется треснуть себя ладонью по лбу, словно она понятия не имеет, что во всех фильмах первыми убивают именно тех, кто произносит эту глупейшую фразу. Однако следует сделать поправку, что Тейт только что проснулась и абсолютно сдохла как адекватный человек. Вряд ли она вообще когда-то была адекватным человеком. [float=right][/float]
     Она силится разглядеть хоть что-то, щурится, но в комнате лишь звенящая тишина, нарушаемая лишь её редкими шумными вдохами. Тейт принимает решение успокоиться и вылечить свою паранойю уже, потому что в любом случае она надерёт задницу любому, кто хотя бы попытается на неё напасть. Она никого жалеть не будет, ведь главное для неё – спасение собственной жизни. И поспать ещё не мешает. Завтра ведь получать нагоняй от преподавателя тригонометрии.
      Так Малия успокаивает себя и ложится обратно, пытаясь снова заснуть. Но уже в следующее мгновение девушка оказывается висящей в воздухе, потому что н е ч т о [она и правда не знает, как назвать этот чёрный сгусток, подхвативший её] сделало это с ней. Она громко вскрикивает, скорее, от злости, чем от неожиданности. Рычит. Злость внутри неё набирает обороты, Малии хочет разорвать кого-нибудь своими когтями. Хочет вырваться, но это невозможно. Как ударить противника, у которого нет материальной оболочки? Но всё веселье начинается в следующий миг, когда Малию начинает уносить в сторону окна, прочь из дома. Будто бы в её комнате внезапно появился ветер, подхватил её и понёс в неизвестном направлении.
     И теперь ей стало страшно.
     Она собирается закричать, что убьёт всех и вся, но не может элементарно открыть рот. А в следующий миг до чуткого слуха койота долетает чуть слышный шёпот, и её глаза слипаются. Ещё через пару мгновений она засыпает.
       Просыпается Малия от боли, последовавший от удара о бетонный пол, когда тело резко бросили.
[float=left][/float]      – Да вы издеваетесь, – шипит Тейт. Содранные колени щиплет, и она будто бы снова девятилетняя девочка, которая учится кататься на велосипеде и сдирает колени, падая каждый раз, потому что не умеет нормально тормозить. Вот только сейчас велосипеда нет, её бросает на пол какое-то ужасное  н е ч т о, рассмотреть которое не позволяет даже её зрение койота. Малия потирает заживающие раны, но даже не жмурится: она привыкла к боли. – Подвал? Серьёзно? – она понимает, что выглядит сейчас очень глупо, произнося разрозненные фразы в пустоту, но именно это помогает ей держаться, не поддаваться охватывающему страху, ведь иначе она не сможет думать. Думать о том, зачем она здесь, кому вообще нужна, ведь в их стае [от которой она отдаляется с каждым днём] проблемы на вторые девяносто обычно находит Скотт. Или Стайлз.
     Ну ладно, проблемы любит находить и сама Малия, но сейчас-то в чём дело? Она была паинькой, послушно не высовывалась, пыталась бороться со своими демонами, которые в результате оказались сильнее [спасибо, мам] и начали приносить удовольствие от тех разрушений, виной которых была Тейт [спасибо, пап].
     Ей гораздо интереснее, где она. А ещё интереснее, как выбраться из этого места, которое она определила как подвал путём наблюдений за темнотой, что окружала её повсюду. Разумеется, Малию ведь из постели забрали не просто так. А, может, это чья-то злая шутка. Правда, в таком случае шутнику больше не жить на этом свете.
      Она исследует каждую трещинку в полу этого подвала, внутри которого ещё и дурно пахнет. Но это не помогает прояснить ситуацию. В жизни Малии Тейт вопросов всегда больше, чем ответов, но в обычной жизни эти вопросы девушку заботят намного меньше, чем в данный момент. Она не знает, сколько времени проходит, прежде чем она решает сдаться.
      – Так, мне это надоело… – Малия потом подумает, почему продолжает разговаривать сама с собой, раньше за ней такой привычки не наблюдалось. С другой стороны, она уже достаточно живёт среди людей, чтобы перенимать их долбанутые пристрастия, от которых никому нет пользы, только немного облегчения. И сейчас для койота облегчение – слышать собственный голос, чтобы не сдохнуть от ожидания того, для чего её притащили прямо сюда. – Эй вы! Если хотите меня убить, то убивайте прямо сейчас, мне уже надоело сидеть здесь и ждать, когда же вы снизойдёте до того, чтобы выйти, – тишина её пугает, тишина заставляет думать, анализировать… в общем, делать всё то, что она так ненавидит. Малия не хочет показывать, что как-то беспокоится относительно собственного незавидного положения, но от себя не убежишь. Она падает на пол, прислоняясь спиной к стене, пытаясь думать как Стайлз, которого похищали неоднократно; он всегда выпутывался из подобных ситуаций. Но ответ, который Тейт сразу же не устроил, пришёл сам собой: его всегда спасали друзья. Малия не знает, есть ли у неё друзья, нужна ли она кому-то.
         Гробовая тишина, пустая и тоскливая, как её жизнь. Нет желания думать, зачем её сюда притащили, что с ней будут делать дальше, выживет ли она. Нет, Малия, разумеется, просто так сдаваться не собирается, она будет вгрызаться в кожу любого, кто будет посягать на её жизнь. Вот только это ожидание чего-то неизбежного скоро сведёт девушку с ума, ведь ждать она не умеет. Нетерпение скоро будет сильнее инстинкта самосохранения.
          Ещё тишина способствует мыслительным процессам. Есть возможность подумать, вот только мысли постоянно лезут какие-то убитые. Жизнь её, кажется, пошла по пизде именно в тот момент, когда она начала доверять Скотту со своей стаей и обещаниями, что всё будет хорошо. Она потеряла бдительность. Она совершила ошибку.
       Но можно ли предположить, хоть на одно жалкое мгновение, что Скотт, её д р у г [как бы она ни боялась этого слова, именно оно может придать надежду прямо сейчас] вспомнит о Малии и придёт за ней. Потому что пока у койота нет никаких мыслей о том, как выбраться из этой тюрьмы, придуманной чёрт знает кем и чёрт знает для чего.

Отредактировано Malia Hale (2017-03-05 16:26:06)