▲ Действующие лица:
Илья Курякин и Наташа Романова
▲ Время и место:
1956 год, одна из тренировочных баз, подконтрольная КГБ, где-то в России
▲ Краткое описание событий:
Наташа Романова только-только стала одной из Черных Вдов и ей требуется должное обучение. Илья Курякин - совсем еще молодой и лучший агент спец. подразделения Комитета Государственной Безопасности, в 53-м году стал чемпионом СССР по самбо. Пока основная часть сотрудников занята подавлением восстания в Венгрии, Илье Николаевичу поручают куда более важную задачу.
The Squirrel & The Bear
Страница: 1
Сообщений 1 страница 4 из 4
Поделиться12016-01-30 16:24:38
Поделиться22016-02-01 05:17:31
«Ты не попал под сокращение, потому что ты – лучший», - твердили ему.
«Терпение и труд, Курякин.»
«Тебе удастся сделать так, чтобы вашу семью не запомнили из-за проступков отца.»
Илья сжимал руки в кулаки и упрямо смыкал губы. Илья шел на пролом и выкладывался так, как не выкладывался никогда в жизни. Его заметили и выбрали. Могли взять кого угодно, но забрали именно его, и он не подведет возлагаемых надежд. Он станет достойным, он очистит их фамилию. В 55-м дополнительно сократили еще 7,5 тысяч сотрудников, а некоторых офицеров перевели на гражданские службы. Курякин не хотел оказаться в их числе, у него еще есть мать, бабушка – единственные оставшиеся близкие родственники, которым требовалось помогать всем, чем только возможно. А ему платили достаточно хорошо, чтобы можно было как раз этой самой помощью обеспечивать. Илья крепко сжимал зубы и продолжал идти к намеченной цели.
Ему 25, он – лучший в спец. подразделении. На дворе 1956 год и больше половины его сослуживцев уже отправили подавлять венгерское восстание. Кроме него самого, ему сказали – жди. Он ждал.
- Курякин, что тебе известно о Черных Вдовах? – Иван Александрович на вид оказался куда добродушнее, чем ему рассказывали. Улыбчивый такой, в светлом костюме. И сам налил ему чай.
- Пауки такие, товарищ генерал, - отвечал Илья, не сводя пристального взгляда с начальника и следя за его перемещениями по кабинету. Чай был не тронут. Ждал отмашки даже на это. Хорошо натренированный пес, ничего не скажешь.
Серов останавливается и иронично смотрит на подчиненного. Молодо-зелено, но голова на плечах есть. Эти Курякины… Николай – пропащий человек, уже даже сам черт не знает, выжил ли он в ГУЛАГе; Светлана – да такую мать и врагу не пожелаешь, хотя, сына она, безусловно, любила. И он ее. Да и в принципе у Ильи-то перспектив было куда больше и это даже хорошо, что они его нашли на том чемпионате. Такие люди им нужны, такие люди – основа крепкого общества и пример, на который стоит ровняться. И, честно сказать, Иван Александрович долго думал над своим решением: стоит ли посвящать в него этого, по сути, еще мальчишку? Но послужной список, подчинение приказам и всепробивающая верность сделали свое дело. Да и полезно будет им иметь дело с кем-то, вроде все еще нестабильного Курякина.
- Похвально, Илья, школьные курсы помнишь. Но, я говор об абсолютно ином, - мужчина присаживается за стол, впираясь в молодого человека тяжелым взглядом. – Что тебе известно о наших Черных Вдовах?
Он не видел ни места приземления, ни дороги. Знал только, что на своей земле и все. Дремал в машине, думал, почему его выбрали – пускай даже и с чемпионским титулом, - а по приезду все же переключился – ему дали задание по подготовке специального агента в области ближнего боя, и это вам не клювом щелкать, требовалась максимальная концентрация.
Маленький зал, вечер. Илья расхаживает, заложив руки за спину и ждет, снова ждет. А внутри клокочет все от осознания, что где-то за официальными бумагами спрятались люди, готовящие простых девчонок к тому, чем такие, как они, не должны заниматься. Сейчас уже послевоенное время, девушки свое отвоевали, так зачем? В детали не просветили, впрочем, что мешает ему спросить? Узнать информацию из первых уст, как говориться. Выставляет ладони пред собой – подрагивают. Соберись, Курякин, это тренировка. И что, что девчонки? Относись к ней как к парню, раз такое дело. Отдубась показательно, научи защищаться – но только сделай так, чтобы на зубок, чтобы потом не попала впросак. Ведь девочка все же, жалко как-то.
- Опоздание на пятнадцать минут. – Илья прекрасно слышал шаги за спиной и оборачиваться ему не надо, чтобы понять, кто это. – При любом, даже самом маленьком промедлении противник сможет превратить тебя в киевскую котлету, а здесь целых пятнадцать минут.
Наконец, он оборачивается, чтобы взглянуть на вошедшую. Рыжие волосы, пронзительные зеленые глаза. А ведь с виду и не скажешь, что та самая, из двадцати восьми.
Поделиться32016-02-05 22:46:02
Койки пустеют слишком быстро, Романова начинает забывать имена, хотя помнит как сейчас их юные лица. Их всего двадцать восемь, лучших из лучших, разных возрастов, попавших сюда по разным причинам. Наташа, самая старшая из них, между ними девочками называемая мамой, спасала заболевшего и умирающего отчима. Пообещали вылечить, если согласится послужить на благо Советам. Наденьке всего одиннадцать, у нее глаза как у старушки, смотреть больно. Боязно за нее до злых слез. Сломается. Совсем ведь ребенок. Ее родители погибли в самом начале войны, знакомые пристроили сюда, думали, так будет лучше. Катюше восемнадцать, она румяная и улыбчивая, крупная, но ловкая и сильная как сам черт. Задиристая немного, но не со зла, защищается. Отца своего она никогда не знала, а мама, служившая сестрой милосердия, погибла в Ленинграде. Аленушке двадцать, у нее русая коса до пояса и ясные голубые глаза, так и жгут холодом, когда она проворачивает маленький ножичек в сердце Варежки. Они с Варей дружили с пеленок, в одном детдоме выросли и в Академию вместе пришли.
Их было двадцать восемь в самом начале программы. Каждая в чем-то исключительно хороша, на голову выше остальных. Умные, натренированные, выдающиеся женщины, девушки и девочки. Наташу берут не смотря на возраст, потому что она в этом с двенадцати лет. Она училась у Тараса Романова, выжила в Тайге зимой, прошла с отчимом галопом по Европам. Романова знает несколько языков и стреляет как Павличенко. Не позволяет застать себя врасплох, сохраняет лидерство среди девочек с самого первого дня. Девочки нежно зовут ее мамой, как самую старшую и всегда встающую за них горой. Романова переживает за них как за родных, косы плетет и колыбельные поет. Лычки на черных платьях поправляет, рассказывает про звезды над Парижем, про бесконечные цветочные ковры Голландии. Наташа целует Майю в лоб перед сном, а на утренних занятиях стреляет в это же место, и даже не вздрагивает.
Койки пустеют слишком быстро, никто никого не судит, прощают все. Ночью друг друга подкармливают, а днем убивают без жалости. Они здесь именно для этого, их тому и учат, а они не даром лучшие, они все уроки усваивают. Черные Вдовы совсем разные, но в то же время совершенно одинаковые. Красивые и опасные. Ладные, умелые, идущие вперед и только вперед. Партия ими гордится, аппарат комитета принимает благодарности и продолжает программу.
Расписание часто меняется, никогда не знаешь чему решат научить сегодня. То им крутят классические мультики Диснея, на языке оригинала, то учат столовому этикету. Вывозят на стрельбище в лютый февральский мороз, пальцы липнут к стволу пистолета, теряют чувствительность, от холода зуб на зуб не попадает. Устраивают марш-бросок в полном обмундировании в ливень. Дождь больно бьет по лицу, ноги застревают в жидкой грязи, девочки падают, теряют ботинки, поднимаются и бегут дальше. На базе с них спрашивают за утерю казенного имущества и наказывают. Их учат обращаться со всеми доступными видами холодного и огнестрельного оружия. Назначают личных инструкторов, учат различным единоборствам, лупят до потери пульса. Снова и снова. Слабости не прощают и отказов не принимают. Вдовы это знают и не сдаются. Вдовы сделаны из мрамора, ломаются только самые слабые и не нужные. Гипсовая труха, а не мрамор Каррары.
Ее взывали после чистки оружия. Выдали пару комплиментов за идею с отравленными ножами и отправили в зал. Не объяснили даже зачем. Романова спрашивать не стала. Не сказали, значит так и надо. Велели поторопиться и отпустили. Она прибежала так быстро, как только смогла. У самой двери спортивного зала остановилась, восстановила дыхание и тихо, на цыпочках, зашла. Инструктор стоял к ней спиной. Высоченный, широкоплечий, спортивный. От него пахло опасностью, у Наташи нюх был на такие вещи. Она напряглась, по привычке встала поодаль, приготовилась нападать, если придется. Он вдруг заговорил сочным зычным голосом и обернулся. Лицо у него красивое, строгое, а в глазах удивление. Мало кто привык к Вдовам, они у всех такую реакцию вызывают. Недоумение и непонимание, как маленькая женщина может навредить, какой из нее солдат. Наташа смотрит в глаза и улыбается его словам. – Да что же он мне сделает, товарищ, если меня там даже не будет? – От улыбки у нее даже лицо светлеет, кажется совсем юным. Она выглядит совершенно беззащитной и безобидной.
[AVA]http://s3.uploads.ru/ehiUC.gif[/AVA]
[SGN]
ты говоришь - война - сущность людского хлеба.
я говорю - прости. я говорю - устал.[/SGN]
Поделиться42016-03-12 22:52:28
- А если будешь? – Илья щурится пытливо в ответ на эту беззаботную улыбку. Девчонка, видать, себе цену-то точно знает. И уверена в том, к чему ее готовят. А готовят-то их отнюдь не к войне – отвоевали свое уже, - а к чему-то серьезнее. К чему-то, что оставит неизгладимый след, хотя, судя по тому, что читал Илья о Черных Вдовах, хуже убийства своих подруг для их племени уже ничего быть не могло.
Курякин знал, кого тренирует, только по имени и фамилии, которые сообщили, так же, как и знал, что «девчонка» - на три года старше его самого. И черт с ним, все равно же таких надо оберегать всячески, защищать, а не гонять в амуниции, учить стрелять и морды бить. Девочки на то и девочки, чтобы их, мужские раны залечивать, а не наоборот. Но разве можно что-то сделать? Можно пойти против начальства, родной страны, принципов? Нет, конечно же нет, и парень это прекрасно понимал. Потому и находился здесь, с этой девушкой, которой суждено было стать бомбой замедленного действия.
- Ты, товарищ Романова, должна быть готова к тому, что судьба закинет тебя в бетонную коробку с двенадцатью бугаями, а ничего, кроме кулачков-то у тебя и не будет, - выдыхает Илья и подходит ближе. Осматривает, оценивает.
Стройная-стройная, как березка, без этих детских «острых углов» - плавная, обтекаемая, во время ударов будет плыть по воздуху, а не против него, это хорошо. Лучше, чем у самого Курякина, который долго работал над формой и стилем, чтобы окружение было только на руку. Который научился людей как живой щит использовать – лишь бы сделать свое дело. Который голыми руками раскидал шесть здоровенных КГБшников, за что получил среди своих лихую, но такую правдивую кличку – Медведь. Массивная ладонь ложиться на девичье плечо и сжимает слегка – Илья-то хоть возрастом и младше, но физически крупнее Наташи, - после чего идет за матами. Зачем маты? Не хочет девчонку отбрасывать на твердый пол; пусть попривыкнет слегка, поймет, кто ей в учителя достался, на мягкое падает и тело жалеет, а уж как Курякин заприметит, что рыжая приноровилась – тогда и убрать можно, тогда и каждый синяк наукой будет.
- И много вас там таких?.. – не выдерживает, бормочет себе негромко, сдувая со лба светло-русую прядь, пока перекидывает первый через канаты. А в голове совершенно другой вопрос: «И много вас таких там осталось?».
Страница: 1
