Ариэль не так часто удавалось выплывать на поверхность, как ей того хотелось бы. Отец вечно все запрещал и старался контролировать каждый ее шаг. И она уже знала наверняка - это не потому, что она была самой младшей. Все дело в том, что Ариэль очень сильно походила на саою мать, а потому Тритону было горько от одной мысли, что он может ее потерясь. Всю жизнь он учил их тому, что люди - слабые существа, и именно из-за этого они становятся лживыми, злыми и готовы уничтожить все, чего они не знают. Ведь неизвестность и непонимание пугает больше всего. Люди - зло. С ними нельзя общаться, и они не должны знать о существовании русалок.
Только глядя на отца, Русалочка думала, что... может быть, есть маленький шанс того, что он видит в людях то, чего не может разглядеть в себе. Они все любили маму, и ее смерть отразилась на всех по-своемому. Но именно Тритон злился и негодовал больше всех из-за ее потери. Это задело его так глубоко и неотвратимо, что он отказывался замечать даже то, что его дочь давно выросла и может за себя постоять. Сложно его винить в чем-то, как и сложно смириться с его решениями. От матери Ариэль унаследовала не только внешнее сходство, но и своевольный характер, а потому многое делала так, как того хотелось ей.
Когда сестры затевали в море очередной шторм при виде приближающегося корабля, Русалочка обычно ждала поодаль, на глубине, где медленно и неотвратимо вода пожирала обломки судна. Мертвые редко сюда попадали. Чаще всего их тела съедали рыбы, или волны выкидывали на берега. Разве что кто-то уходил на дно в трюме корабля, но и от них быстро оставались только кости. Все, что оставалось Ариэль - собирать "сокровища" из неизвестного и неизведанного мира людей. И это не было золото или драгоценности, их у русалок было и без того с лихвой. Это были совершенно обычные для людей вещи, очень странные, которым Ариэль даже названия не знала.
Но в этот раз она решила, что будет не просто смотреть. Она отправится вместе с сестрами на поверхность, где сможет, наконец, воочию увидеть живых (временно) людей. Захватывающее и новое для нее приключение, от которого сердце в груди колотится от предвкушения. Впервые она была не зрителем, а причиной шторма. Когда грузные волны становились все больше и все яростней бились о бока корабля. Небо с заходящим солнцем затягивалост черными тучами - русалки пели и уводили корабль к рифам. Красивое и пугающее зрелище. Мало кто из моряков понимал, что происходит и зачем они направляют корабль на камни. Некоторые прыгали в воду сами, не дожидаясь неминуемой гибели. Но итог у всех все равно был один. Корабль был разрушен и уничтожен так быстро, что если бы не обломки, то можно было бы подумать, что он попросту исчез. Сестры за несколько минут утащили в море тех, кто еще остался жив и сопротивлялся. Таких было не много. Крики стихли, проглоченные шумом волн, и на этом все закончилось. Русалки никогда не относились снисходительно к людям. Отчасти из-за того, что люди действительно их боялись и при виде хотели убить (если не попадали под очарование), отчасти из-за того, что они нередко злоупотребляли ловлей морских обитателей и нарушали их водный покой. Реже случалось и такое, когда кто-то пытался покуситься на их подводные сокровища. Конечно, безуспешно.
И все-таки, когда Ариэль видела, как последнего моряка утягивает в глубину, у нее внутри зарождалось сожаление и сомнение - обязательно ли было их всех убивать? Может, если бы они хоть одного оставили в живых, он мог бы рассказать им что-нибудь интересное про свой мир и свою жизнь? Он не похож был на злодея - молодой, испуганный. Будто и попал сюда случайно.
И когда сестры уплыли на дно, к замку, Ариэль все еще оставалась на месте кораблекрушения. Оплывала мачту с раскинутым по воде парусом,  рассматривала бочонки и все, что не успело утонуть. Внутри столько эмоций, что она даже не могла понять - она испытывает больше радости или все же грусти. Но времени разобраться оказалось не так уж и много - обычно наступающее после затишье сменилось шумом приближающегося корабля. Еще одного. Русалочка почувствовала его еще когда тот был достаточно далеко, но уплывать и прятаться на дне не спешила, вместо этого затаившись среди обломков.