Нельзя сказать, что Гаррус был большим любителем высадок на заброшенные и всеми богами забытые планеты. Еще в меньшей степени он любил высадки, которые включали в себя перемещения в Мако на дальние расстояния. И уж совсем ему были не по душе высадки на планеты, где средняя температура опускалась ниже пятнадцати градусов по Цельсию. Поэтому когда Шепард решила взять его на разведку на Квана, где предполагалось сочетание всех этих факторов, единственным, что удержало его от открытого непослушания, был тот факт, что отправиться они должны были вдвоем: командор решила, что для поиска месторождений для Альянса будет достаточно и четырех рук, а не привычных шести.

Свое желание остаться с Шепард наедине (пускай и в Мако, пускай и на планете, покрытой толстым слоем льда), Гаррус обосновывал «катастрофической нехваткой людей с адекватным чувством юмора на борту Нормандии», а не тем, чем вы там могли себе подумать. Ведь несмотря на то, что он оставил службу в СБЦ ради сомнительной миссии на корабле первого человека-Спектра, что было непростительно для приличного турианца, он все еще оставался турианцем, и даже мысль хоть о каких-то поползновениях в сторону того, кто был выше его по званию, вызывала у него тихий ужас. И это если не считать того, что Шепард вообще-то была представителем расы, отличающейся от турианцев настолько, насколько это вообще было возможно. И ее совершенно не интересовали турианцы. И нет, он не подслушивал ее разговор с Эшли, оно как-то само получилось.

Но несмотря на все это, возможность остаться с Шепард наедине компенсировала все неудобства путешествия в Мако по катку, размером с планету. По крайней мере Гаррусу так казалось, пока Шепард, не дождавшись полного приземления Нормандии, выкатила вездеход из ангара корабля.

- Знаешь, тот факт, что Мако может выдержать падение с высоты в полкилометра, совсем не делает такое падение обязательным, - хотя подобное, отнюдь не мягкое, приземление не было чем-то экстраординарным, Гаррус просто не мог оставить язвительный комментарий при себе. О том, что может именно поэтому Шепард никогда не смотрела на него так, как она смотрела на Лиару, Гаррус не задумывался.

Чтобы избежать лишнего контакта с крайне неприветливой окружающей средой и при этом все-таки выудить необходимые инструменты с заднего сиденья, Гаррусу пришлось проделать парочку акробатических трюков, во время исполнения которых он успел поинтересоваться у Духов, зачем они создали турианцам такой панцирь и почему конструкторам на Земле пришло в голову сделать Мако таким тесным.

- Судя по моим радарам… - Гаррус пытался сопоставить данные с инструмента с той картой местности, что у них уже имелась, когда коммуникатор Мако загорелся красным, и из него послышалось невразумительное шипение, затем переросшее в сигналы бедствия.

«Помогите нам… Здесь что-то есть,  оно…». Снова невразумительное шипение, а затем: «Быстрее, оно почти здесь, спасите меня, пожалуйста!»

- Отложим поиск месторождений и проверим, что там случилось, или логично предположим, что это ловушка, как в прошлый раз? – в такие моменты Гаррус был рад, что ответственность за такие решения лежит не на его плечах, и взвешивать все «за» и «против» приходится не ему. Хотя даже не обладая большим опытом в командовании, он мог сказать, что окажись на месте, откуда шел сигнал, очередная группа гетов, уйти оттуда живыми им удастся только при большом везении.

Иногда Гаррусу казалось, что сообщи кто-нибудь Шепард, что в баре, где ей посчастливилось проводить время, ожили все винные бокалы и нападают на посетителей, она и глазом не моргнет, снимет винтовку с плеча и пойдет разбираться с проблемой как ни в чем ни бывало. Что уж говорить о том, что непредвиденная спасательная операция, которая с высокой степенью вероятности могла оказаться ловушкой, не вызвала у нее ни капли удивления, а лишь, по всей видимости, приободрила ее. Гаррус так не умел и втайне восхищался. Не то что бы он струсил или пожалел о том, что так и не научился прятаться в те моменты, когда Командер отправлялась на поиски добровольцев для высадки, но все-таки к боевым действиям турианец предпочитал готовиться хотя бы за пару часов до, а не за ту пару минут, что отделяла их от сигнала.

Впрочем, от сигнала их отделяла не только пара минут, но еще и несколько скал, и надо было быть новичком или очень наивным, чтобы полагать, что Шепард решит их объехать. Гаррус печально вздохнул, когда его командир сделала ровно то, что он и ожидал: погнала Мако вверх по отвесной скале, заставив турианца вжиматься в спинку сиденья настолько сильно, что даже несмотря на новенькую броню, защищавшую панцирь, в нем что-то подозрительно хрустнуло. Уповая на то, что хрустнуть могло по сотне различных причин, не связанных со сломанными костями, Гаррус лишь напряженно угукнул в ответ на переполненное энтузиазмом замечание Шепард. Конечно, он знал ее не первый день, но с головой бросаться в ловушку вдвоем все-таки было слишком неразумно даже для нее. А поскольку неразумность за Шепард не водилась, Гаррус сделал логичный вывод, что у Командера был план. Эта мысль несколько приободрила турианца, потому что на его памяти планы Шепард всегда срабатывали (иначе не сидеть бы им сейчас в Мако), но и к ним стоило относится с осторожностью, поскольку то, через что приходилось пройти всем, кто в них фигурировал, варьировалось от «опасно для жизни» до «ты труп». К счастью, до последнего пока не доходило, но с другой стороны они еще не бросались в неизвестность с таким ужасающим отсутствием численного преимущества.

Пока турианец прикидывал сколько пиратов чисто теоретически могут оказаться на этой всеми Духами забытой планете или какие кошмары могут скрывать в себе местные шахты (на случай, если это действительно окажется сигнал бедствия), Шепард втащила Мако на более-менее плоский перевал, с которого открылся пейзаж на равнину. Слабый, холодный свет местного солнца заливал голубоватую от мелкой осмической пыли поверхность планеты, создавая слегка нереальное ощущение того, что они находятся в каком-то розово-фиолетовом облаке. Гаррус мысленно сделал себе пометку рассказать о местных красотах Лиаре: азари любили все живописное и романтичное, и как казалось турианцу, Т’Сони не была исключением. Но на его личный вкус, вокруг было слишком много цвета, что отвлекало и давало врагу преимущество. С другой стороны, остов неудачно приземлившегося корабля ярко выделялся своей серебристостью на фоне голубизны пейзажа.

- Даже на троечку не тянет, если честно, - Гаррус внимательно вгляделся вдаль. – Эта груда металла лежит здесь уже не первый десяток лет. Так что если там кому-то и требуется помощь, так этот кто-то сам напросился.

Гаррус посмотрел на приборы, про которые он совершенно забыл во время напряженного подъема. И датчик движения, и датчик тепла говорили о том, что жизнь внутри разбившегося корабля имеется и в значительном количестве.

- Очень активная там жизнь, что подозрительно чуть более чем полностью. Но зря мы что ли поднимались? – турианец повернулся к Шепард, про себя надеясь, что она все-таки решит не соваться в столь очевидную ловушку, но так же про себя зная, что развернись она сейчас назад, она перестанет быть собой, а он будет уважать ее чуть меньше, чем сейчас.

За любованием местными пейзажами и разглядыванием упавших кораблей Гаррус не заметил, что площадка, на которой Шепард запарковала Мако, на самом деле не такая уж плоская, и все это время вездеход медленно, но верно подбирался к краю обрыва, с которого им предстояло спуститься. И если турианец с содроганием думал о том, как Командер на всех парах пустится вниз, то когда он понял, что через секунду им предстоит свободное и неконтролируемое падение к подножию скалы, ему ничего не оставалось делать, кроме как метнуться к рулю и педалям, попутно придавив Шепард и оторвав ремни безопасности со своего сиденья. Издавая звуки на грани крика и рычания, Гаррус вжал педаль тормоза, но помогло это лишь отчасти: передние колеса Мако уже беспомощно бороздили воздух, зато задние все-таки успели спасти их от скатывания кубарем с отвесной скалы, и теперь им предстоял всего лишь скоростной спуск.

- Духи… - прошептал турианец, откидываясь обратно на свое сиденье и возвращая командиру управление вездеходом. – Все-таки я доверяют твоему вождению больше, чем гравитации, Шепард.

Только когда Шепард вырулила Мако на ровную поверхность и всплеск адреналина от скоростного спуска слегка улегся, Гаррус осознал, что он только что сделал. Служи он в турианской армии, за такое его могли отправить под трибунал: самовольный захват командования в ситуации, не угрожающей ничьей жизни, да еще и с нанесением увечий командующему офицеру. Он не был уверен, что и на человеческом флоте ему не предусмотрено какое-нибудь наказание, но судя по тому, что Шепард выглядела скорее обиженной, чем разозленной, Гаррус немного успокоился насчет своего места на борту Нормандии. Хотя сказать, что к нему вернулось хорошее настроение тоже было нельзя: не прошло и получаса с момента высадки на Квана, а он уже успел несколько раз вслух усомниться в компетентности своего командира, что явно не улучшало мнение о нем в глазах Шепард. С чувством юмора у нее конечно все было в порядке, но Гаррус не горел желанием переходить границу между шуткой и дерзостью, а судя по не до конца понятному, но с чувством сказанному комментарию, он был слишком близок к этому.

- Я не хотел проверять на нас надежность Мако, Командер, прошу меня извинить, - сконфуженно произнес Гаррус, наблюдая как из-за него Шепард медленно объезжает все, даже самые мелкие препятствия. – А вот пару бугров я как-нибудь переживу, да и наш вездеход тоже.

И даже несмотря на свое ужасающее поведение, Гаррус не смог удержать язык за зубами. Снова. Все-таки его отец был прав, когда говорил, что младший Вакариан – очень плохой турианец, и ничего путного из него не выйдет, по турианским меркам так уж точно.

Впрочем, по всей видимости Шепард его непутевость уже мало волновала: она включила свой "официальный" тон, которым так любила сообщать команде, что сейчас им предстоит броситься грудью на амбразуру. Кто-нибудь посторонний решил бы, что в такой манере можно объявлять график смен на корабле, но умудренный опытом Гаррус знал, что ничего хорошего им не светит.

Хотя на первый взгляд план командира звучал неплохо. Слегка не в ее стиле – сдаваться в плен без боя – но для полного уничтожения противника самое оно, остатки прилежного турианца в нем полностью одобряли такую линию поведения. Для успеха операции нужно было лишь убедиться, что после попадания в руки врага устройства слежения все еще будут при них, а команда поддержки будет достаточно бдительна, чтобы вовремя прийти на помощь. Последнее как правило и было слабым местом подобных "зачисток": то у товарищей неожиданно случались неприятности, и они не замечали сигнала бедствия, а то и вовсе сами попадали в плен, вслед за сослуживцами. И если в перспективе оказаться в руках работорговцев в компании Шепард еще были свои плюсы, озвучивать которые Гаррус бы не стал и под дулом пистолета, то стать объектом для опытов какого-нибудь безумного ученого-фанатика ему не хотелось от слова совсем. Но их команда поддержки находилась на Нормандии, даже не рядом с "местом крушения" корабля, а значит вероятность провала уменьшалась в несколько раз. Да и служба под командованием СПЕКТРа никогда не обещала быть легкой прогулкой, а значит риск был неизбежен, оправдан и даже обязателен, учитывая характер командира.

- Пока все звучит логично. Конечно идея добровольно расстаться с винтовкой меня не радует, но всегда нужно чем-то жертвовать, - Гаррус бросил тоскливый взгляд на свое оружие, которое было почти таким же новеньким, как и его броня. – Связаться с Нормандией, чтобы они приготовились прислать подкрепление в нужный момент?