▲ Действующие лица:
Clown prince of crime | Joker
His pretty game | Harleen Quinzel
▲ Время и место:
Лечебница Аркхэм;
Время, когда Харлин и Джокер встретились впервые
▲ Краткое описание событий:
Как прозаично - мы здесь, вдвоем, у нас ничего нет. Мы не можем прикоснуться друг к другу, не можем почувствовать теплоту кожи, не можем почувствовать вкус нашей крови. А так хотим. Кровь - такая сладкая, она течет внутри нас и пронизывает сердца (а остались ли они у нас?) ненавистью друг к другу, медленно превращающейся в нечто, о чем в приличном мире предпочитают снимать драмы и комедии. Мы не созданы для этого мира, у нас он свой. В нем любовь - это боль. Мы через нее пройдем, а вы?
а ты знаешь, что нас ждет?
Страница: 1
Сообщений 1 страница 4 из 4
Поделиться12016-09-18 17:39:57
Поделиться22016-09-18 19:16:03
Ночь не так черна, как человек.
Кап...кап...кап.
Вода по холодному бетонному полу.
В старой парадной Аркхэма есть часы. Они расположены высоко-высоко. Тик-так. Они отбивают удары. Они отсчитывают ваши минуты и секунды. Они измеряют ваше пребывание в Аркхэме. Они точно знают сколько вам еще осталось. И вы смотрите на эти часы. Вы надеетесь что время пролетит незаметно, что вот, еще чуть-чуть, еще пара минуток, еще часик и все, и конец и можно идти домой. В свои тесные каморки, в свои вшивые клоповники, где вы будете в безопасности, где вы будете окружены своей мнимой любовью, где вас не будут окружать больные уроды, искалеченные психи, за которыми приходится подтирать мочу и кровь. За которыми приходится следить и на которых надо смотреть, надеясь, буквально моля о том, чтобы они вам ничего не сказали, чтобы не улыбались, не поднимали своих пустых безумных глаз, из которых свозит холодная черная бездна. Часы на стенке, высоко-высоко под потолком. Их никто не касался долгие годы. Они измеряют сколько вам осталось еще. И вы ненавидите эти часы. Вы ненавидите свою никчемную жизнь, что привела вас в Аркхэм. Что заставила вас проводить время в скрипучем старом и мрачном доме, дурке, созданной принимать в своих стенах десятки психопатов. О, не просто психов, а тех ублюдков, что заставляют страдать Готэм, терзают его своим насилием, убивают вас, мучают, пытают... Часы не врут. Но так, ведь, хотелось бы... Верно? Вам бы хотелось. Вы смотрите на них, вы поднимаете глаза к потолку, словно там скрывается ваш маленький бог. Время-Джентльмен. АхахАхАаХа...
Какое печальное зрелище.
Думаете я ничего не знаю? Думаете я ничего не вижу?
Думаете если кто-то смог посадить зверя в клетку, если Короля лишили свиты, отобрали его игрушки-погремушки и бросили в сырую мрачную камеру, то он растерял все свои силы? Вы и правда думаете что за мной только слава страшных безумств, кошмара, что тревожит ваш сон? О, посмотрите на меня, взгляните в мои глаза, зайдите ко мне в камеру, поиграйте со мной, поиграйте. Кто любит игры больше чем Клоун? И правда откроется перед вами, страшная и уродливая, с широкой кровавой улыбкой и металлическим блеском.
Кто из нас сейчас в клетке? Кто?
Я, вернувшийся в Аркхэм, словно в дом родной, что спокойно сидит на узкой жесткой кроватке, что переворачивается с ног на голову, закидывает ноги на стену и с хихиканьем следит за вами? Или вы? Вы, что ненавидите это место, презираете его, от которого вас тошнит, но все же куда вы возвращаетесь вновь и вновь, каждый день, считаете часы и ждете когда можно будет вырваться из густого плена безумия и вернуться в родную норку? Кто из нас узник Аркхэма, а кто его друг? Это место создано для сумасшедших, это вам тут не место. А мне...мне почти что хорошо здесь. У меня есть паучок, он в углу, вечерами мы с ним разговаааариваем. У меня есть охранники, серьезные мальчики с большими пушками, они стерегут Короля. Они стоят по стойке смирно, они так элегантны в своих изношенных костюмчиках, серых и скучных, как вся их жалкая жизнь. Тик-так, мои дорогие. Я знаю ваши именаааа, ахахаха. Я знаю сотни способов как превратить вашу жизнь в Ад на земле. Знаете почему я еще этого не сделал? Потому что ваша жизнь и так похожа на Ад. Бедные, бедные, мои мальчики. Неужели вас так крепко держит закон? А вы знаете, что в моих рядах веселее? Небольшой грим, щепотка безумия, первая кровь на ваших руках и мое Королевское прощение. Вы поцелуете мою левую руку и, если я посчитаю что это было искренне, то я разрешу вам присоединиться. О, конечно, есть еще ряд испытаний, но это так неважно, так скучно, главное то, что дальше вам не придется подчиняться чужим законам и правилам, вы получите свободу и над вами будет править только мое безумие, мой голод, мой смех. Этого достаточно. Это даже больше, чем вы заслуживаете.
Тик-Так, ребята. Однажды я отсюда выберусь. А выыы?
Я смирненько поднимаюсь на ноги, я улыбаюсь приветливо и гостеприимно, я позволяю натянуть на себя смирительную рубашку. Тугие ремни сковывают руки. Ох, пупсик, полегче! Или ты предпочитаешь доминировать? Хм....разреши мне это запомнить. Я слежу острым взглядом за охранниками, наставившими свои пушки чуть ли не в лицо мне. Один из них судорожно проверяет все ли в порядке и в безопасности ли теперь остальные от меня, в безопасности ли будет одна маленькая куколка, которая меня ждет. Ммм...а она горяченькая, да? Ты уже успел оценить ее длинные ножки, пупсик, они тебе понравились? Эта куколка так добивалась свиданий со мной.. В этом что-то есть, не правда ли, когда симпатичненькая девушка так рьяно добивается внимания? Заводит, дааа? Что поделать, я - красавчик, всегда нравился куколкам. Ахахаха.
Я смеюсь, словно без всякой причины, утыкаюсь лбом в дуло автомата, охранник судорожно дергается назад, отодвигаясь от меня на пол шага. В чем дело? Боишься выстрелить с перепугу? О, если бы за мою смерть давали деньги... Но нет, даже в этом приюте милосердия и безумия у меня есть свои маленькие друзья. Они вам шею скрутят, если вы нарушите отпуск Джокера.
- С ума сойти,- хихикаю я, когда мы эскортом в пять человек движемся по коридорам Аркхэма. Меня стараются закрыть своими спинами бравые ребята, они держат свои автоматы наготове. Еще бы! Психи реагируют на меня крайне буйно. Поднимается шум, кто-то скребется, кто-то начинает лаять, кто-то плачет. Ля-ля-ля, Джокер вышел погулять. Привет, ребята.
Я спотыкаюсь на ровном месте, останавливаюсь, боясь потерять равновесие. Охранники останавливаются вместе со мной. По моим губам плывет улыбка чеширского кота, такого...спятившего еще сильнее чеширского кота. Псих, у клетки которого мы остановились, цепляется пальцами за прутья своей камеры, прилипает лицом к маленькому окошку и смачно плюет в одного из охранников. Я заливаюсь скрипучим медленным смехом, запрокидываю голову и от моего смеха липкий страх начинает течь по лицам охранников. Один из них бьет прикладом психа по руке, заставляя его отойти от двери, другой дергает меня, схватив за предплечье и заставляет идти дальше. Ай-ай-ай, как невеееежливо. Как невежливо, ай-ай-ай. Неужели Клоун не может споткнуться? Разве так надо обращаться со мной? Ведь смешно же было, ну правда, смешно! Я видел как заблестели смешинками глаза остальных. АхахаХаХа.
Меня вталкивают в комнату и с диким скрипом закрывается массивная металлическая дверь, защелкивается засов. Хм....интересненько. Это как воспринимать? Если вдруг я впаду в буйство и прибью миленькую куколку, то хотя бы измором меня возьмут, пока придумают что делать дальше. Слышишь этот звук, куколка? Он говорит о том, что тебя тут могут убить, что мне фактически выдали лицензию на убийство. Там суровые мальчики с большими пушками (возможно это то единственное, что у них большое, если ты понимаешь о чем я), но они не успеют тебя защитить, не успеют, не успеют, о нет, нет. Хааа!
Я передергиваю плечами, медленно поворачиваю голову по кругу, словно разминая шею, кривлю губы в оскал и улыбааааюсь. Я улыбаюсь и прохожу вперед, по холодному бетонному полу.
Кап...кап...кап.
Кап.
Так вооот где у нас течет вода, вот где протекают трубы. Право слово, Аркхэм держится на соплях. Его даже взрывать скучно, рано или поздно он сам развалится, а мне он так дорог как память.
Обшарпанные стены, сырой плесневелый воздух, грязные окна. Знакомый кабинетик. Просторный, но такой серый, совсем не изменился со временем. По крайней мере не изменился в лучшую сторону. Мы здесь уже бывали. Прости, куколка, ты у меня не первая. Впрочем, ты - первая, кто так жаждал встречи со мной по собственной инициативе.
Мой взгляд скользит по белому халатику, словно холодная острая сталь прикасается к коже и не знает в какой момент тупая сторона сменится заточенной и прольется кровь. Я облизываюсь, словно голодный зверь, изучая личико, обрамленное большими очками, мягкие сладкие губки, длинную шейку, тонкую талию. О, куколка ты и правда очаровательна. И что такая милая девочка забыла в Аркхэме? Неужели меня? Приятно, прияааатно.
Я бесшумно прохожу по кабинету, смотрю на металлический стульчик перед собой, хмыкаю, склоняю голову к плечу и запрыгиваю на стол. Удобно устраиваюсь на нем, словно мои руки совершенно ничем не скованы, передвигаюсь на середину, вежливо сохраняя расстояние между собой и куколкой, наклоняюсь вперед, чтобы мы были лицом к лицу и расплываюсь в широкой улыбке.
- Доооктор Квинзеель. Добро пожаловать в Аркхэм.
Отстраняюсь, выпрямляясь и смотрю на девушку сверху вниз. У нее какие-то листочки-блокнотики, ручки-карандашики, столько всего остренького. Доктор-доктор, а вы умеете защищаться? Я могу развернуться так быстро, что вы ничего и не поймете, толкнуть вас ногой прямо в грудь. Вы упадете назад, ударитесь головой. Будет больно, но не смертельно. Я спрыгну на пол, выбью стул, возможно даже пну его так, что он пройдется по вашему нежному животику, оставит большие синяки на вашей бархатной коже. О, я вижу, она такая нежная, бархатная, молочная. Ногой, даже ни разу не наклонившись, я могу просто наступить на вашу чудную шейку. Позвоночник хрустнет и сломается, но перед этим Вы будете задыхаться, судорожно цепляться за мою щиколотку, может даже оцарапаете мою кожу своими ноготками... Знаете что я могу сделать с такими как вы? О, доктор, вы не первый мой мозгоправ. Поверьте, у вас у всех одинаково легко ломаются шейки...
И я смотрю на девушку, но так ничего и не делаю. Только пальцы под смирительной рубашкой на мгновение дернулись. Опять Джокера будут изучать, искать проблемы в глубоком детстве, бооольшие комплексы маленького несчастного мальчика. Хм... и какую же историю мне выдумать на этот раз? Прямо не знаю! Столько соблазнительных вариантов! Ахаха.
- Вы можете звать меня Мистер Джей. К чему нам лишние правила приличия? Вы же собираетесь залезть так глубоко, как в меня еще никто не проникал....Прямо в голову, - мой скрипучий смех распространяется по пыльному затхлому воздуху, дрожит на нем и вязнет в паутинах на углах кабинета. Интересно, доктор Квинзель, а давайте поиграем, давайте поспорим. У кого получится быстрее проникнуть в голову: у вас или у меня? Маленькая милая куколка, тебе разве не говорили как опасно шутить с Джокером? Разве ты не знала? Теперь у тебя есть шанс, поздравляю. - И чем же скромный Клоун заслужил столь пристальное внимание такой симпатичной куколки?
Я устраиваюсь поудобнее, словно нигде не чувствовал себя столь комфортно, как на этом столе. Вы же хотите меня препарировать, доктор? Вот он я, пожалуйста, уже даже на столе, прошу, удааачи. Знаете, может быть я тоже займусь чем-нибудь интересненьким. И хорошо, если это так и будет.
Почему?
А как думаете, сколько сможете прожить, если не заинтересуете Джокера?
Поделиться32016-09-19 00:59:27
30 Seconds To Mars – A Beautiful Lie
Она долго этого ждала, долго пыталась и выбивала любую возможность, чтобы наконец прийти к желаемому. Забрать это желаемое, как хищник забирает свою погибшую жертву и заглатывает ее всю, вместе с кожей и потрохами, наслаждаясь ощущением полного контроля. Вот и сейчас Харлин контролировала все, что было в ее руках, каждую мельчайшую деталь, даже ручку и карандаш. Она была готова. Как никогда готова к тому, чтобы встретиться со своей целью, которая могла позволить ей добиться всего того, о чем она мечтала - о карьере, славе, богатстве. Такая алчная сука. Но чего только не сделаешь, когда в душе разгорается пламя неистового желания получения того, чего так долго хочешь, Квинзель хотела превзойти всех, доказать всем, что она может все, стоит ей лишь захотеть этого, стоит лишь поманить пальчиком и наигранно хихикнуть, словно она глупенькая и совсем ничего непонимающая девочка, которая приехала из далеких краев в город, где каждый житель был зверем. Город-зверинец, разве не здорово? Но, увы, этот город она знала слишком хорошо, чтобы не понимать каждого, кто в нем жил или существовал. Долго пришлось работать над возможностью получения Джокера под свою "опеку", но даже это оказалось ей под силу. Психология - та самая прекрасная вещь, которую ни в коем случае нельзя использовать бездарно, научившись находить ей применение, можно подчинить себе весь мир. Предполагала ли доктор, что встретится с чем-то совершенно ей неподвластным? Ой-ой, вряд ли.
Девушка представляла себе эту встречу уже миллион раз за последний месяц. Ночами долго думала и не могла уснуть. Порой приходящая в ее голову мысль или идея заставляли ее подниматься с постели, брать в руки листок бумаги, карандаш и записывать план, стратегию. Таких листов у нее было штук пять, все они - предполагаемые версии развития событий и возможные варианты завершения лечения. Харлин знала, кто он такой, сколько смертей на его счету и каким жестоким он может быть. Любой из факторов имел значение, и в этой системе, в этом механизме, который она запустила, кажется, не было ни единого упущения. Любая черта характера, любое воспоминание из прошлого работали на бумаге, но предполагаемый сценарий и то, что свершается в реальной жизни не всегда могут соответствовать друг другу. Это она тоже предусмотрела - за спиной был припрятан Glock 19. Ну на всякий случай, если что-то могло пойти не так. Хотя юная дева скорее рассчитывала, что ей удастся очаровать гангстера своим телом, коим она уже не раз пользовалась, если того требовала ситуация. Расстегнув пару пуговиц на рубашке, девушка открыла свою светлую кожу и выпирающие ключицы, сразу же почувствовав, как холод лечебницы пробирает ее грудь. Здесь тепла явно не хватало. Она выдохнула и постучала несколько раз туфельками по полу, стук эхом раздался по комнате, из которой Квинзель вот-вот должна была отправиться на такую долгожданную встречу со своей судьбой, от которой зависела ее будущая жизнь и карьера. За этой дверью, так близко... Прятались ее заветные грезы.
И вот она идет по коридорам, слыша только лишь как стук каблуков поднимает на уши всех заключенных больницы. Всюду раздается свист, визжание, но ей наплевать. Все они - бесполезный биоматериал, из которого можно слепить разве что одну большую кучу трупов. А потом сжечь и станцевать на пепле танго под аккомпанемент Карлоса Гарделя. Они свиньи и сами довели себя до этого сумасшествия, в них нет ничего интересного и их диагноз уже давно разгадан - животная похоть, причем совершенно неважно к чему именно. К чужому телу или к куче дерьма. Человек ведом лишь этим животным существом, прячущимся внутри него. У каждого оно есть. У психопатов перманентно, а у пока еще нормальных людей проявлялось, допустим, когда они теряли над собой контроль и вливали в себя очередной бокал алкоголя, в котором было смешано все подряд. И эта адская смесь разжигала внутри страсть к самым отвратительным и мерзким поступкам. Смешно. Людям был дарован мозг, чтобы с его помощью они могли сдерживать животное внутри себя, но с каждым днем человечество все чаще и чаще старается отказаться от использования этого органа. Всякими разными способами. Люди устали быть высшими созданиями на Земле, их истребление - лучшее, что только могло случиться, но ради лишь нескольких интересных экземпляров Харлин была готова попросить нечто там на небе остановиться и дать ей минуту, чтобы разгадать тайну грешного человеческого "я".
Джокер был тем самым экземпляром. Негласно она называла его "Первообраз" и считала, что сможет вернуть его к стадии осознания путем самого обычного общения. Это был план #1 и, конечно же, самый главный, на который доктор делала едва ли не все ставки. Квинзель не считала Джокера больным и уж тем более психопатом. Проще было некуда догадаться, что он лишь играл эту роль, в глубине души так же как и сама Харлин понимая, что человечество не стоит того, чтобы печься от его шаткой стабильности.
Согласно плану #1, девушка должна была придерживаться модели поведения, свойственной строгой учительнице. Властный голос, разрешение говорить только тогда, как она скажет, и в зависимости от произнесенных слов в дальнейшем склоняться либо к ужесточению поведения, либо наоборот. Она пришла удовлетвориться Джокером. Его безумной игрой. Она хотела попытаться смыть улыбку с его лица, заставить говорить того, кто действительно управлял этим телом, а не маску, отравленную ядом и испещренную множеством шрамов и татуировок. Здесь и сейчас. Хотя было неважно, сколько времени это займет, у нее была целая вечность, чтобы попробовать на вкус всю палитру его души. Она у него была, в этом уж она не сомневалась. Осознание этого факта опьяняло ее сильнее, чем виски, выпитый лет в 13 вместе с подружками. Коктейль из его эмоций, чувств, действий мог стать гораздо более крепким, чем тот, что она однажды попробовала в одном из клубов. Она погружается.
Наконец он предстает перед ее глазами, и она жаждет взглянуть в эти глаза, безумные и в то же время полные своей, специфической мудрости. Не моргает, когда видит перед собой его лицо буквально в нескольких сантиметрах. И даже не двигается. А зачем? Перед ней разыгрался спектакль одного актера, и зрителю оставалось лишь наблюдать, внимательно наблюдать, чтобы не упустить ни одной детали.
- Занятно. - выдает Харлин и с абсолютно спокойным видом записывает наточенным карандашиком что-то к себе в блокнот. А может лишь делает вид. Но ее задумчивый вид и редкие покусывания карандашика оставляют за собой ощущение забавной странности. Закончив с писаниной, девушка поднимает голову и довольно улыбается своему подопечному. - Продолжим. Думаю, у меня к вам, мистер Джей, нет никаких вопросов. Я не собираюсь слушать скучные истории о вашей жизни, достаточно наслушалась, пока шла по долгому тернистому пути своей профессии. Мне совершенно неинтересно, какие проблемы вас волнуют, поскольку я уверена, у вас их нет и вас просто нечему волновать. А если бы возникла реальная проблема, вашего духу тут не было бы, верно? - доктор поднялась со стула и, уперев руки в углы стола, приблизилась к мужчине едва ли не так же близко, как он к ней несколько минут назад. - А теперь давайте уточним. Я здесь, чтобы понять истинную суть вашего поведения, а не ту, которую вы демонстрируете налево и направо и которая вряд ли является правдивой. Мы пообщаемся. Так же, как когда-то в свое время делали это Платон и Аристотель, Геродот и Сократ... Возможно, поспорим. Ведь в споре рождается истина. А теперь, могу ли я попросить вас занять свое место на стуле? Приличные мужчины не сидят на столах. - поправив воротничок и очки, Квинзель присела на свой стул и положила на стол блокнот. Тот, как оказалось, был совершенно пустым, на нем было лишь одно слово и то едва просматривалось, ибо написано было довольно мелким почерком. Но этого было достаточно, чтобы прочесть. Харлин перевернула блокнот Джокеру, открывая то самое слово, выцарапанное острым карандашиком - "rotten".
Поделиться42016-09-19 21:01:32
Психопат — это прежде всего манипулятор.
Это хищник, которому чужды человеческие чувства.
Новенький клуб горит огнями. Он сияет. Он сверкает. Музыка грохочет так, что уши закладывает, гости толпятся на входе огромной очередью. Новый клуб неизвестного владельца, в нем лучшие диджеи, в нем музыка, которая сносит крышу. Поговаривают тут есть какие-то особенные таблетки, их эффект крышу сносит, а глюки такие, что мир на части рассыпается и собирается в цветастый пазл, от которого хочется смеяться и смеяться, веселиться и танцевать до упада. Да-да, маленький подарок, мои милые, маленький добрый подарок. Иногда я не хочу вас убивать. Иногда вы меня просто веселите. И еще меня веселит то, что вы, мои маленькие наивные создания, что так боятся безумного Клоуна, с такой легкостью приходите в мой новый клуб. Без страха, на гольном азарте. И очередь...закачаешься!
Ухуу-у!
Я смеюсь и поднимаюсь с места, я смотрю на зал нашпигованный людьми до отвала, облизываюсь, едва ли на месте не подпрыгиваю. С высоты второго этажа прекрасный вид на чужие головки, на извивающиеся в танце тела, словно в едином ритме, единый огромный многорукий и многоногий механизм, странное существо, с тысячами глаз. Это существо любит такую музыку, им нравится ночь, им нравится тьма, им нравится все, что нельзя. Я опираюсь руками на трость, склоняюсь чуть ниже. Хей, Джонни, смотри, смотри! Парни Пингвина! О, наш пузатый друг тоже решил разузнать что такого я намутил интересного, в какую очередную ловушку заманиваю людей. Освальд-Освальд, не все как ты, не всем нужен лоск высшего света. Меня вполне устраивают и простые обыватели. Поверь, они так же гадят, как и все остальные, только золотом не подтираются.
Ребята Пингвинчика пытаются заглянуть ко мне, в вип-ложу, стоят, переминаются, трутся перед моими лакеями. Я склоняю голову набок, облокачиваюсь на перила, отворачиваясь от людей внизу и смотрю на чужих прислужников. - - Джокер, мы хотим поздравить тебя...
Я воздеваю глаза к потолку, я долго вздыхаю, словно мне до одури скучно. О, ребята, просто валите. Просто валите! Иначе я заставлю вас танцевать, от моих пуль под ногами вам станет очень горячо. Не искушайте, люблю несуразные танцы, а еще мне нравится чечетка, а еще я просто обожаю издеваться над вашим боссом. Ручаюсь, он просто покраснеет от гнева, когда вы вернетесь, если вернетесь, с отстреленными ногами. Ахахаха.
И Джонни быстро перехватывает опасность в моих глазах. Он оттесняет ребят в сторону, он дает им шанс выжить, а я... я отворачиваюсь назад, к людям, мне нравится за ними наблюдать отсюда. Я отбиваю ритм какой-то замиксованной музыки, что крутит молодой чернявый паренек, с дредами по плечи, приоткрыв рот и широко распахнув глаза, я изучаю зал. Я подмечаю то, что не видят остальные, я подмечаю все.
Ко мне подходит молоденькая официантка с бордовыми губами и глазами в обрамлении широких мазков черных теней. Все мои ребятки немножко клоуны, даже те, что не носят с собой пушки. Девушка протягивает мне абсент, я не глядя принимаю бокал и забываю о ее присутствии в ту же секунду. Вот только... Вот только!
В последний момент хватаю ее за талию, заставляя с писком дернуться назад, ко мне. Девушка распахивает глаза. Не знаю боится ли она, но я чувствую как бьется ее сердечко, пульс бешеный. Мммм...как мило. И все же я так и не смотрю на нее, я больно стискиваю пальцы на ее талии, смотрю куда-то вниз, куда-то в толпу.
- Тааам, - выдыхаю я и киваю головой.
Золотые волосы, мягкие волны по спине, милое лицо, несколько скованная улыбка. Девушка, что любит привлекать внимание, девушка, что любит соблазнять, что морочит головы тем, кто смотрит на нее. Хей, куколка, ты уже наметила цель? Ты преследуешь свои интересы? А каковы они, куколка? Кого ты соблазняешь, милая? Я облизываюсь, я неотрывно смотрю на тонкие плечики, на красивый изгиб спины. Неужели ты гимнастка? Хм... и что же ты умеешь творить, куколка? Ты умеешь удивлять, дааа?
- Вот она, видишь? Белые волосы, рядом с Анжело, он ей мартини предлагает. - Я делаю паузу, словно удивленно добавляю, - сухой.
Девушка понятливо кивает. Ей больше не нужны мои инструкции. Если бы я хотел чего-то определенного, то сказал бы, а что не понятно - она уточнит у Фроста, но никак не у меня. Джонни всегда меня понимает, а другие понимают как неприятно беспокоить меня по пустякам.
Я заворожен. Я смотрю на девушку, что пришла сюда с подружкой. Врядли близкой. О, сладкая,не думаю что у тебя есть настоящие друзья... Блондинка запрокидывает голову, смеется, оголяя шейку, зеленый свет заливает все вокруг, сменяется красным, я выдыхаю, рассматривая ее. Какая восхитительная кожа, ради такой и с ума сойти можно.
Я смеюсь, я пью абсент.
Через пять минут я знаю ее имя. Через десять ее предпочтения в мужчинах. А завтра я буду знать о ней все что только захочу. Если захочу.
Куколка, ты знаешь что такое власть?
О, моя милая девочка, тебе совсем не подходят эти глупые мальчики. Ты их перемелешь, искромсаешь и вывернешь наизнанку. Они тебя совсем не заслуживают. Ты же особенная, верно? Ты особенная...
Я хихикаю.
Джонни предлагает привести ее ко мне. Я пожимаю плечами, театрально горестно вздыхаю, переминаюсь с ноги на ноги и отвечаю ему отрицательно. Нет. Не нужно. Не хочу. Я съем эту куколку и от нее не останется ни единой целой косточки. Жаль терять такую куколку так быстро. Пусть пока порезвится на свободе.
Я отворачиваюсь, я отдаю свой бокал в руки Фроста и мы уходим. Пока я в состоянии оставить деток развлекаться. Сегодня папочка добрый, он не останавливает веселых детишек...
Монотонный звук по стеклу, глухой и громкий.
Бум! Бум! Дикий высокий крик, почти человеческий, странное шелестение, словно ангел раскрыл свои сияющие крылья и перья мягко скользнули друг о друга, расправляясь.
БУМ!
В Аркхэме очень прочное стекло. Пуленепробиваемое, толстое и грязное. Сквозь него трудно увидеть то, что происходит на улице, зато так просто рассматривать пыль и грязь, что слоями покрывает его. Дожди льют, они ничего не могут отмыть, но зато с радостью оставляют разводы черных пятен на стекле, потом, со временем, налипает новая пыль и новый ливень оставляет причудливый рисунок на окне. В Аркхэме не очень любят чистоту. Возможно считается, что психи не обращают внимания на интерьер, а смотреть на то, что происходит за стеклом, где-то там, на улице... а зачем? Это же искушение, видеть перед собой картинку того, что больше недоступно. Не мучайте себя, не обращайте внимания на свет, на грязь, на пейзаж за окном. Опустите глаза и больше не поднимайте их. Да и как тут можно что-то рассмотреть? Окна в Аркхэме расположены высоко... Даже если они не под потолком, то надо встать на цыпочки и вытянуть шею, пытаясь хоть одним глазком рассмотреть что же там происходит, за этими стенами, какая погода, какое время года...
Я смотрю на девушку, что подходит ко мне, фактически нависает, не моргает, смотрит прямо и очень спокойно. Скажи, сколько ты репетировала этот взгляд, куколка? Сколько раз ты стояла перед зеркалом, отрабатывала правильную интонацию, такую, чтобы убеждала и демонстрировала силу, как часто пыталась по-разному поджимать свои пухлые губки, добиваясь того, чтобы это не выглядело смешно и нелепо. Ты знала что скажешь мне, ты заучивала слова или составляла только примерные схемы? Скажите мне, доктор Квинзель, как часто вы думали обо мне перед сном? Вы уже представляли о чем мы будем говорить, как я могу себя повести, чем вы будете удерживать мое внимание, если вдруг я замкнусь и перестану отвечать? Да и какие есть у тебя способы влияние на меня, в самом деле, куколка? Меня переведут куда-нибудь в подвал, где еще больше пыли и грязи, где затхлый воздух и крысы размером с маленькую кошку? Вот уж беда! Через денечек-другой крысы станут моими новыми друзьями, через пару недель я научу их нападать на персонал, это не трудно, если знать как. Что же еще? Шокотерапии, лоботомия? Сказать по секрету, милая доктор Квинзель, уже ни у одного врача не получится повредить мою голову сильнее, чем она повреждена уже. Ну...разве что проткнуть мне что-нибудь так, чтобы я превратился в растение, пускающее слюни на смирительную рубашку...Да, пожалуй это - выход. Но сомневаюсь что вам очень интересно будет изучать живой труп. О нет, у вас другие цели, куда более возвышенные. Ты же до одури амбициозна, куколка. Ты выдаешь себя с головой...мной. Ведь второсортные психопаты тебя не интересуют, верно? Аркхэм забит убийцами всех мастей, тут раздолье и целая энциклопедия извращений и видов психических расстройств. Но нет, нет, это все вам не нужно, доктор, вам нужен Джокер. Тот, кого лично провожает Бэтси, тот, кто прославился далеко за пределами Готэм-сити, тот, кто уже давно стал нарицательным именем и страшилкой для взрослых. Вам нужен был кто-то особенный и исключительный.
Доктор, доктор, скажите, когда началась ваша болезнь Джокером? Скажите.. и может быть тогда я сумею вам помочь?
Я присвистываю, словно впечатлен небольшим представлением Харлин Квинзель. Даже похлопал бы, но, вот беда, ручки связаны, ай-ай. Придется удовольствоваться тебе, куколка, моим "восхищенным" посвистом. Впрочем, большего ты пока и не заслужила.
БУМ!
Черное пятно за стеклом, размытое. Грязное на фоне грязного.
Только этот звук и тишина. Я ничего не делаю, не пытаюсь извиниться за свое столь хамское и не приличествующее мужчине поведение, только ядовито улыбаюсь и смотрю на доктора, что показывает мне надпись в своем блокноте. Я что, сейчас должен восхититься? Какую реакцию ждешь, куколка? Да мне все равно на твои записи, блокнотики и конспекты. Мне и на тебя-то глубоко наплевать пока что. Зато спасибо что показала мне чуть встопорщенный халатик, теперь я знаю что у тебя тоже есть пушка. Это ее ты будешь использовать, если вдруг я нападу? А успеешь? А кишка-то не тонка? Ты когда-нибудь убивала, куколка? Ты знаешь что любое оружие бесполезно, пока рука не готова.
- Ворона, - выдыхаю я. Мой голос в тишине звучит глубоко и низко, я говорю негромко, но он эхом разносится по комнате, словно оседает на этой пыли и та дрожит и извивается. Я спускаюсь со стола и подхожу к окошку, приподнимаю голову и с легкой улыбкой смотрю куда-то на улицу, куда-то на серые пятна серого окна. - Ворон тянет на все блестящее. В это время свет падает очень ярко, отражаясь вооон от той железячки. Простая дешевка, но сияет как золото. Ворона об этом не знает, ее манит блеск и больше ничего.
Я киваю головой куда-то в сторону, но взгляд от окна не отвожу.
БУМ!
Красная пятно расплывается по стеклу, черное пятно скользит вниз и падает куда-то, куда я уже не смогу увидеть. Кровь смешивается с грязью и медленно стекает вниз. Со временем она станет рыжей и ржавой, капли дождя смешаются с ней и пылью, оставив новые разводы. Аркхэм пропитан грязью и кровью. В Аркхэме по-другому и не бывает.
Я пожимаю плечами безразлично и спокойно, возвращаюсь к столу и все же сажусь на металлический жесткий стульчик. Для меня он намного неудобнее стола, хотя бы потому, что я не люблю делать то, что от меня хотят. И все же делаю. Почему? Наверное я хочу, чтобы доктор Квинзель считала это своей маленькой победой, пусть наслаждается этим мнимым триумфом, пусть. Я растягиваю губы в широкую улыбку, но глаз она не касается. Глаза смотрят прямо и остро, в них отливается металл, их не касается сеточка морщин, что бывает от улыбки.
Харлин Квинзель не пожелала отвечать на мои вопросы, она не говорит чем я заслужил ее внимание. Оооу, секретики-секретики, миленько. Вот только ответ и без того очевиден, не так ли, доооктор?
- И о чем же мы с вами будем говорить, доктор Квинзель? Может быть о погоде и новостях? - В моем голосе яд, из тех, что не убивает, из тех, что всего лишь заставляют остальных болезненно кривить губы. - Или.... о вас? Давайте поговорим о вас, дооооктор.
Знаете, милая Харлин Квинзель, вы вступаете на очень опасный путь. Вы не просто говорите с психопатом. Вы говорите с тем, кто старше вас на десяток лет, кто умнее вас, хитрее, мудрее. Да, я очень-очень болен, куколка, но, поверь, мудрость наполовину состоит из безумия. А ты пока так наивна, так охвачена собственными иллюзиями и властью. Я дам тебе власть надо мной, я буду послушно сидеть на своем месте, улыбаться, отвечать на вопросы, давать комментарии, шутить, привлекать внимание и философствовать. Да, я буду таким, каким ты хочешь меня видеть, ты соберешь обо мне заметки, может даже в них будет правда, кто знает, во мне нет священного ужаса перед собственным прошлым. Не то чтобы я его скрывал, я его просто не помню, а от того могу придумать его совершенно любым. Но пока ты будешь делать свои пометочки, проводить со мной время, отвечать мне, не важно на какие темы, ты будешь в моей власти. Ты будешь - Моя. Ооо, милая куколка, ты даже не представляешь насколько ты уже моя и что мне о тебе известно, какие грязные тайны скрываешь под подушкой и о чем молчишь, скрываясь за этими очками. Ооо, моя сладкая куколка, с Клоунами надо играть очень осторожно, очень, очень, очень.
- Почему вы бросили заниматься гимнастикой? Считали что это не серьезно?- Я склоняю голову набок и улыбаюсь, откидываюсь назад, удерживая равновесие на задних ножках стула и легонько раскачиваюсь, поднимаю голову к потолку, разглядываю трещины во тьме, улыбаюсь им приторно и сладко. - Харлин Квинзель. Хааарли-Харли-Харлииии... Квинн.- Стул с громким стуком приземляется на четыре ножки, пыль поднимается в воздух, а я подаюсь вперед, рассматривая девушку. В моих глазах пляшет безумное веселье, искры сыпятся, они горят, как маленькие спятившие звездочки. - Так созвучно с Арлекин. Вам говорили об этом раньше? Ваше имя вызывает улыбку на моем лице.
Я тихо и ласково смеюсь, словно сделал приятное открытие для себя на сегодня. Харли Квинн - Арлекин. Гибкая гимнастка. А вы знаете, доктор, что прежде Арлекин был глуповатым, наивным и веселым помощником Бригеллы? Над ним обычно потешались. А над вами, доктор Квинзель, над вами смеялись? Было ли это обидно? Может поэтому вы хотите доказать всему миру что чего-то стоите, что вы не глупая Арлекина, которой легко манипулировать. Ну же, малышка, скажи, ты же никому не даешь насмехаться над собой, ты не даешь себя в обиду, ты достигаешь всего чего пожелаешь всеми доступными способами и совсем не стесняешься пройтись по головам. Ведь я прав, дааа? Я прав...
И смех льется по кабинету серебристыми колокольчиками. Дзинь-дзинь!
Добро пожаловать в Аркхэм, доктор Квинзель.
Меня зовут - Джокер.
Страница: 1
