Вертолет взрывается и врезается в небоскореб, оглашая округу диким громом и заревом яркого огня. Пташке хана. Небоскребу хана. Джокеру - хана. Где-то там, на крыше соседнего здания плачет Харли, смотрит на огонь и теряет смысл жизни. Где-то там какая-то древняя дура решила уничтожить людей. Где-то там маленький Отряд Самоубийц решает спасти этот мир.
А мы с Фростом сидим в полуразрушенной комнате, у которой оторвало половину стены и я стягиваю с ремня трос, который так удачно смог нас отвести от неминуемой гибели. Я врезал Джонни по лицу ногой и злобно зарычал на то, что он посмел вцепиться в эту самую ногу, когда мы падали. Но подельнику плевать - он избежал смерти в очередной раз и сейчас разве что хочет нажраться. А у нас ведь еще масса дел! Просто гребаная масса неоконченных дел!
И когда Харли стоит напротив Чародейки, я прячусь в тени колонн, беззвучно повторяя одну и ту же фразу, впитывая в себя красивый и ужасный момент перед решающим финалом. "Давай малышка, давай, ты справишься." И моя девочка справляется, моя девочка веселится, моя девочка остается в живых. Мне хочется выйти на свет, сказать что-нибудь резкое, пожелать всем приятно оставаться и сгнить в своей тюрьме, а потом кинуть на пол гранату, прощаясь с "коллегами по цеху". Но я так ничего и не предпринимаю. Просто ухожу, скрываюсь в тенях, оставляю после себя лишь воспоминания и грязный сброшенный пояс-ошейник, который моя малышка носила с гордостью, а после бросила на асфальт, решив попрощаться таким образом со своим Мистером Джеем.
Ты заслуживаешь наказания, о, моя дорогая детка. Ты заслуживаешь наказания и пусть им будет моя смерть.

Проходит несколько месяцев. Они сливаются в непонятную череду ночей и дней. Вынужденного затишья, на которое я сам себя обрек. Конечно, все не совсем так, как кажется. Конечно я не валяюсь без дела, рассматривая костюмчик Квинзель, не схожу с ума (для меня дальше уже и так некуда), но я не появляюсь на улицах города, я позволяю всем думать, что Король преступного мира мертв. Это, знаете ли, так странно, так чудовищно странно. Видеть как Фрост заправляет всем будто мой приемник, видеть как повылезала из углов мелкая шваль, как  начали делить территорию вшивые гангстеры, возомнившие что теперь у них есть право оттяпать себе кусок от моего города. Моего Готэма. Некоторых приводит ко мне Джонни, мафиози в ужасе. Им до ужаса, до обделанных штанов, страшно видеть меня среди живых. Я утешаю их тем, что видят они меня в последний раз. Впрочем, они вообще видят в последний раз. Одному из них я выколол глаза, отрезал язык и зашил рот. Но (вот чудо!) оставил в живых. Он бродил ослепленный по городу и люди пугались его, а я хохотал, то ли просто так, то ли от того, что он действительно очень весело двигался, ну просто как зомби! Вот умора!
Спустя месяц после моей смерти, я узнаю все планы тюрьмы, в которой находится Харли. Еще через неделю у меня есть план и люди, чтобы проникнуть в охраняемый до последнего сантиметра Белль Рив. Через два месяца моя криминальная империя все еще живет и довольно благостно, благодаря чужому страху и стараниям Джонни. Это, конечно, здорово, но радости я не испытываю. Я чувствую себя как когда-то давно, в Аркхэме, словно бы мне отрезали крылья и запретили смеяться. Словно в моей жизни наступила пауза и я выжидаю. Спустя два месяца я все еще не хочу прощать Харли. Я капризничаю, рассматриваю стену  утыканную ножами, с огромной нарисованной мишенью центром которой является вид на Белль Рив с воздуха. Мне без нее плохо. Я готов это признать. Мне без нее до безумия ужасно, даже хуже, чем прошедшие два года, когда я ее вообще не видел и не знал где она. Но мне хочется, чтобы Квинзель было еще хуже. Мне хочется, чтобы моя малышка страдала, чтобы она ненавидела этот мир. Потому что я его ненавижу.
Спустя еще три дня я отправляю все к черту, отдаю приказы, меряю форму охранников тюрьмы с нашивкой в виде собственного имени. Я решаю что пора остановиться. И я лучше потом до полусмерти изобью Харли Квинн, но она больше ни дня не проживет в этой тюрьме и вдали от меня. Я хочу чтобы она была рядом. И я хочу убедиться в том, что ее жизнь все еще не имеет смысла без меня.
Спецгруппа спокойно проходит в Белль Рив, выдерживая все проверки путем простой автоматной очереди и усыпляющего газа. Наш человек в тюрьме отключает все устройства слежения со взрывным механизмом, что находятся в телах Отряда Самоубийц. Было слишком долго отключать одно из них, лучше сразу все, так и надежнее и веселее. Если кто-то из злодеев выживет - врядли будут сожалеть о подобном.  Я на память помню все необходимые коридоры, хоть ни разу тут не был, а часть группы расставляет по периметру бомбы, готовые взорваться как только я нажму на кнопку. Последний поворот, я кидаю нож в чье-то горло и мои люди проникают в просторную комнату посреди которой стоит клетка, а в ней - моя любовь. Газ наполняет комнату, "солдаты" распиливают двери и я вхожу, стягивая с лица защитную маску. Какое-то время моя малышка даже не верит что я перед ней. Живой. Джокер. Ее мистер Джей. Она кидается мне на плечи, я обнимаю ее, крепко прижимая к себе.
- Идем домой.
Хватит. Я безумен. Но я не идиот. Не хочу чтобы ты была больше здесь. Нам пора и мы уходим. Для тебя у меня есть весь мир, но он за стенами этой жуткой тюрьмы, в которой ты и так пробыла слишком долго.
Я нажимаю на кнопку и первая партия взрывов оглашает тюрьму, разрушая основные вороты, путая охранников, которым придется рассредоточиться, чтобы определить в какой именно из выходов мы отправимся. Но правда в том, что мне мало существующих ворот, я всегда могу выломать новые. Тяну Харли за собой, мои ребята расстреливают всех, кто попадается нам на пути, пока девушка не делает заминку у одной из камер. Я вопросительно смотрю на нее, недовольно и зло рычу, а потом киваю головой, разрешая парочке головорезов снести к чертям металлическую дверь. За ней, ну конечно, Дедшот. Неудивительно. Они же так спелись. Ладно. Не время. С этим мы разберемся потом. Собственно я даже не слушаю как Харли уговаривает его отправиться с нами, меня занимает  лишь дальнейшее продвижение. Но я все же отвлекаюсь, поднимаю одну из брошенных винтовок и кидаю ее киллеру.
- Небольшой презент, - пожимаю плечами и нажимаю вторую кнопку своего пульта управления, здание сотрясает еще одна череда мелких взрывов по периметру, я смеюсь и веду за собой остальных на ярус ниже. О, определенно охрана этого не ждала. Они умирают быстро их трупы красиво падают по углам просторного коридора. А я изучаю пять дверей, которые наиболее всего подходят для нас.
- Эники-беники, - противно растягиваю слова и кидаю карту в одну из дверей. Несколько мгновений на ней мигает красный огонь, а потом она выгибается и проделывает огромную дыру. Нет. Все же я определенно люблю что-нибудь взрывать! Ахахаха!
Итак, кому же повезло вместе с нами выбраться на свободу? Эль Диабло. О да, я знаю каждого из этих ребят и не вижу разницы в том, кому из них могло сегодня повести. Но такому раскладу, впрочем, рад.
- Не хочешь поиграть с нами, огонек?
Я делаю несколько жестов, заставляю остальных отойти к стене и нажимаю на кнопку в третий раз. Черт возьми! Разрушать эту тюрьму как-то даже слишком легко! И плевать что большая половина нашего отряда уже благородно полегла. Но ведь сколько еще остается! Покрытые пылью и копотью, после дикой гонки, мы все же умудряемся выбраться на открытое пространство. Нас ждет вертолет, успешно захваченный Джонни. Я помогаю Харли запрыгнуть в него, киваю двум злодеям, которым повезло вырваться вместе с нами и пока винты и пропеллеры новой пташки начинают свою работу, я оборачиваюсь к оставшимся в живых трем головорезам. А я почти надеялся, что они к этому моменту успеют сдохнуть. В конце концов на всех места не хватит. Я стреляю в двоих из них, попадая ровно в грудь, а они даже не успевают среагировать. Простите, ребята, но от вас отвернулась Фортуна. Как жаль. Выживший делает шаг по направлению к вертолету, но его успевает застрелить один из охранников тюрьмы. Я кланяюсь "невольному помощнику". У меня как раз не осталось пуль. Выбрасываю пистолет и запрыгиваю в вертолет. Он взлетает и быстро устремляется прочь от Белль Рив. Нас невозможно увидеть среди дыма и огня, который поднялся от многочисленных взрывов. На это, впрочем, и был расчет. Но долго, конечно, этой пташке не летать. Приходится спрыгивать с него на парашютах, позволяя нашему милому летающему другу благополучно взорваться, пока мы пересаживаемся в простой школьный автобус, что спокойно и без дополнительных приключений отвозит нас в Готэм.
Домой. Домой!
К вечеру мы успеваем добраться до подпольного клуба, одного из новых, образовавшихся за последний месяц. Я стягиваю с себя надоевшую форму, выкидываю ее, наконец оставляя за спиной все, что было связано со злополучной тюрьмой. Медленно подхожу к Харли, не отрывая от нее немигающего взгляда. Ты боишься, сладкая? Хорошо, если это так. Я замахиваюсь и отвешиваю ей сильную пощечину, сбивающую девушку с ног. Присаживаюсь перед ней на корточки и склоняю голову набок.
- Ты расстроила меня, детка, - я вздыхаю и провожу пальцами по щеке Харли, покрасневшей после удара. Ты ведь знаешь, милая, я так не люблю когда ты веселишься без меня. И мне не нравится что ты меня совсем забыла. Что нашла себе новых друзей мне тоже не нравится. И я не имею ничего против них, но я готов всех убить просто за то, что они, кажется, совсем позволили тебе забыть меня. Но долго я решаю не злиться, позволяя себе найти другое время для собственного раздражения. Вздыхаю, открываю объятия и улыбаюсь. Харли сбивает меня с ног, мы лежим на полу, но мне вполне комфортно и так.
- Добро пожаловать в новый клуб - 86! - Я театрально взмахиваю рукой и киваю головой, словно демонстрируя максимум почтения, по крайней мере находясь на полу с Квинзель на руках. - Чувствуйте здесь себя как дома, господа.
Когда-то была одна славная традиция, милый код, между всех ребят, что нарушают закон. Если они говорили - "я - 86", это значило, что за человеком гонятся легавые и ему нужно скрыться. Что же, для всех присутствующих это была вполне актуальная тема. Да и места, собственно, хватит на всех. Зря что ли мы выкупили целый заброшенный завод.