Макс Макалистер очень упрям и не терпит разногласий. Он разыгрывает из себя великого диктатора, как и в политике, так и в постели. Макалистер, являясь чиновником мэрии Йорка, с неподдельным удовольствием пренебрегает законами Соединенного Королевства, но ему виртуозно удается избежать наказания. Благодаря финансовому достатку, он может позволить себе нанимать самых лучших адвокатов и иметь на посту квалифицированных юристов, умело скрывающих его грешки. Скажу откровенно, в мире "честной" политики Великобритании вряд ли кто смог бы обскакать его в количестве денежных махинаций. Этот человек не имеет страха за свое будущее, так как уверен, что по мнению британского народа он - примерный семьянин, неустанно блюдущий закон и порядок. Мне с недавнего времени известно о нем все, и даже больше, ведь мистер Макалистер возжелал нанести визит в мой дом и пригрозил устроить допрос с пристрастием, если я не дам согласие на все его условия и позже совершу попытку его скомпрометировать. Мои добрые друзья, имеющие грандиозный опыт в слежке, доставили мне прошлым вечером секретные файлы и несколько фотографий, при утечке которых Максу Макалистеру следовало бы молниеносно рыть яму для собственноручного погребения.
Подведу итоги нашей встречи: визит прошел в традициях лучших борделей Лондона и Парижа. Клиент удалился под утро, растрепанный, получив заветную порцию алых следов от удара стеком, отыграв вместе со мной незамысловатые сюжеты своих самых порочных фантазий и достигнув высшей точки удовольствия несколько раз. Макалистер заплатил неплохие деньги, превышающие первоначальную ставку, и недвусмысленно намекнул, что ему по душе моя компания, следовательно, со следующим сеансом терапии не стоит долго тянуть. Я была несколько польщена, не из-за комплиментов, а из-за полученного гонорара, и утвердила следующую встречу на грядущие выходные. Мне очень лестно иметь щедрых спонсоров, не уважающих правосудие.
Солнце сегодня слишком неистово, чтобы подвергать до неприличия белую кожу его воздействию. Я предпочитаю остаться дома, в то время как Кейт, снабженная списком покупок, заводит машину и с ревом мотора отправляется в центр. В редкие минуты одиночества к горлу подступает тугой ком, ознаменовывающий резкий прилив горьких воспоминаний. Трудно поверить, что такая влиятельная женщина, как я, пережила многое, чтобы добиться высшего признания в определенных кругах. Но не так удивительно, как кажется на первый взгляд: проблемы в юношестве и стойкое желание матери прославиться за мой счет сформировали из меня человека рассудительного и разборчивого, способного на большие жертвы ради желаемого и познавшего боль, как и физическую, так и моральную. В ящике стола под стопкой важных бумаг, в конверте, лежит семейная фотография; на ней изображена я, мать и отец. Мистер Адлер едва ли знает, что происходит за кулисами после моего очередного триумфа на сцене, оттого он не скрывает широкой улыбки и в ней запечатленной гордости к моему успеху. Миссис Адлер стреляет в объектив змеиным взглядом, сложив тонкие губы в хищной полуулыбке. Она собственными руками замазала мне синее пятно на шее, которое оставил мой первый работодатель в порыве страсти, и приказала молчать об этом и выглядеть крайне радостной, хотя бы для фотографии в газету. В центре семейной идиллии сижу я, с охапкой роз, маленьким плюшевым ежиком и медведем в руках. Мне едва ли восемнадцать, а жизнь уже дала трещину.
__ __ __
— Я красивая, мама? Я красивая?
Слова катятся в пустоту меж моим лицом и его искаженным отражением в треснувшем зеркале. Не смотри в него, Ирэн, не то оберешься несчастий на целых семь лет. Семь вырванных, потрепанных, грязных лет. Мать тебя никогда не услышит. Ей бы пожинать плоды твоего успеха на сцене да не слушать очередные горькие подробности закулисья. Она не видела, как жадные руки цепляются за твою мраморную шею, далее - сжимают белую грудь с неподдельной похотью, потом - опускаются ниже, вызывают мурашки по коже, обхватывают бедра, и каждое проникновение в твое лоно равно удару заточенного клинка в сердечную мышцу. Они все упивались запахом твоего страха, неравномерно разбавленного их собственным вожделением. Как же сладко, горячо, волнующе. Вот она - слишком жестокая расплата за успех. Ты улыбаешься, потому что они так хотят. Ты извиваешься бушующим пламенем у них между ног, потому что иначе карьере конец. Ты позволяешь схватить струящиеся по оголенной спине волосы в кулак и оттянуть, чтобы сделать тебе больно, заставить извернуться и стонать еще сильнее прежнего, потому что за это было заплачено. Исход один: молочные слезы пролиты, клиент довольно откидывается на спинку стула и напоминает, что спектакль через полчаса, пора бы уже одеваться, поправлять потекший макияж и быть готовой после представления принять еще одного воздыхателя, такого же щедрого и потрясенного твоим талантом. Он уходит, обещая еще одну заоблачную роль, грандиозную премьеру, бурные овации и море пестрых и до тошноты благоухающих букетов. А внутри тебя покачивается облако пустоты, и даже самый буйный ураган никогда его не сотрет. Но, пожалуй, единственное, что должно тебя радовать - мама будет довольна блестящим успехом своей девочки.
__ __ __
Погружение в тяжелые воспоминания прекращает телефонный звонок одного из моих агентов. Грубый мужской голос сообщает пренеприятнейшее известие, из-за которого я начинаю опасаться за свою жизнь.
— Мисс Адлер, Макс Макалистер был доставлен с сильнейшим отравлением в местную больницу не далее как этим утром, после того, как он покинул Ваш дом. Не думаю, что мэрия будет сильно грустить, если этот черт умрет, особенно после того, как дела чиновника вскроются, но его люди сделают все возможное, чтобы найти и устранить убийцу, пока потерпевший жив. Будьте осторожны, Вы первая в неофициальном списке подозреваемых. Выслать за Вами машину? Советую скрыться на неопределенный срок.
Я благодарю информатора за излишнюю заботу и отказываюсь от плана по побегу, не то мое исчезновение может все усугубить. Я знаю, что непричастна к случившемуся, так зачем наводить на себя подозрение? Я прошу держать меня в курсе и сообщать о состоянии чиновника. Если он отойдет в мир иной, я вздохну с облегчением, ведь труп не сможет пересылать кругленькие суммы киллеру, от чьей пули я упаду замертво. Жена Макалистера, кстати, при первой же возможности разопьет бутыль коллекционного шампанского из личного погреба на брудершафт с убийцей, так что она не представляет никакой угрозы. Все, что мне остается - делать свою работу как ни в чем не бывало и, затаив дыхание, ждать мужчин в черных костюмах, пришедших по мою душу.
Кейт возвращается под вечер с ворохом покупок. Я всегда была ей довольна, а она всегда была довольна своим жалованием. Я предупреждаю Кейт, что нас могут посетить незваные гости, обрисовываю ситуацию целиком. В ее глазах читается напряжение, но она говорит, что готова оказать противостояние в любом случае. Женщина, благодаря мне, научилась превосходно стрелять, так как моя жизнь не единожды подвергалась опасности. Издержки моей профессии весьма специфичны, и я люблю идти на заведомый риск, иначе без него в существовании не было бы толка. Кейт извещает меня о вечернем посетителе - Эффи Тринкет, даме со звучным именем и привлекательной внешностью. Как раз таких любит камера и папарацци, как раз о таких частенько пишет в кричащих заголовках желтая пресса. Дамочка прославилась врожденной скандальностью и жизнью на широкую ногу, а теперь судьба занесла ее ко мне в покои, чему я несказанно рада, ведь с такими женщинами неимоверно приятно работать. Вот и идеальная формула для достижения истинного удовольствия: отбросьте моральные устои, не позвольте себя ничему сковывать, наслаждайтесь каждым мгновением, ибо жизнь слишком коротка и мимолетна.
Ночь нежна и просачивается в широкое окно вместе со ржавым свечением фонарей. Мое тело стягивает классическое бюстье угольного цвета. Чулки с черной линией, визуально увеличивающей длину ног, скреплены с кружевным поясом, овивающим бедра, тонкими матерчатыми застежками. Волосы легкими волнами раскинулись по оголенным плечам, а помада на губах - ализарин в чистом виде. Я слышу голоса на первом этаже: посетительница пришла на десять минут раньше. Кейт любезно встречает ее на пороге дома терпимости одной единственной куртизанки, просит немного подождать в гостиной и предлагает угоститься терпким чаем с корицей, уверяя, что эта пряность повысит уровень возбуждения. Пока гостья сидит внизу, я совершаю заключительный аккорд в приготовлении, совмещающий две изысканные детали: откровенный аромат Fatale Intense и черные лодочки из матовой кожи. После того, как мисс Тринкет допивает бодрящий чай, Кейт провожает ее на второй этаж, легким движением руки распахивает перед клиенткой дверь в мою обитель и поспешно удаляется.
— О, мисс Тринкет, добрый вечер. Что же, готовы ли Вы ощутить непередаваемый жар, под стать тому, который охватывал Лондон в период Великого Пожара?
Отредактировано Irene Adler (2016-08-10 03:23:00)
