● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ●
Summer Glau (!) or Gena Malone

» имя, возраст: Юнити Лэйн. 25-30 лет. » принадлежность: носитель » профессия: ранее: сотрудник полиции в настоящее время: диверсант, член партизанской группы вигилантов

» способность: ментальный блок » сторона: вигиланты » статичное изображение: ссылка ссылка

Родилась и выросла в Хьюстоне. Да-да, Хьюстон, у нас проблемы. Дочь “патриота на всю голову”, военного, прошедшего Ирак и Сирию, в итоге так там и оставшегося. Несмотря на то, что он вернулся домой с медалью, целым и почти невредимым (ну кто, скажите, всерьёз считает ПТСР травмой?), жизнь для него стала непрерывной войной задолго до 2036 года. Поэтому Юнити (Unity в честь самих штатов, как вы понимаете) и в мирное время жила как будто кругом враги: стрельбы, борьба, выживание.
После школы - служба в полицейском департаменте (Иммиграционная и Таможенная служба США или дорожная полиция), ещё позже - неудачная попытка реализовать заветную мечту вступить в техасские рейнджеры (отбор жесток, но таков уж он есть). А меньше, чем через год - раскол страны надвое и война, лишившая её дома.
Как и многие техасцы, она решительная, самонадеянная и простоватая с виду, но не стоит обманываться её акцентом cowgirl. Этой девочке палец в рот не клади - по локоть откусит. Одному богу известно, что у неё на уме. Иногда кажется, что она сама не всегда знает, что выкинет в следующий момент. Привыкла действовать быстро, по обстановке, вижу цель - иду к цели. Составление сложных и многоступенчатых планов не её конёк, но поспешность в действиях и суждениях компенсируется привитой с подзатыльниками отца осторожностью.
Её учили рассчитывать только на себя, но время, когда можно было спокойно строить из себя одиночку, ушло, и теперь она учится играть в команде, хоть до поры до времени ей придётся скрывать свою основную роль - роль “стукача” (с подачи Джеральда и ВСБ). Но она уверена, что всё, что она делает, послужит правому делу.   

Юнити - “донор” и информатор Джеральда в стане вигилантских партизан в стане ренегатов. Вот такая вот матрёшка. Флинн знал семейство Лэйн со своей студенческой скамьи. Проблема адаптации военного с ПТСР была темой одной из его практических работ. Потом Джерри наткнулся на знакомую фамилию в поисках нового донора и заново познакомился с Юнити четыре года назад. Её способности понадобились ему, чтобы проработать носителя с телепатией, а она в свою очередь согласившись ему помочь, не особо теряя время “сдала” агента, порядком успевшего намозолить глаза криминалитету, боссам картеля, чтобы на них выйти. Получилась довольно неловкая ситуация, но благодаря вмешательству полицейского управления всё обошлось, а Флинн, ценящий практичность, оценил и подход Юнити, даже с позиции объекта торга признав ход неплохим. С началом войны Джерри, используя ресурсы вигилантов, вытащил Лэйнов из родного Техаса, из творящегося там ада, впоследствии практически стёршего штат с лица земли. Он же позаботился о том, чтобы его подопечная нашла применение своим талантам в отряде партизан. Она получила цель и возможность портить жизнь тем, кто оставил её без родины. Флинн получил глаза и уши не только в отряде вигилантов, но и на территории противника.

Персонаж - не маньячка от закона, не беспредельщица, её учили действовать осмотрительно, но бесхитростно.
Внешность - допустимо править на своё усмотрение. Я не собираюсь упираться и диктовать соигрокам с какой внешностью им играть. Саммер и Джена - всего лишь мои пожелания.
Способность и роль править крайне не желательно.
Правки по биографии, не влияющие на образ в целом, по согласованию.

[ п р и м е р    п о с т а ]

Ручка вспорхнула в пальцах дознавателя в последний раз отбросив блик от лампы на его пиджак. Джеральд выпрямился, облокачиваясь на стол и сцепив руки перед собой. Действия бывшего английского разведчика прекрасно подходили под определение слов “саботаж” и “роковая ошибка”, так что вопрос стоял только в том, чтобы понять, имелся ли у него злой умысел.
— Вынужден вас огорчить, мистер Кроули, это и есть рутинная проверка, других у меня не бывает, и лёгкого общения я не ищу, — Флинн позволил себе улыбнуться одной из тех снисходительно-самодовольных улыбок, которые так раздражали его когда-то на лицах подопечных, уверенных в собственной неподсудности и неприкасаемости. Иногда он забывал, что по другую сторону стола всё выглядит немного иначе. И то, что для него сливается в единый и непрерывный поток, для других разбивается на отдельные и порой довольно значимые в жизни события. — Повторюсь, я читал ваш отчет, и он мне не понравился. Я требовательный читатель, и привык, что автор держит установленную планку. Вы же её сбили, причем так неудачно, что поставили под угрозу работу всего штаба. Случайность, скажете? Охотно бы согласился, если бы верил в случайности. Формально, вы...
Однако договорить Джеральд не успел. Появление Карро, без стука буквально влетевшего в кабинет, вынудило дознавателя прерваться на полуслове. Теперь он испытующе смотрел на нарушителя правил и границ в ожидании объяснений, которые не замедлили последовать. Всё вполне предсказуемо, но до чего невовремя.
Вот именно поэтому Флинн старался избежать возникновения любого рода связей на работе, в зоне личной ответственности, чтобы не оказаться на месте Карро. Личные связи в любой момент могли камнем повиснуть на шее дознавателя, мешая поднять голову и смотреть на ситуацию так, как ему полагается: прямо, объективно и беспристрастно. Видеть людей целиком, оценивать профессионалов, если угодно, а не “отличного парня, с которым мы пили пиво и обсуждали бокс” или “милую девушку, с которой мы дружили в школе и которая любила испанский”, уметь вовремя заметить отклонения и самое главное — принять по этому поводу меры без оглядки на светлый хранимый в памяти образ.
Как только тебе начинает казаться, что ты хорошо знаешь человека, ты добровольно надеваешь на себя шоры собственных иллюзий на его счет, и подсознательно будешь стараться впихнуть любые новые сведения о нем в заранее установленные тобой самим рамки. Иногда случается, что рамки начинают трещать, деформируются, лопаются. Но чаще всего лишнее просто отсекается и отбрасывается, оставляя приятный глазу аккуратно вырезанный по нужной, комфортной для восприятия, форме кусок. Первыми в такую ловушку попадают близкие родственники. “Мой сын не такой, я не верю, он не мог!”, “Так и знал, что толку от него не будет!” — две стороны одной медали, которую можно было смело выдавать родне большинства подозреваемых. Далее следуют любимые и друзья, слишком часто рассматривающие человека через призму своих с ним взаимоотношений. И на третьей ступеньке люди, находящиеся в плену чужого мнения о совершенно незнакомых людях. Друг моего друга? Враг моего врага? Возможно, в мирной жизни эти формулы и помогали налаживать множество лишних социальных связей, но в войне двух идеалогий, в столкновении не сил, но интересов, выбирать тех, кому можно и следует доверять, требовалось на порядок тщательнее. Фил, кажется, предпочитал переминаться где-то между второй и третьей ступенями, поскольку не мог определиться, что его больше беспокоит: судьба разведчика или возможные последствия для него самого.
Реши Джеральд воспользоваться мнением коллеги о Кроули, ему бы пришлось сделать шаг вниз, а не смотреть на ситуацию со стороны. Но этого он делать не хотел и не собирался.
— Фил, — тоном “ну и какого дьявола ты тут делаешь?” и поднятием брови поприветствовал Джерри вломившегося к нему в кабинет коллегу. — Я в курсе, что именно ты рекомендовал мистера Кроули, и именно поэтому тебя тут не было и быть не должно. Не припомню, чтобы вызывал адвокатов. Ты порядки знаешь не хуже моего. Но раз уж ты решил бежать впереди паровоза… — Дело стало немного интереснее. Может стоит забрать слова о рутинности этой проверки обратно? Ведь не каждый день на допрос врываются сотрудники ВСБ, возможно прямо или опосредованно покрывающие подследственного, или по крайней мере позволяющие досрочно сделать такие выводы. Всё внимание дознавателя переключилось на коллегу. Флинн встал со своего кресла и направился к двери, чтобы закрыть её, пока ещё кто-нибудь не зашёл на огонёк.
Хотя мистер Кроули и не находился под следствием, и обвинения в саботаже против него не выдвигались, судя по выходке Карро, он об этом не знал и предполагал худшее. И потому влез, рискуя собственной шкурой уже со стопроцентной гарантией, и вполне вероятно подставляя не только себя, но и самого Джерри. Есть ли у тебя на то веские причины, Фил? Можно было бы представить, что поводом для беспокойства стала одна только репутация Флинна в отделе, но это было бы уж слишком. Слишком глупо? Вот и представился повод подвергнуть проверке собственное мнение о Карро.
— Кто я такой, чтобы мешать совершать столь опрометчивые поступки? — щелкнув замком, Джеральд повернулся к собеседникам. — Раз уж ты вроде как сам сдаваться пришёл, может и остальную работу за меня сделаешь? Ну?
Он приглашающим жестом указал Филипу на своё кресло, а сам остался стоять, скрестив руки на груди.
— Мистер Кроули тут по подозрению в саботаже. Ни более, ни менее.

● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ●
Jodelle Ferland

» имя, возраст: Эмили Финч (имя менябельно) 19 лет. » принадлежность: Носитель. » профессия: До войны - студентка факультета радио Университета Райерсона, была там отличницей. После войны приняла сторону вигилантов, оказавшись либо в службе безопасности, либо в аналитическом отделе (на выбор).

» способность: Киберпатия/ Абсолютная память / Влияние на поле вероятности / Гениальность / Детектор лжи - эти способности предпочтительнее, но если есть желание взять другие - обсудим. » сторона: Вигиланты. » статичное изображение: ссылка

Итак, что я о тебе знаю? Немного, учитывая, что виделись мы с тобой всего дважды за жизнь. Твой отец - Стэнфорд Финч и мать - Камилла в девичестве Фаруа. Твои родители развелись, когда тебе было всего три года, ибо Стэн, на секунду, побил собственный рекорд отцовства - если со мной он протянул всего лишь год, то с тобой целых три. Да, ты моя сестра, так и хочется сказать, что по несчастью. Отец кинул твою мать, вернулся к моей, а о тебе даже не вспоминал. Короче, козел, согласен.
Но Камилла не растерялась, нашла нового ухажера, кстати, более состоятельного, чем Стэн и вы начали жить припеваючи. Ну, почти. Новый возлюбленный твоей матушки был не очень доволен тем, что у его зазнобы имеется дочь, потому часто нашептывал ей о том, чтобы отправить тебя в интернат. Правда, тот интернат, куда тебя хотели сплавить, был элитным и он даже согласился его оплачивать. Благородный был мужик, правда эгоистичная скотина. Ну да ладно. Ты оказалась там, будучи совсем маленькой, в пять лет, и так началась твоя взрослая жизнь. Элита не принимает тех, кто низок по происхождению, но ты не сломалась, о нет - ты всегда давала сдачи сынкам богатеев, разбивала при этом их холеные носы в кровь, но никогда не начинала драку первой. Умная девочка. Ты всегда была очень умной. Наверное потому, когда у тебя открылся дар, никто особо не удивился.
А потом начался пубертатный период и парни начали понимать, что девчонка из простых очень похорошела, но ты уже замкнулась от такой жизни и не подпускала никого на пушечный выстрел. Ты делала успехи в понимании компьютерной техники, а потом мы пересеклись, потому что кое-кто, сама знаешь, хакнула систему одной горнодобывающей компании. Дело дошло до НСРКВС и я лично занялся этим делом. В итоге, подняв всех на уши, мы нашли тебя, мелкую девицу с зелеными волосами, что с невинным видом хлопала глазками на все обвинения. В любом случае, когда я узнал, кто ты, рука не поднялась поставить подпись на документах о твоем аресте.
Ты молодец, девочка. Сопоставила все что знала, и через год поступив в университет Райерсона, начала делать там невероятные успехи в познании компьютерной техники. Там же за студенческой скамьей тебя настигла война, и вышло так, что ты дала деру. Ты выбрала неудачное время для побега, тем более когда я об этом узнал, мне пришлось тебя ловить, что тоже мне было не на руку - Канада рвалась на части из-за повстанческих настроений, а катастрофы, произошедшие накануне кровопролития, только усугубили ситуацию. Тебя я нашел и вернул в лоно семьи и эта была наша вторая и последняя встреча, потому что потом война набрала размах, а я лишился места в службе безопасности.
Не знаю, как, но ты нашла меня в Баттл-Крике, но я тебя тоже нашел, потому сейчас привел тебя в штаб, чтобы ты была в безопасности, потому что только здесь я могу быть спокоен за твою жизнь. Я не люблю тебя всем сердцем, сестренка. Но я надеюсь, что мы найдем общий язык.

Сестра, пока что чужая и малознакомая, с которой хочется отыграть все, что только может отыграться во взаимоотношениях с сестрами. Я надеюсь узнать тебя получше, ты хочешь узнать меня получше, и деться нам друг от друга некуда - границы закрыты, а твои щенячьи глаза делают свое грязное дело - и ты снова и снова остаешься рядом.

Да, образ немного слизан с Пятой из Темной материи (кто смотрел, тот поймет). Характер этой Эмили частично схож с Пятой же, но моя сестра куда жестче, хотя тоже верит в крепость уз дружбы и семьи, но просто считает, что ей не повезло.
От игрока жду обожания и любви к персонажу, развитие и частые посещения форума. А также грамотность, логичность и обоснованность - наше все. Если какие-то пункты вызвали вопросы или желание сменить - спрашиваем, не стесняемся, помогу чем смогу.

п р и м е р п о с т а

Будь Алистер мальчишкой лет двенадцати, он бы прыгал от радости, пища и заливаясь соловьем от внезапно привалившего счастья. Носился бы по коридору, сшибая всех прохожих по пути, что-то бы кричал, короче выражал свои эмоции максимально открыто. К сожалению, а может и нет, Алистер давным-давно перестал быть мальчишкой, и потому любая радостная новость, особенно сейчас, в столь сложные времена воспринималась максимум с суховатой улыбкой. Потому то, когда Квинн с недовольной миной объявил, что у Финча несколько дней увольнительных, Ал только приподнял уголки губ, стараясь показаться максимально беспристрастным, дабы не дразнить гусей.
Однако, вылетев с полигона, как ошпаренный, он тотчас помчался к себе, наскоро собрал вещи и был таков. Оказавшись в самом Баттл-Крике, первым делом Ал отправился на свою старую квартиру, которая до сих пор стояла закрытая, что не могло не радовать. Там он основательно порылся в вещах, что не взял с собой и нашел много всяких интересностей. Например, ключи от старенького Чироки, что пылился в гараже под домом и пачку сигарет. А еще, под полом у капитана НСРКВС был скрыт тайник, где он держал свое вооружение, однако, порывшись в нем, достал старенький Винчестер, который мог выстрелить так, что нападавшему мало не покажется. Спустившись двором, Финч открыл гараж, и попробовал завести джип. Грязно-алая машинка, ожидаемо, не завелась, и потому мужчина еще почти час провозился с той, прочистив под капотом каждый винтик, до которого смог дотянуться.
Когда же Чироки ожил от прикосновений хозяина, Ал ощутил себя живым. Спустя полчаса не слишком спешной езды канадец покинул город и выехал на трассу, нацепив себе на лицо очки. Пыль и ветер щекотали лицо мужчины, пока тот решил немного прокатиться, чтобы хотя бы чуть-чуть развеяться. Ему опостылело сидеть в четырех стенах, надоели постоянные проверки и тесты на пригодность. Хотелось глотнуть хоть еще одну капельку свободы перед тем, как уйти в тотальное подполье. Это был его шанс, и его Алистер не был намерен терять.
Спустя несколько миль местность не стала богаче или красивее. Сожженые пустоши, одинокие фермерские угодья – плачевная картинка военного времени. Когда-нибудь здесь снова заколосится пшеница, а вон там, на холме, под самым солнцем, вырастет гигантская кукуруза и дети будут рвать ее тайком, чтобы взрослые не увидели, будут пытаться сделать из нее поп-корн, но конечно у них ничего не выйдет. Но чтобы эта мечта стала реальностью, нужно много работать, делать хоть что-то, чтобы покончить с этой войной.
Стоило расслабиться, хотя бы немного. Наверное, потому то сейчас Финч вспомнил разговоры вигилантов о каком-то аттракционе в Кларксвилле. Хоть многим он внушал недоверие, потому что слухи о нем ходили не самые веселые, решение съездить туда мигом оформилось в идею, которая была тотчас претворена в жизнь. Еще пара часов езды под громкую музыку Имэйджн Дрэгонс – жаль парней, погибли при взрыве на церемонии Оскара – и алый Чироки подъехал к стоянке, которая была битком забита авто. Присвистнув, Ал нашел место и поставив джип, выскочил наружу, решив не брать с собой свой Винчестер, потому что здесь оружие не было разрешено.
Очередь на входе была более чем большая, но вскоре Финч оказался рядом с рамками. Хмыкнув, мужчина сделал свой пупок металлическим, и когда шагнул меж двум рам, те, естественно, запищали. Охрана тут же засуетилась, начала его ощупывать, но пуп уже стал обычным. Не найдя у мужчины ничего металлического, кроме ключей и зажигалки, амбалы, хмуря брови и ворча что-то насчет поломок, пропустили мужчину внутрь. Эх, красивое же здесь место! И красиво оно было не потому что все сверкало и переливалось, а потому что здесь не ощущалось дыхание войны, что сгубило те поля и угодья, мимо которых несколько часов проезжал Алистер. Здесь люди были просто людьми, и даже как-то опасения, зародившиеся в душе Финча, связанные со слухами, как-то отступили. Купив себе огромный ком сахарной ваты, канадец прогуливался по цветастым закоулкам. Зашел в шатер гадалки – старой, пропитой цыганки, которая кося бельмастым взглядом, заявила, что его ждет большая неудача. Неудача и правда ждала Ала – провидица потребовала с него деньги за посещение. Отплевываясь и ругаясь, Финч отдал кровные, и вышел прочь, на ходу доедая вкусность. Пройдя еще немного, он заметил очередь к какому-то аттракциону. По вывеске – явно комната ужасов или нечто в таком духе. Хмыкнув, Ал откусил приличный кусок ваты и пробормотал:
- Мало ли что-ли ужаса в реальной жизни? – клоун, что стоял перед входом, как-то жутко зыркнул на него, и по коже Финча пошли мурашки. Наберут же персонал, а потом удивляются, почему люди помирают на качелях от инфарктов! Развернувшись, мужчина хотел уйти, но сделав всего пару шагов, вздохнул и развернулся обратно. Ему стало любопытно, что же там такого, что все боятся именно этого Тоннеля. Откусив еще кусок сахарной сласти, Финч присоединился к очереди.

+

● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ●
Tom Hughes
Alexander Skarsgård or Armie Hammer

» имя, возраст: Луис О'Нил | Loius O'Neil 28 - 33 y.o. » принадлежность: человек или носитель (не принципиально) » профессия: владелец небольшой IT-компании, специализирующейся на кибербезопасности

» способность: если способность таки будет, то пусть она будет более или менее безобидной - гениальность, омнилингвализм, абсолютная память, ментальный блок и т.п. » сторона: вигиланты » статичное изображение: ссылка ссылка cсылка

Самые важные факты:
- Луис О'Нил родился на восточном побережье в штате Виргиния в небольшом городе Блекстон (при этом будет не важно в какой семье, это может быть семья военных, как у Конни, а может быть и бухгалтеров).
- Они друзья детства. Их дружба была крепкой, а любимое времяпрепровождение - прятаться в домике на дереве, которое построил специально для них отец Луиса. Дружили настолько насколько можно представить дружбу между мальчиком и девочкой. Их дружба была умилительной, по крайней мере для их родителей. Они в шутку подразнивали их о том, что, когда они вырастут, то и тогда будут вместе, а вслед за родителями и другие ребятишки подхватили эту песенку.
- Примерно в средней школе Луису и его семье пришлось переехать в другой город, а может даже штат (причины при этом не важны - другая более высокооплачиваемая работа родителей, захворавшая престарелая тетушка, за которой нужен был уход). При этом Конни и Луис теряют какую либо связь друг с другом, но при этом с нежностью вспоминают о совместно проведенном детстве.
- После окончания школы, тогда, когда они оба поступили в Академию ФБР, они снова встретились. На удивление и к счастью разлука на такой большой промежуток времени никак не сказался на их дружеских отношениях, которые в этот период принимаю более серьезный оттенок влюбленности с обеих сторон. Однако, никто из них не решается первым признаться в своих чувствах, и все становится несколько сложнее, когда из за этого они отдаляются друг от друга. Так же их нерешительность является триггером к проявлению способности у Конни, которая впоследствии и приводит к их воссоединению.
- Окончив Академию, Луис и Конни отправляются покорять Нью-Йорк. Первое время они оба работают в криминальном следственном отделе ФБР - он, как системный администратор, она, как компьютерный сопроводительный специалист до тех пор, пока они не решили создать свою семью. Более амбициозный Луис уходит из бюро, решая посвятить себя семье и своему делу, с чем он с успехом и  справляется.
- В отношениях Луиса и Конни наступает переломный момент, когда спустя года совместной жизни в роли супругов, Конни ждет ребенка, а Луис при этом испытывает чувство стыда и угрызения совести за измену (причины такого поступка тоже особо не важны - это вполне могло произойти под действием чьей либо способности, например, выделения феромонов; его вполне могли соблазнить, после очередного корпоратива какая нибудь юная особа... Вариантов на самом деле очень много). Казалось бы ребенок должен был все исправить, однако, Конни приняла новость об измене слишком близко к сердцу, из за чего собственно они и потеряли ребенка.
- Немного оправившись от потери, Конни покидает Луиса, уехав к родителям. Сам же Луис нехотя, но все таки отпускает ее, понимая, что его жене необходимо больше времени, чтобы принять то, что случилось. Собственно, как и ему. Так что он погружается в работу вплоть до тех пор, пока люди окончательно не поделились на ренегатов и вигилантов. Работая в сфере айти-безопасности в условиях войны придерживаться нейтралитета было бы сверх идиотизмом, поэтому он и его ребята из компании вполне успешно помогают некоторым побочным штабам вигилантов в обеспечении информационной безопасности.
- Так же стоит отметить, что сразу после того, как начались открытые столкновения ренегатов и вигилантов, Луис пытается выйти на связь с Конни, но из за того, что родители да и сама Конни переехали в другой штат, затрудняло дело. Во-вторых, Конни перестала называть себя привычным именем, что несомненно так же затрудняло поиски. Однако, он не теряет надежды и поэтому до сих пор ищет, используя все доступные ему средства.

Наверное, я бы охарактеризовала их одним словом "трепетные". Но это слово подходило к их отношениям до разрыва. Теперь же Конни ненавидит Луиса настолько же насколько и любит, а еще боится... боится, что он снова причинит ей боль. Луис же хочет все вернуть, чтобы все было по старому, ну или хотя, чтобы было не настолько все плохо. Эта идея скорее всего может перерасти в нечто маниакальное и навязчивое, но при этом не носящее деструктивный смысл.
Насчет планов на игру хотелось бы это обговорить лично с тем игроком, который возьмет Луиса. Есть как конкретные идеи для отыгрышей, так и зарисовки, которые могут при обсуждении перерасти в полноценные эпизоды.

С этим персонажем связана вся история Конни - все что с ней случилось хорошего и плохого благодаря ему и из за него. Я бы очень не хотела, чтобы игрок взявший Луиса, оставил его и меня, после нескольких постов. Это, пожалуй, самое важное. Поэтому, если вы не уверены, что Луис вас вдохновляет или история не такая, как вам хотелось бы, лучше не берите роль.
Так же очень бы хотелось сначала пообщаться с потенциальным игроком лично, чтобы понять, как он видит историю Конни и Луиса, понимает ли мотивацию последнего в его действиях - в общем и целом хотелось бы найти точки соприкосновения.

п р и м е р    п о с т а

Шум. В каждой голове, что находилась не дальше пятидесяти метров от Конни, находились мысли, которые пытались играть в чехарду у нее в голове. Они давили, причиняли практически осязаемую физическую боль. Так было практически всегда сразу, после того, как она снимала браслет. После этого разговора ей необходимо будет найти приличную порцию аспирина — головные боли, после всего это мучили ее еще не один час. Она закусывает губу, смотря на Карро. Сквозь какофонию чужих мыслей, пытается разобрать его ответ. Хмурится, когда понимает, что ничего не может разобрать, лишь отрывки слов, которые ей приходится уже самой сложить в нечто подобное на связное предложение. Делает робкий шаг вперед.
— Что ж, уроки не прошли даром. — она говорит с трудом, еле различая свой собственный голос среди чужих голосов, которые словно взаправду можно было услышать вне ее головы. — Не думаю, что ты настолько плохо поешь... — она позволила себе домыслить смысл того, что ответил ей Филип. Конни вглядывается в его лицо и понимает, что попала прямо в точку, предположив, что ее начальник своими танцами хотел отвлечь остальных присутствующих на том празднике жизни от своего "плохого" голоса. Только Конни думалось, что Филип отнюдь не был обделен им. Она делает еще шаг и опускается обратно в кресло, из которого буквально несколько минут назад встала. Откидывается на спинку кресла, одной рукой крепко держа браслет, а другой массирует висок, чтобы хоть как то унять нарастающую боль. Жаль только, как оказалось, Филипу ее замечания о его талантах было мало. Он просит ее продолжить, а она чуть ли не съеживаться в своем кресле от этих слов. Он хочет знать подробности, и Конни жмурится, смотря на него. Коротко кивает, опускает голову и пытается сосредоточиться, выуживая из общего потока мыслей то, что ей пытался показать Филип. Это те же люди, тот же вечер. Риордан глубоко вдыхает и задерживает дыхание... всего на секунду, аккуратно выуживая из головы Филипа образы, которые он себе представлял.
— Мужчина с рыжими волосами. Лицо знакомое... — она подымает голову и смотрит на Филипа. — Я еще плохо знаю всех здешних работников, но он кажется из аналитического отдела... — она делает паузу. — Еще мужчина. Его я точно не знаю. — она отрицательно качает головой, когда понимает, что ее попытки вспомнить оказались тщетны. — И блондинка, с который ты танцуешь. — Ей вдруг захотелось оказаться там, в веселой компании с выпивкой в бокале — это особенно нужно было сейчас, когда за порогом их штаба шла настоящая война и гибли люди. Выносить эти тяготы без вот таких вот вечеров ей кажется невозможным. Она сдавлено выдыхает, понимая, что молчание Филипа означало лишь то, что ей следует продолжать. — Ещё девушка. Уинблад. — она не была уверена в правильности произнесённой фамилии, однако, выудив это из головы Карро, она озвучила это. - Она пришла с бутылкой абсента. — она никогда не пробовала его, но ещё мгновение и ей кажется, что она чувствует его привкус у себя на губах — настолько глубоко Конни погрузилась в сознание Филипа. С одной стороны это было хорошо, с другой — она не сразу поняла, что мысли Филипа снова перекинулись на рыжеволосого мужчину, который вызывал у него раздражение и уйму подозрений. Следом за этим вигилантом в сознании Карро начали всплывать нелицеприятные мысли, которые явно были связаны с рыжеволосым... Френсисом Муром? Имя так же внезапно пришло к ней, как и в случае с девушкой. Она всхлипнула то ли от боли, то ли от того, что она увидела в мыслях у Филипа. Все внутри сжалось, скрутилось, заныло. Риордан тяжело задышала, еле сдерживая слезы, которые навернулись у неё на глазах. Она видела раньше мертвые тела, в этом не было ничего необычного, однако, столько мертвых тел... Слишком много. Конни невольно хмурится и сжимает сильнее свой браслет. Эта картинка с горой разлагающихся тел врезалось в сознание Конни, и вместо того, чтобы сразу же выбросить это из головы, она словно рассматривала эту застывшую картинку, ужасаясь совершенным зверствам. Она всматривается в уже начавшие разлагаться лица и все таки начинает плакать. Слезы скатываются по её щекам, но он продолжает всматриваться в остекленевшие глаза и находить среди мертвых маленькие тела. Дети. Кто бы не убил всех этих людей, он был больным психом... Это зрелище её расстроило, всколыхнуло в ней то, что лучше было не вспоминать. Филип не сдержал своего обещания! Из её рук выскальзывает браслет, и он с глухим звуком падает на пол, а она роняет лицо в ладони и беззвучно плачет, вспоминая тот злополучный день. Своих воспоминаний она не сохранила, зато в её памяти остались чужие воспоминания врача, который тогда пытался спасти и её, и ребёнка. Она помнит и Луиса, который, кажется, после того, как ему сообщили о том, что ребенка не удалось спасти, плакал и просил бессчетное количество раз прощения, целуя ее руки, умоляя ее. Но ни тогда, ни тем более сейчас, спустя практически полтора года, она не была готова простить его. Она попросту не силах этого сделать...
Ее бьет мелкая дрожь. Эти воспоминания настолько сильные, что сейчас она не слышит ни единой чужой мысли. Горе, с которым она столкнулась, было настолько разрушительным и парализующим, что даже по прошествии времени, Конни замирала, не смея сделать вздоха — это было выше ее сил. Она продолжает плакать, однако, шумный вздох с противоположной стороны заставляет ее опомниться. Риордан резко подымает голову и с ужасом смотрит на Филипа, чье лицо вытянулось и несколько побледнело. Слезы все еще стоят в ее глазах, мешая разглядеть мужчину получше, однако, ей хватает и того размытого силуэта, чтобы понять, что что то произошло... что то, что не входило в планы Филипа. Конни стремительно опускает руку на пол, чтобы подобрать упавший браслет, и нервными движениями защелкивает его на своей лодыжке. С характерным щелчком в ее голове воцаряется тишина. Звенящая. И столь же угнетающая.
— Я... я... мне лучше пойти работать... — невнятно мямлит Конни, а через мгновение она резко подымается со своего места, хватает очки со стола и практически делает шаг в сторону выхода. Ей страшно. Она понимает, что произошло что то из разряда неожиданного и неприятного, и она не хочет видеть это шокированное лицо Филипа, не хочет видеть еще больше сочувствия в его глазах. Нет уж, увольте! Но она замирает, когда Карро подает свой голос. Что ж он был прав... Всегда чертовски прав. Бежать было бессмысленно, да и не за чем. Она чуть вздергивает подбородок и смотрит на Филипа все еще со слезами на глазах.

КОМАНДНАЯ ЗАЯВКА ПАРТИЗАН РЕНЕГАТОВ
●
● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ●
rosario dawson / david tennant / ваш вариант

» имя, возраст: - имя не принципиально (в заявке для удобства будем использовать рандомную букву N), 35+ или 40+, в зависимости от выбранной внешности; » принадлежность: - носитель; » профессия: - до войны - военный хирург, сейчас - партизан, медик отряда;

» способность: - исцеление или исцеляющий эффект крови; » сторона: - ренегат. » статичное изображение: x.

N - это военный хирург с колоссальным опытом и знаниями в своей области, отличными навыками самообороны и обращения с оружием; опытный носитель и крайне надежный человек, который прошел огонь, воду и медные трубы. В довоенное время вера в силу США покинула N, поэтому он/а вступил/а в противостояние между вигилантами и ренегатами на заре конфликта, исколесил/а большую часть страны и посвятил/а себя поддержке идей Риндта, так как он/а видит в этом не бессмысленное кровопролитие, в возможность перестроить Америку в лучший мир. Вступил/а в отряд Картера в июле/августе 2037 года, быстро занял/а свое место в рядах партизан благодаря тому, что он/а сумел/а сохранить все необходимые качества, чтоб оставаться адекватной единицей общества, уметь легко находить общий язык с разными людьми и открываться ближнему своему.

Партизаны ренегатов ищут верного делу коллегу с высоким уровнем лояльности ренегатам, а мы надеемся встретить идейного и активного игрока, который будет развивать своего персонажа с нами и без нас, сделав его самостоятельной единицей. Мы будем очень рады новичку в наших рядах, которому поможем влиться в игру и занять свое место на проекте. Мы указали только критичные опорные точки, которые нам хотелось бы видеть в анкете, оставляя на выбор игрока остальные немаловажные детали, которые помогут сделать персонажа живым, настоящим и авторским. Нас много, но от этого мы только круче, поэтому бояться и стесняться нас не стоит: за все время существования Револта мы успели найти общий язык и отыграть массу совместных квестов, прийти друг другу на помощь в развитии личных линий и поучаствовать в массовых квестах и сюжетных заданиях.

п р и м е р ы    и г р ы

Чейс Монахан

Чейсу требуется некоторое время, чтобы понять, что происходит.
Он чувствует себя неудачником года.
После всего дерьма, через которое он протащился с партизанским отрядом, куда можно включить и простреленное плечо, едва не стоившее ему жизни, и операцию в Айронвуде, которая также едва не стоила ему жизни, и прочие радостные мелочи, которые еще этим утром вызывали у Монахана слабую улыбку и несколько тревожное состояние… они попали еще и в эту передрягу.
Слабость.
Первое, что он ощущает — это слабость. Затем приходит глухая ярость и непреодолимое желание расхохотаться.
Чейс разлепляет веки, словно смазанные медом, и несколько раз моргает, стараясь избавиться от премерзейшего ощущения, схожего с песком, попавшим в глаза. Руки беспощадно затекли, а слегка онемевшие запястья ломила ощутимая боль, которой, естественно, трудно избежать, когда твое тело подвешено за кисти, а мыски едва касаются пола.
Монахан поспешно мотает головой в сторону, в надежде, что других ренегатов не постигла та же участь, что и его, но узнав в двух других висящих телах Макса и Блейка, быстро ставит свою веру в лучшее на место: не могло им так повезти.
Не в этой жизни.
А его плечо же совсем недавно залатали, и Чейс думал, что на этом у него, наконец, будет тайм-аут.
Ну да, конечно.
Запрокинув голову, Монахан внимательно изучает свои оковы: в тусклом свете, пробивающемся через ткань на двери, браслет, блокирующий способности, знакомый по четырем годам в тюрьме, и тугие наручники блестят на фоне проржавевшего промышленного крюка, который напоминают тот, что используется в процессе разделки туш. Чейс морщится от пренеприятнейшей ассоциации и опускает голову вровень перед тем, как в помещении загорается ослепительно-яркая напольная лампа, как прожектор направленная на троих ренегатов, и дверь за спиной Монахана хлопает, пропуская не менее трех человек; вигилантов — бесспорно.
Зрение подводит Чейса, но вот слух — нет: зашевелившиеся партизаны, очевидно, пришли в себя как раз к появлению их надзирателей.
— Эй, Макс. Картер, — вполголоса произносит Монахан, покосившись в сторону главы их отряда, — приоритеты, помнишь? Вне зависимости от ситуации, — он знает, что Макс все прекрасно понимает, но напомнить ему, — ставшему другом, — о том, что сохранность информации, главного штаба и их соратников важнее трех запертых в неволе партизанов, кажется Монахану священной необходимостью, - что бы не случилось.
Он усмехается на ремарку Блейка, впервые отметив, что парнишка может прийтись ему и по духу, — больно уж хорошее чувство юмора, — оттого и удар, едва не выбивший дух из Абрамса принимается Чейсом едва ли не за личное оскорбление.
— Эй, — реагирует Монахан, дернувшись в своих оковах, беспомощно наблюдая за стараниями Макса, влепить вигиланту подобие пенделя, когда замечает что-то, чего не ожидал в сложившейся ситуации.
Чейсу требуется некоторое время, чтобы понять, что происходит.
Потому что он — ебаный счастливчик.
Тяжело дыша Чейс хмурится, на мгновение расслабляясь в своих оковах, чтобы прислушаться к бесспорным ощущениям, которые он без труда может прочитать, после стольких лет работы над своей способностью.
Не узнать инстинктивно возрастающий уровень адреналина в собственной крови он просто не может.
Он не планирует задумываться о причинах, по которым его браслет не работает, пока не самый здоровый план созревает в голове Монахана. Исходя из всех имеющихся знаний об их дерьмовой ситуации, он приходит к двум неутешительным опорным точкам: во-первых, действовать ему надо достаточно осторожно, чтобы вигиланты не заметили того, чего знать им не следует до поры до времени; во-вторых, действовать надо настолько быстро, чтобы ни один из партизан не успел испустить дух.
Отличная задача.
И пока адреналин разгоняет кровь Чейса, старающегося замерить те проклятые две минуты, необходимые для полного раскрытия потенциала его способности, — и еще одну минуту, чтобы добиться лучших результатов, рискнув выжать из себя больше, чем следует, — лучшее, что он может придумать — это привлечь внимание к себе.
— Téigh trasna ort féin*, — рычит Монахан, предполагающий, что способность набрала достаточно оборотов, чтобы он смог без особого труда перенести те удары, на которые он нарывается, — лучше обрати внимание на кого-то поближе к своей весовой категории!
Ирландец смеется в ответ на «что он сказал?», брошенное одним вигилантом другому, и облизывает сухие губы.
Ему необхдимо оказаться на земле, и этого возможно добиться либо разорвав цепь наручников, когда адреналин даст ему достаточно сил, либо в случае, если Монахана свалят на пол.
На данный момент оба варианта кажутся ему удовлетворительными.
— Cúl tóna, — тянет Монахан, плюнув в лицо подошедшему ближе вигиланту, — то есть — «мудак».
Чейс получает увесистый удар в ребра; способность сглаживает болевые ощущения: дыхание партизана сбивается, но это не мешает ему вновь зайтись беспардонным смехом, чтобы получить еще один удар.
— Послушай, еще мое любимое, — хрипло продолжает Монахан, скалясь в лицо вигиланту, — go dtachta an diabhal thú, — оппонент кривится и вскидывает брови, занося руку для нового удара, пока другой вигилант демонстративно перекладывает пистолет из левой ладони в правую. Чейс воспринимает как однозначно добрый знак, — «пускай дьявол тобой подавится», — театрально шепчет Чейс, — очень по-католи…
Хорошенько получив в челюсть, Монахан умудряется собрать мысли в кучу, чтобы заметить тень надежды, что Макс прочитал его личное дело достаточно внимательно, и запомнил, почему он попал в тюрьму.
И какую роль в этом сыграла его способность.
________________________________________________________________________
* — ирландское ругательство, которое условно переводится с гэйлика как «отъебись».
Остальные блестящие ирландские ругательства переведены в тексте поста.

Макс Картер

Настроение в отряде в последние дни было, хм,.. взрывоопасным. Картер косо поглядывал на новенького Блейка – уже второго бывшего заключенного небезызвестной тюрьмы, который просто ради интереса «что может его способность» убил семьдесят человек. Да, пусть он показал себя с хорошей стороны в минуту, когда один из членов отряда попал в опасность, но Макс не торопился снимать с него браслет, осознавая кое-что и для себя: его собственная способность в условии дезоксидации окажется бесполезной. А это, как всем ясно, не есть хорошо.
На  Макса так же косо поглядывала Джина, которая до сих пор была не в восторге от того, через что ей пришлось пройти при проверке Абрамса, стоя на «настоящей» мине. И это несмотря на то, что она уже высказала мужчине в лицо всё, что думала о нём и его методах. Затаенные обиды и недосказанности убивали доверие, об этом тоже стоит помнить всем: и самому Картеру, и Джине.
А ещё этот случай с Монаханом, который чуть до истерики Джэки, надежного информатора ренегтоав, не довел в их первую и не последнюю встречу. Есть вероятность, конечно же, что на первой же встрече тет-а-тет девушка пристрелит его, но Макс искренне надеялся, что Чейс окажется умнее инфузории туфельки, а Джэки сможет если не простить, то оставить в прошлом то, во что бородатый блондин её втянул.
Ах, да, Трей тоже был каким-то слишком уж подозрительным в последние дни, как только Макс во всеуслышание объявил о поездке партизан на другой конец страны – в Орегон. Так что, в лишнем внимании сейчас не нуждались разве что Иветт и Мартин, которые по обычаю, как и Макс, были сосредоточены на деле.
Если говорить коротко, очень коротко, то глаз Картера и лап Рикко на всю эту свору озлобленных людей у лидера партизан не хватало, от того он левой пяткой чувствовал, что что-то пойдет обязательно кувырком. Не в дороге, так на месте; не на месте, так в разгар операции… Но со всем этим не стоило забывать и еще о важном моменте – как минимум четверо из отряда были ранены; сам Макс по прежнему прихрамывал и с трудом долгое время вел машину, о себе давала знать нога. Но откладывать поездку больше было нельзя; кто знает, где в следующий раз ударит «Решето» и не будет ли это прямо у дверей главного штаба.

Поздний вечер, стоянка ренегатов близ Берлингтона, штат Висконсин, 16 июня 3037 года.
Монахан, отправленный на встречу с информатором, наконец, вернулся с синей папкой от Джэки в руках.
– Джэки, видно, забыла, что я разрешил ей расцарапать тебе морду, Чейс, – вместо спасибо говорит Макс, принимая из рук мужчины папку и открывая дверь машины так, чтобы тусклое освещение салона проливало свет на листы с информацией, а заодно и подсветило фигуру Монахана. – Как всё прошло? – Партизан на какой-то момент отрывает взгляд от документов и дольше положенного задерживается на бледном лице Монахана. – Ты вообще в порядке? – Картер нахмурил брови и сощурил глаза, – вид у тебя похуже, чем был у Рикко, когда я его только нашел. Отправляйся-ка ты спать, Чейс, у нас тяжелая дорога впереди.

Раннее утро, стоянка ренегатов близ Берлингтона, штат Висконсин, 17 июня 3037 года.
– Подъем! – Громогласно оглашает Макс в импровизированном лагере посреди небольшой чащи. – Снимаемся с прикола, на сборы час. Впереди тридцать часов за рулем, надеюсь все к этому готовы. Проверить машины, да, Марти, ещё раз; с этим я, Чейс и Трей тебе поможем. Джина, Иветт на вас проверка снаряжения и взрывчатки, а ещё заодно присмотрите за Абрамсом. Шай, за тобой полная аптечка на все случаи жизни и смерти. Слышишь меня?

Спустя час одна за другой три машины отправились в большое путешествие до города Корвалис, что в штате Орегон.
Надо признать, дорога была не из легких. Для партизан обычным делом было смотаться за день, по крайней мере, для Макса точно, до Висконсина и вернуться в Мичиган, но никак не добираться на машинах, с которыми в пути даже по «своим» штатам может случиться посреди дороги всё, что угодно, на другой конец страны.
Было тяжело; отдыха «от руля» и сна катастрофически не хватало, а в голове у Картера постоянно крутилась одна и та же мысль, что партизанский отряд посягнул на работенку, которая им не по зубам в условии вражеского штата и отсутствия хотя бы приблизительных знаний о территории, по которой им предстояло передвигаться. Пожалуй, договоренность с Серратос и её подчиненной Реми Сартр о том, что девушка – смелая она или безрассудная было не ясно – отправляется туда с небольшой группой боевиков для прикрытия из штата Мичиган для предварительной разведки. То было правильным решением, печатные знания из синей папки Аттенборо были хорошим стартом, но они не давали полной картины, которая была необходима. Да и проводник, хотя бы чуть изучивший город, был необходим как воздух.

В пути отряд сделал две длительные остановки на ночлег, располагаясь с уютом и комфортом в побочных штабах. Первая была сделана спустя десять часов пути в Бисмарке, штат Северная Дакота [приблизительное время остановки около восьми-девяти часов]; вторая – вечером восемнадцатого июня в городе Миссула, штат Монтана [приблизительное время остановки около восьми часов]; третья – днём девятнадцатого июня в Спокан, штат Вашингтон, после пересечения первой границы вигилантов по штату Айдахо. Из Спокан партизаны прямиком направились в Корвалис, штат Орегон – конечную точку их путешествия, встретив нерадостный приём уже на границе…

Джина Гэлбрейт

Долгие переезды — вполне привычное дело для партизан, но так далеко их еще ни разу не забрасывало. И если бы у Джины не нашло перед поездкой новых блоков сигарет, она бы отбарабанила все доступные поверхности в салоне машины, которые только смогла бы достать беспокойными руками. Слева Мартин привычно вел машину, на это раз не лихачил, как будто боялся за ее состояние или за что-то еще. Причины были: они гнали сразу через несколько штатов, почти через всю Америку, ну или через половину ее — уж точно. Тяжелее всего давалась дорога через горы. И они даже отстали от первой машины с Боссом и с большей частью мужского состава отряда. Это было и к лучшему: одиночные машины все же привлекут меньше внимания, чем колонна из сразу трех, нагруженных оружием и взрывчаткой.
И все же Джина поглядывала назад. То в зеркало заднего вида на маячащий чуть поодаль, на грани видимости, автомобиль Иветт и Шайло. То в зеркало салона на Трея. За девочек она почти не волновалась, Иви — из тех, на кого можно положиться, даже если они отстанут слишком сильно, она никогда не заблудится и сориентируется на слух. К тому же, недавно к ним присоединилась Реми Сартр из группы разведки, которой они обязаны всей львиной долей информации о заводе вигилантов, она и должна стать их проводником и помочь в операции. И даже Шай держалась молодцом: пора и ей было принять боевое крещение и справляться наравне с остальными; ни пол, ни возраст, ни ранение в живот (как у Мартина) не были оправданием, и "освобождение от физкультуры" никто не выдаст: бери винтовку, и хотя тебя прикроет каждый, никто тебе не нянька. Впрочем, боевого духа у юной целительницы было едва ли не больше, чем у того же Блейка. Чем даже у Джины в иные паршивые дни. В девчонках она была уверена.
Но Трей...
Джина не просто так бросала на него косые взгляды, искала его глаза в помутневшем от пыли зеркале. Если в начале она думала, надеялась, что он станет едва ли не лучшей боевой единицей отряда и верным товарищем им всем, то теперь... Нет, она ему не доверяла. Его место, как ни странно, занял Чейс, отсидевший Чейс, плохой ирландский парень Чейс стал тем самым другом. Но в Трее она давно стала замечать, как его цели и взгляды все дальше уходят от пути отряда и все больше устремляются в сторону личной мести. И где-то она его понимала: все-таки, он потерял семью, кому как не ей знать, что это такое, что это за ужас наяву, и месть кажется единственным выходом. Хотя, в сущности, месть ничего не меняет, она не лучше алкоголя, тот хоть на вкус бывает сносным, уж Джине ли не знать. Сколько ни убивай, под ребрами только гаже. И эта гниющая пустота сосет тебя, пожирает тебя изнутри, разрастается маленькой черной дырой, и ее ничем не забить, не залить, ни литрами водки, ни кровью тобой убитых. И все же она не смогла донести это до Трея, и с каждым днем и новым разговором видела, как он отстраняется. Раздражается. Становится излишне жестким. И взгляды его... ей все больше не по душе. Она как-то даже сказала об этом Боссу, но это были лишь подозрения. В конце концов, это она тут в негласной должности замполита, и это она привела Мейера в отряд, ей и решать проблему.
Вот потому и курим.
Она еще злилась на Картера, хотя ее уже почти не передергивало от мысли, что он додумался поставить ее на живую рабочую мину. Да, это было совсем не смешно, это было опасно, хотя опасности она и сама прекрасно подвергала себя ежедневно, такая уж жизнь партизанов. Но он... Нет, он знал? Он правда думал, что это смешная шутка? И тут суровое выражение лица Гэлбрейт сменилось на еле сдерживаемую улыбку. Да, чертовски смешно! Должно быть, она забавно смотрелась там! И еще забавнее было бы, если бы правда боялась, что мина рванет. Все свое негодование и шок она уже высказала Картеру в первые полчаса. не очень связно и даже не в половину меньше, чем чувствовала на самом деле, но... Сейчас ее злость была скорее остаточной, не настоящей, растрепанной по ветру. Она скорее хотела на него злиться, потому что знала, что вроде как должна, он же, так ведь не поступают... А внутри все же понимала, что все равно его любит и простит и не такую шутку. Может быть, он именно ее выбрал для этой цели, потому что знал, что она сделает все правильно и не взлетит на воздух? Потому что представить, чтобы Макс Картер превратил ее в смертницу, она не могла. Слишком давно они знакомы. И кое-какие непростые черты характера, маленькие темные уголочки друг друга они знали чуть ли не лучше собственных. Она не могла на него злиться долго, и поэтому злилась теперь на себя за эту неспособность. И вот теперь они едут чуть ли не в жопу мира, чтобы провести там хорошенькую такую операцию, имея в числе команды слишком много новичков, половина из которых вообще не участвовали ни в чем подобном.
Джи стряхнула пепел в открытое окно, послюнила еще разок кончик сигареты, да и выбросила ее в захламленную пепельницу.
Хорошо, она позлиться еще немного, пока они не приедут на место. А Картер пусть помучается совестью, ему будет полезно.
— Стой, Марти! Останови.
Черт.
Перед ними в нескольких десятках метров стояла машина Картера, как будто просто дожидалась их у ворот в назначенном месте. Но что-то было не так. Во-первых, связь с ним пропала уже около получаса назад, что само по себе было странно, разве что гребаная рация сдохла вот так ни с того ни с сего. Во-вторых, машина была совершенно пуста.
Джина выскочила из кабины, держа наготове пистолет, и обернулась, подавая знак второй машине — скрещенными крестом руками — остановиться. Потом прошла на несколько шагов вперед, вглядываясь внутрь машины Макса и ребят, но не заметила ни в ней, ни поблизости признаков живых людей. Свежих трупов, правда, не было тоже. Очередная попытка вызвать командира по рации не привела к успеху, что и не удивительно. Потом она махнула Мартину, подзывая ближе.
— Проверь машину, но осторожно и удачливо. Она может быть заминирована, или здесь будет другая ловушка.
Если она на кого и могла положиться в этом деле, то только на Мартина.
Это значит, они в плену, или же попали в не меньшую переделку. И вся операция могла быть сорвана из-за этого. Но как? Нарвались на охрану, на большой блокпост? Да, это было вероятно, как пить дать, только полнейшие дебилы не стали бы усиленно охранять столь важный секретный объект! Вот только одно но: поблизости отрядов вигилантов не было видно. Или они отлично прячутся, ведь Джина бы заметила. Или их предупредили, и тогда это действительно ловушка.
И все же задание должно быть выполнено во что бы то ни стало.
— Иви, боюсь, наших взяли в плен... Командование беру на себя, если никто не против, — кроме них двоих и некому, остальные в отряде не больше месяца. — Времени у нас мало, так что нужно убить двух зайцев: провести разведку по плану и, вдобавок, вытащить оттуда наших. Скорее всего они живы, и вигиланты постараются выбить информацию о нас, операции и штабе. Их ждет облом, но у них могут быть телепаты, так что права на провал у нас нет. Предлагаю разделиться на три группы. Иви, Марти и я за старших. Реми, ты идешь со мной, Трей — с Иветт, положись на ее слух, — "и я все равно слежу за тобой." — Марти, Шай, на вас сохранность машин и охрана входов, если заметите что-то подозрительное, у вас есть рация. Не уверена, что снаружи намного безопаснее, чем внутри, так что я на вас рассчитываю. На всех вас, ребята, не подведите.
Командовать — жутко непривычно, когда дело идет о сложной операции, времени на детальное планирование которой нет. Пусть кое-что они уже знали и обсудить успели по дороге. Сейчас все, что она может, это полагаться на поддержку своих и верить, что делает все правильно. Напоследок она подошла поочередно к Мартину — за удачей, конечно же, — и к Иви, приобняв каждого.
— Не спускай с него глаз, Ив, я ему не верю.

● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ●
Ashley Greene (если у вас есть вариант более удачный на роль сестры - то все обсуждаемо и меняемо)

» имя, возраст: Кэтрин Серратос, 25; » принадлежность: ваш выбор; » профессия: медсестра в госпитале Грин-Бея.

» способность: ваш выбор; » сторона: ренегаты; » статичное изображение: ссылка.

Родная младшая сестра Андреа, родилась в Итаке (Нью-Йорк, США), в семье потомственных врачей. В отличии от сестры отличается более покладистым и спокойным характером. Она легче воспринимает неудачи и с легкостью может найти выход из любой ситуации. Она пошла по стопам родителей и работает медсестрой в одном из госпиталей Висконсина, хотя всю жизнь хотела быть как родители - хирургом, потому все еще не теряет надежды доучиться. Девушка веселая и общительная, всегда готова прийти на помощь, порой даже в убыток себе. Считает медицину своим призванием, что, в общем-то, соответствует действительности. Она почти сразу поверила Линкольну и приняла сторону ренегатов.

Между сестрами всегда были теплые дружеские отношения. Нет, нельзя сказать, что они вообще никогда не ссорились - обе прошли через подростковый возраст и порой знатно трепали друг другу нервы, но сейчас все это в далеком прошлом. Кэтрин для Андреа один из немногочисленных факторов беспокойства и ею все больше овладевают мысли забрать младшую сестру в штаб. На данный момент сестры видятся очень редко по вполне объяснимым причинам, но связь поддерживают регулярно.
Что касательно игры - хотелось бы в настоящем увеличить количество их встреч и в дальнейшем планируется перевести Кэтрин сперва в побочный, потом в главный штаб. Вполне вероятно, что задействуем и родителей, так как есть мысли о том, чтобы отыграть их трагичную гибель. Бонусом есть тут еще один интересный человек, который тоже жаждет встречи с тобой.

Написала я очень мало, только самое важное, ведь это твой персонаж и тебе им играть. Внешность можем подобрать другую, так как из всех перебранных только Эшли показалась более-менее подходящей. Что касательно носитель/человек - полностью на твой выбор (но было бы интересно, если бы ты была носителем и способность проявилась очень рано). На все вопросы отвечу, анкету покажу, помогу с историей и графикой. Только приходи. Из требований всего несколько - грамотность, адекватность, ну и конечно не брать персонажа на день. Не принуждаю к общению, пребыванию в игровых разделах и флуде, но поддержу, если таковое жаление будет. Короче, обещаю любить и жаловать.

п р и м е р    п о с т а

Желание увидеть сестру было слишком сильным, слишком навязчивым и слишком опрометчивым. Все эти слишком давили на Андреа, заставляли нервничать, но вместе с тем она уже приняла решение и теперь не отступит от него. И даже тот факт, что сестра работала в госпитале на территории Висконсина, спокойствия не прибавлял – после их чудной вылазки в самую защищенную тюрьму Америки, когда родных назвали ее больным местом, желание увидеть их теперь являлось для нее чем-то сродни прихоти, от которой следовало бы отказаться. Но она не могла.
Из штаба Андреа выскользнула рано утром, постаравшись при этом ни кому не попасться на глаза, так как желания рассказывать о цели своей сегодняшней вылазки кому-либо не было. Всего день назад ее едва не спалили живьем и вряд ли медики, к которым ей все же пришлось обратиться, оценили бы такое скоропостижное покидание медкрыла. И снова слишком опрометчиво, но что с ней может случиться в штате, целиком и полностью занятом ренегатами? Чувствовала она себя хорошо, а незначительные раны и ссадины и так были постоянными спутниками вот уже почти полгода. До Грин-Бея разведчица добралась быстрее, чем рассчитывала, теперь дело оставалось за малым – найти госпиталь, а в нем сестру. Но и это не заняло много времени.
Стоя на пороге медучереждения, только сейчас осознавая, что вскоре увидит Кэтрин, с которой не виделась больше года, Серратос испытала страх и желание повернуться и сбежать отсюда, пока не поздно. Минута, две, три… Наконец брюнетка переступает порог госпиталя, а дальше все завертелось слишком быстро и вот она видит свою когда-то маленькую сестренку, которая озабоченно снует между палатами. Уставшая, бледная, с темными кругами под глазами, далеко не сразу она заметила Андреа, а когда все же увидела, не сразу поверила глазам.
Встреча оказалось слишком короткой, а времени слишком мало. Снова эти слишком, которые ренегатка начинала ненавидеть всей душой. Кэтрин то и дело одергивали, что им толком не удалось нормально поговорить, но даже это, короткое невнятное общение, крепкие объятия, это в полной мере дало осознать, что Андреа движется в правильном направлении, борьба не напрасна, и выбор был сделан правильный. Напоследок прижав к себе сестру как можно крепче, она не стала давать никаких обещаний, но Кэтрин ни о чем и не просила – ее малышка слишком быстро повзрослела.
Теперь, спустя почти час после встречи, разведчица бесцельно бродила по улицам Грин-Бея, натянув капюшон толстовки почти до самых глаз. Сильное эмоциональное потрясение не давало ей сосредоточиться на чем-то одном, а в таком состоянии Серратос не хотела возвращаться в штаб. Вывеска какого-то небольшого бара пришлась как нельзя кстати. Недолго думая, женщина скользнула внутрь, сразу же направившись к барной стойке. Она прекрасно понимала, что в этом месте ее вряд ли побалуют достойным виски, но припрятанная в комнате бутылка отменного Далмора 20-го года, была на данный момент недосягаема. Попросив у бармена стакан местного пойла, она вскоре потягивала янтарную жидкость, стараясь не думать о его, мягко говоря, отвратном вкусе. К слову, это действительно помогло отвлечься от мыслей о сестре и родителях, но только лишь на время. Родные упрямо лезли в голову. Но тут ее одернул бармен, передав, что какой-то мужчина ждет ее у туалета и указал направление.
Скорее заинтригованная, чем взволнованная, без единой подсказки со стороны интуиции, Андреа идет в указанном направлении. Неспешно она поворачивает за угол, уже открывая рот для не самого лестного приветствия, но слова так и замирают на ее губах. За доли секунды она узнает этого человека, отчего ее глаза широко распахиваются, а на лице застывает испуганная маска. Ей впору бы бежать отсюда, но она словно приросла к земле, чем противник и пользуется. Сильный удар по корпусу, короткий стон и вот она чувствует его всем телом, но этот пикантный момент длится совсем недолго. Он ударяет разведчицу об стену, а она не успевает даже блокировать удары, как снова оказывается в захвате, застигнутая врасплох, обескураженная присутствием этого человека на территории Висконсина, Андреа далеко не сразу соображает, что вообще происходит. А когда осознание приходит, и попытка нанести ответный удар легко парируется и завершается ударом ее головы о стену туалета, уже слишком поздно. Звук защелкивающегося на запястье браслета слишком отчетливо разливается в небольшом, даже крохотном помещении туалета на пару кабинок.
- Что ты, блять, делаешь? Кто ты такой?! – шипит Серратос, с силой дергая руку на себя, при этом делая себе только больнее – раны на руках после веревок, которыми та была привязана к столбу, открываются, стоит браслету скользнуть по ним. – Отпусти меня, подонок! – женщина дергается всем телом, не желая чувствовать его так близко, ей даже удается заехать кулаком по его ребрам, но удар пришелся вскользь, едва ли причиняя хоть какую-то боль. Новая попытка вырваться ни к чему не приводит, но когда ее колено поднимается до промежности мужчины, такой долгожданный болезненный стон все же вырывается со рта старого знакомого.
- Отвали от меня, придурок, - Андреа пытается оттолкнуть его от себя. Ощущение того, что она глава разведки ренегатов и находится на войне кануло в лету, сейчас она была скорее напуганной девчонкой, на которую напал полоумный насильник и затащил в кабинку туалета, намереваясь совершить свои грязные делишки.

● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ●
nat zang¹

» имя, возраст: Леон «Звездочет» Хелланд [Leon Helland], до 27. » принадлежность: носитель. » профессия: на выбор, важно лишь наличие боевой подготовки, в прошлом - закончивший интернатуру врач.

» способность: кроуризм. » сторона: вигиланты. » статичное изображение: ссылка.

Таких, как Леон, война не носит на шее необработанными самородками - она отшлифовывает их грани до безупречной остроты углов. Ими, как лезвиями, можно вспарывать овечьи шкуры, прогрызая дорогу через гибельный смог. Поле боя - его новый дом, а старый сгорел дотла вместе с кукольными башмачками его младшей сестры. Он будет сражаться до последнего крика, потому что отчаянье не дает ему иного выбора. Будет убивать без стонов и жалоб, наутро беззвучно копая детские могилы и посыпая их пеплом. С винтовкой в руках или рогаткой, он сам - орудие. Бойцовский цербер, набивающий «звезду» за каждую прокусанную шею, сломанный позвоночник и выжженное сердце. Экстатически виляя хвостом, Звездочет принесет (и обязательно посчитает) вам любую голову, а позднее - и вашу собственную (но только если вздумаете кормить его). За безукоризненной исполнительностью скрывается жестокость, за боевым бесстрашием вихрится ярость, не мальчишеский героизм, не зеленая наивность юнца - в глазах играет бес, а овцы пусть и дальше слепо принимают его за ягненка и телами прикрывают от летящих пуль. Он выдоит из низ сострадание. И бросит в огонь, если прикажут. Ушлый, привыкший быть со всеми на короткой ноге, Леон безупречно мимикрирует под свое окружение. Кровь - его стихия. С каждым пролитым литром он прощает убийц своей семьи, но голоду внутри него хватает лишь до наступления нового восхода.

От ненависти до любви - один разбитый нос, пара трещин в ребрах, ожоги второй степени и получасовая нотация еврейской медсестры о дружбе народов. Любой скажет, что между этими двумя не может существовать ничего, кроме высококонцентрированной, дистиллированной ненависти. Не будем поднимать миру веки, пускай спит его бдительность. Общение Леона и Элиаса напоминает словесное порно. Леон шутит про затянувшуюся девственность Элиаса, Элиас кроет «быстрым разгоном» Леона. Все было бы куда более прозаично, если бы в отсутствии одного - другой не начинал драть стены от скуки. История их бурного знакомства – это солдатская притча о клюющемся петухе и бешеном псе, василиске и цербере, если будет угодно, но кто бы сомневался в скудных и обделенных начитанностью умах - все чаще всплывает именно первое.

¹ - с радостью готов уступить изменение внешности, если предлагаемый вами образ покажется мне не менее удачным.
Не прошу держать меня за руку и не буду вопить полоумным оркестром из банши если вам захочется привнести в персонажа собственнических ноток. Готов скрупулезно доработать детали, коль такая свобода вам вовсе не нужна. Эпизоды со мной могут оборачиваться как заправской драмой и галопом по миру экшена, так и тем, за что ваша родня, если бы могла, настоятельно препятствовала нашему общению. Сейчас мы палим по ренегатам (в основном, конечно, Леон, Элиас предпочитает прятки), а уже через пару минут мои руки наносят на вашу спинку глазурь для эклеров. На войне всякое возможно! И посему, мое единственное пожелание к будущему игроку - гибкость. Вы выгнете, загнете, нагнете меня, если понадобится, под свои «хотелки», а мне в ответ важно не чувствовать скованности при высказывании своих.

п р и м е р п о с т а

По возвращению в штаб обнаружилось нечто более неприятное, чем руины, голая земля или обугленные останки всех членов команды. Целостность особой, почти интимной атмосферы логова, именуемого исследовательской лабораторией, халатнейшим образом оказалась нарушена, потревожив покой существа беспринципного и ядовитого.

«Из соображения безопасности» – щелкнули на зубах последние строки безграмотного доклада. В такие моменты, Элиас Эйзенхарт действительно напоминал чудовище из страшных сказок. Конечно же, в рядах вигилантов подобные ему – не редкость. Но в силу заочной убежденности в собственном превосходстве, ученому не приходилось сравнивать себя с другими. Ведь это бы означало неминуемо определить их и себя под общим знаменателем. А какой смысл сопоставлять в единой картине грацию замирающего над полями сапсана и первыми неандертальцами, едва осознавшими, что палками можно колотить не только по своему черепу, но и по черепам соплеменников? Беспринципным, и в то же время – принципиальным был Эйзенхарт в преддверии потери контроля над ситуацией. А он неумолимо ускользал сквозь его пальцы.

Лишь в пределах своей лаборатории, окружающие дикость и скудность не ощущались в столь острой мере, позволяя ученому, пусть и ненадолго (хотя, вероятно, происходило это лишь потому, что увлекшись работой – доктор Эйзенхарт ощущал себя единственным живым человеком на планете), оставить накопившееся раздражение, отпустив миру за все прегрешения.

На его «удачу» – пик сбоя способностей застал ученого за пределами лаборатории. И, даже несмотря на причиненные неудобства, был в общем-то переживаем с мыслью, что вероятность неизбежного погрома его разработок незначительно снизилась в отсутствие взрывоопасного носителя. Снизилась 'бы', поправка, не окажись в числе персонала лаборатории носителя со спящей способностью. По массивным трещинам в главных дверях, зиявших обугленными пастями перед застывшим у них мужчиной, определить с ювелирной точность природу источника и объем нанесенного ущерба не составило труда. И конечно же – самому Эйзенхарту было глубоко монопенисуально остался ли в живых нерадивый член исследовательской группы. В таких условиях все равно нельзя продолжать работу над проектами, ради которых вот уже несколько месяцев он терпит вокруг себя ореол пошлых шуток и номеров на салфетках.

Перед глазами эксцентричной личности поплыли разноцветные вспышки – это раздражало. Отсутствие контроля над ситуацией, отсутствие контроля над выдававшей финты способностью... Круто развернувшись на каблуках, он собирался в единственное место, способное пролить свет на сложившиеся обстоятельства и безвременье дальнейшей дисфункции его детища, мысленно обрисовывая себе возможные способы нашпигования толстой кишки безопасников изобилием фейерверков, но прежде – он даст себе время вернуть прежнее хладнокровие, заглянув к Престону. Ведь это, так или иначе, входило в его изначальный план.

Стены этого одновременно невзрачного и дышащего самоуверенность отсека, негласно считающего себя глазами, ушами и рулевым органом ястреба, отнюдь не создавали в сердцах ученого иллюзий запретности тамплиерского Грааля. Война прельщала собой лишь в качестве реализации амбиций существа, разум которого обладал более емкой, более ароматной чашей, благоухавшей знаниями иного характера. Эйзенхарт всегда умел смотреть трезвым, бездушным взглядом, отметая военный удел к ногам прошлых веков. С нынешним уровнем технологий, любые конфликты решались бы одиноким, но точно осуществленным ударом по цели, если бы по эту и ту сторону реки человечество не окружали сплошные сантименты.

Как и у всякой империи, в аналитическом отделе имелся свой император – Фрэнсис Мур – птица высокого полета. Уважаемый, уважаемый человек. Слова, слова. К нему бы непременно и каждый раз направлялся Эйзенхарт для выяснения вопросов, хоть на другой конец света, хоть прямиком в ад, не будь он убежден, что абсолют его власти сильно идеализирован. Власть – шаткая вещь, и как и в любой другой идентично устроенной империи, за спиной главы аналитического отдела стоял свой серый кардинал. О сосредоточенном в его руках могуществе можно было болтать бесконечно, но Элиас предпочитал расщеплять его аналитически, отделяя лишний пафос и извлекая максимальную пользу.

Едва шагнув за порог кабинета помощника главы, он на секунду замешкался, казалось, совершенно забыв зачем стучался сюда парой мгновений ранее. Погром в лаборатории ненадолго отошел на второстепенный план, как и недовольство ученого, которому удалось заметить незначительные изменения в привычном поведении Престона. Малоподвижный, как хищник в глубокой, темной, медленно текущей воде, он казался бледнее и острее обычного.

Еще не сопоставив все биометрические показатели воедино, Элиас сложил длинные тонкие кисти треугольником в характерном жесте богомола, словно замком из пальцев он старался удержать на губах преждевременно просящуюся наружу шутку, настаивая ее до подходящей кондиции, как изысканное вино, сложил в уме дважды два, и уже начинал догадываться какой интересный козырь подкинула ему нелицеприятная ситуация. Подумать только, а ведь он едва не пропустил все веселье.

– Если скажешь, что именно ты разнес мою лабораторию, я даже злиться не смогу, – не просто «разнес» – разнесли Престоном. Парень выглядел, мягко говоря, паршиво и этим все сказано, – Мои ребята порой бывают такими уникумами, что я часто подумывал о том же.

ESTHER LEVISON, 29 » SHAPESHIFTING » MARY ELIZABETH WINSTEAD
М  Е  Т  А  М  О  Р  Ф  И  З  М

Эстер - дочь бывшего сенатора США от штата Миссури. Она обнаружила свою способность в одиннадцатилетнем возрасте и скрывала это от родителей вплоть до тех пор, пока носители не были официальны признаны. Для отца, который придерживался мнения, что всех homo futurus необходимо держать под строгим контролем (и что он активно продвигал в Сенате, но потерпел неудачу), это стало настоящим ударом - ему понадобилось время, чтобы принять тот факт, что его любимая дочь является одной из тех, к кому он испытывал неприязнь. Но несмотря на то, что отношения скоро пришли в норму, маленькая Эстер хорошо запомнила тот период и с тех пор уже не видела в своем отце того героя, каким его считала. Ей не нужно было проводить вечера как подросткам среднего класса, работая курьером или официанткой в кафе, но она воспользовалась этим с умом. Эстер поступила в Принстон, не прибегая к семейным связям и влиянию, закончила его с отличием и обосновалась в Нью-Йорке, получив перспективное предложение по работе. С момента переезда ее жизнь довольно тесно переплетается с вигилантами, но в не самом привычном понимании. По случайности, она снимает квартиру в том же доме, где обитает Криста Аларкон, с которой девушка сразу же находит общий язык, а спустя некоторое время после публикации обращения Линкольна Риндта Эстер видит на всех новостных ресурсах Итана, галантного спутника своей соседки, который призывает дать отпор «ренегатам», коими называет сторонников Риндта. А чуть позже Криста лично пытается завербовать девушку на сторону вигилантов, однако Эстер, несмотря на то, что позиция Элдермана кажется ей верной, отвечает отказом - она не хочет ввязываться в назревающий конфликт, надеясь, что все волнения утихнут сами собой. К октябрю 2036-го года Эстер уже заведовала отделом психологической помощи при главном медцентре для носителей, который находился рядом со штаб-квартирой ООН. И десятого октября она могла погибнуть при взрыве, но накануне неожиданно... нашла раненого человека в мусорном баке за своим домом. Как позже Эстер узнала из разговора в палате госпиталя, Льюис (так звали мужчину) являлся ярым сторонником Итана и пострадал в ходе потасовки с ренегатами. А несколькими часами позже она увидела, что в здании ООН произошел мощнейший взрыв. Это заставило Эстер изменить свои взгляды на происходящее, и не самую последнюю роль сыграло влияние Льюиса, с которым они стремительно сблизились за то время. Спустя месяц он присоединился к главному штабу в качестве разведчика, а с ним и Эстер, став штабным психологом. И если изначально она примкнула к вигилантам вслед за близким человеком, то постепенно, проводя сеансы с членами боевой группы, и сама прониклась их идеями. Семнадцатого июля Льюис погибает от рук ренегатов, и девушка все больше загорается жаждой мести и понимает, что больше не желает отсиживаться в теплом и безопасном штабе. В данный момент совмещает работу психолога с подготовкой к оперативной работе, планируя вступить в отряд партизан.

TESS MARCHETTI, 33 » ITALY » YVONNE STRAHOVSKI
З А Щ И Т Н О Е    П О Л Е

- Какая милая блондиночка. Не боишься сломать ноготки? - А не боишься, что я тебя пополам сломаю? . . . Девушка родом из теплого Маранелло, имеющая страсть к искусствам и единственную в отряде способность с ярко выраженным мирным предназначением. Обладательница IQ, близкого к условному определению гениальности, она, казалось, была хороша во всем, чем бы ни увлеклась, будь то кружок юных химиков или капоэйра, однако своим призванием она выбрала юриспруденцию. Она получила грант на обучение в Йеле — неслыханное достижение для жителей крохотного Маранелло и лично для семейства Маркетти, не обладающих внушительным капиталом. В Италию Тереза вернулась уже перспективным специалистом в своем деле. И хотя корочка Йельской школы права открывала перед ней многие двери, девушка не воспользовалась легким путем. Перебравшись в Неаполь, она познакомилась с группой таких же адвокатов-альтруистов, уже имевших скромную адвокатскую контору, и, недолго думая, пополнила ряды тех, кого в местных юридических кругах называли командой «карьерных самоубийц». Когда зачастую работаешь только за «спасибо», не стоит ожидать финансового благополучия. И Тесс не ждала. Но такой уж она была — абсолютно равнодушной к зеленым бумажкам обладательницей навязчивого желания защищать слабых, полностью в этом оправдывая свое имя. Отстаивая права тех, за чьи дела не желал браться ни один другой адвокат, Маркетти не раз становилась препятствием для влиятельных личностей и нажила себе немало врагов. Когда в связи с громким делом, связанным с торговлей людьми, над жизнью Тесс и ее клиентки нависла угроза, девушка добилась того, чтобы власти поместили последнюю под защиту, но сама от охраны отказалась. И «послание» от недоброжелателя не заставило себя ждать. Все должно было выглядеть, как самоубийство — киллер с даром убеждения обеспечил бы это. Только одного он не учел — способность Тесс, существование которой она никогда не афишировала. Девушка не только осталась в живых, но и сумела отдать под стражу наемника, за которым, как выяснилось, тянулась цепочка из трех десятков трупов. А вот ее клиентке выжить не удалось, даже под защитой полиции. Тогда Тесс поняла, что не всякую проблему можно решить мирным путем, а законы не всегда действенны. Дело Тесс проиграла, но не отступилась — она выяснила, где состоится передача следующей партии людей, и смогла этому помешать. Тереза преследовала благородные цели, однако, свернув на тропу народного мстителя, рисковала со временем перестать видеть различие между тем, что позволено, а что нет. К счастью, «E.C.H.O.» приметили ее раньше, чем это случилось. В отряд вступила в 2029-ом году, где весьма улучшила свои базовые боевые навыки, однако в операциях, проходящих в зоне боевых действий, на хрупкие плечи Тесс ложились в основном создание безопасных зон для мирного населения и минимизация потерь.

ЧИТАТЬ АКЦИЮ ПОЛНОСТЬЮ

● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ●
любая внешность

» имя, возраст: абсолютно на твой выбор. возраст - от 35 лет. » принадлежность: на твой выбор. » профессия: любая.

» способность: если будешь носителем, то способность выбери любую, какую пожелаешь. » сторона: вигиланты. » статичное изображение: х х х

Я ищу соседа по комнате в штабе вигилантов, ставшего мне со временем лучшим другом.
● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ●
У меня никогда особо не было друзей. Были товарищи в армии, были приятели в полицейском участке, но настоящих друзей - нет. Я всегда считал, что причина во мне, ведь с моим характером только в одиночку глушить вискарь в баре, устраивать пьяные дебоши да бегать по любовницам. Никаких разговоров о жизни, философии, или даже политики - было просто не с кем.
Мы не выбирали жить вместе - комнаты в жилом блоке штаба предназначены для двух человек, и так как мне было не с кем жить, я сказал, что мне наплевать. Жить вдвоем - это еще по-человечески, в казарме в армии было хуже.
Какое-то время мы даже не разговаривали, хотя были в одной (боевой) группе, разве что изредка в нашей комнате глухо звучало сонное "доброе утро" или "погаси свет". Меня это вполне устраивало - это не нарушало моего обычного порядка жизни. Но как-то раз ты позвал выпить, мы разговорились, и оказалось, что нам очень даже есть о чем поговорить. Мы просидели за пивом почти до утра и знатно надрались; и я не знаю, как у тебя, а у меня к тому моменту уже было ощущение, что я знаю тебя сто лет.
С тех пор мы прикрываем друг другу спину, философствуем перед сном и вместе надираемся, когда представляется возможность. Нам комфортно общаться и жить вместе, и мы, хоть и не произносим этого вслух, считаем друг друга лучшими друзьями.

Ничего сопливого, в духе братьев из сверхъестественного; никаких громких речей о том, что "я жизнь отдам за тебя, брат". Биография и характер - полностью на твое усмотрение, кроме того, что уже было написано выше. Было бы здорово, если бы этот персонаж тоже был бывшим военным.
Суперактивной игры не требую, меня самого нужно пинать; размер постов - любой, лишь бы тебе было комфортно.

п р и м е р    п о с т а

Полицейский участок — это место, где встретить красивую женщину ты ожидаешь меньше всего. Особенно, если это участок в Эль-Пасо. Особенно, если работаешь ты на границе. Не то чтобы мне абсолютно не нравились латиноамериканки, даже наоборот, многие из них наверняка очень и очень горячи; но именно в участке все абсолютно несчастны и измотаны. Я не люблю эти страдающие лица женщин, когда они понимают, что у них проблемы, и все равно пытаются выехать на обаянии, которого у них, чаще всего, недостаточно или нет вовсе. И это относится к абсолютно всем женщинам, вне зависимости от того, мексиканки они или нет, хоть с первыми я сталкиваюсь куда чаще по долгу службы.
Именно об этом я думал, когда посмотрел на салаг. Среди них явно была милашка, достоинства которой я увидел сразу даже через абсолютно не сексуальную форму копа. И достанется же кому-то такое чудо — я чуть не потер руки. Наличие жены от бесстыдного разглядывания других женщин никогда не останавливало. Даже наоборот, подстегивало, я бы сказал. Особенно, когда эти другие молоды и прекрасны.
Сегодня кто-то из этих выпускников достанется мне в напарники. И, вопреки ожиданиям, я надеюсь, что девица, которую я так облюбовал, пока шел по коридору, уйдет к кому-то другому — я должен смотреть на преступников, а не на ее задницу.
Кто же знал, что судьба та еще сука и подложит мне именно эту свинью?
Когда капитан вызывает меня, полицейское чутье молчит и не предвещает ничего плохого — я даже искренне радуюсь этому. Особо не церемонясь, кэп кладет на стол чье-то личное дело.
— Знакомься, Фромм. Алин Армстронг, новичок прямо-таки только из государственной печи, с пылу, с жару.

Я думаю о том, что с фамилией девчонке повезло — звучит она нереально круто, и я тут же вспоминаю о великом Ниле. Наверняка, с такой фамилией, она страшна как моя жизнь, станет настоящей занозой в пятой точке, и будет ходить за мной с блокнотиком. Чаще всего новобранцы с классными и многообещающими фамилиями именно такими, уж не знаю, почему, может, так только в Эль-Пасо. Иногда из них получаются нормальные люди или даже копы, но много я бы на это не поставил.
А затем я открываю папку.
И вижу как раз ту мордашку, которую с радостью наблюдал бы где-нибудь возле моего...
— И с этим цветочком мне предстоит работать? Она хоть что такое пистолет знает?
Начальник с полной уверенностью заверяет, что знает, и что, более того, у моей теперь уже напарницы, лучшие показатели. Не знаю, откуда такая уверенность, что эта Армстронг сработается с таким копом, как я. Видимо, наш капитан неумолимый оптимист — иного объяснения я вижу. Я, прослывший куском дерьма, хоть и весьма эффективным в своем деле, должен буду учить девочку-отличницу. Чему я могу ее научить? Как смешивать водку с мартини на работе так, чтобы никто не запалил? Как получить удовольствие от того, что надрал жопу какому-нибудь мексиканскому мудаку, сопротивлявшемуся при задержании? Как этими вермишелинами вообще можно кого-то ударить?
— В общем, Фромм, теперь это твоя головная боль. Делай с ней, что хочешь; свободен.
Словно в замедленной съемке, я закрываю дело, по которому поверхностно пробежался глазами, уловив самое важное. А дальше пусть сама себя показывает, глядишь, ее даже не убьют через пару месяцев, если она действительно так хороша, как кричат отчеты. Вот только как с такой работать — я пока не знаю.
Ладно, мудила, держи себя в руках. И штанах.
Я расслабленно вваливаюсь в каморку, где салаги ждут своих звездных наставников, и с самым непринужденным видом, ни на кого не глядя, бросаю:
— Армстронг, за мной.
И, не оглядываясь — идет она там или нет, отправляюсь к своему столу. Для это Алин как раз есть стол рядом — лейтенант Вуд ушел от нас буквально неделю назад, и я даже буду скучать по этому вонючему старикашке, который был неплохим напарником. Хоть и глуховатым на оба уха. А еще слеповатым на оба глаза. Но зато с каким чутьем! Как он вообще узнавал о том, что происходит в мире вокруг него — для меня загадка, хотя вполне возможно, что старый черт лишь притворялся  в надежде, что ему прибавят к пенсии какие-то копеечки.
— Это твой стол, по крайней мере, пока. Советую не оставлять на нем объедки, чтобы не заляпать дела. Теперь всем есть дело до этих бумажек, хотя, вообще-то, уже двадцать первый век на дворе. Но это Эль-Пасо, так что дела хоть и пытаются хранить в компьютере, но комиссар предпочитает получать все отчеты по старинке. Кофе проливать тоже не следует. Хоть это все и мелочи жизни, и все это можно делать мне, но с тебя снимут пять шкур, чтобы преподать урок.
Наверное, я сказал это все из жалости. У меня еще не было новобранца в напарниках — читать в учениках — и поэтому, я думаю, захотелось разнообразия ради раскрыть рот для того, чтобы выдать что-то полезное. Хотя что толку — здесь надолго никто не задерживается. Все больше рвутся в отдел убийств или отдел нравов, потому что — вот ирония — там спокойнее. Там по крайней мере мертвяки не норовят пустить тебе пулю в лоб. Хотя я бы лучше подальше держался от разъяренных девиц самого что ни на есть легкого поведения. Эти размалеванные фурии страшнее какого-нибудь отчаявшегося мексикашки.
— Собственно, времени прохлаждаться у тебя нет. Нам пора туда, к самой границе. Будет возможность показать себя, но ты особо не геройствуй. Лучше немножко постоять в сторонке, чем покататься в гробу потом.
Что же, может, я ошибся, и мой "цветочек" на самом деле та еще боевая девица, которая бывалым фору даст. Кто знает? Это лишь сделает ее еще чуточку сексуальнее в моих глазах..

● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ●
Keanu Reeves
на самом деле не знаю. бородатый Киану для привлечения внимания

» имя, возраст: Имя выбирайте сами, пока буду называть его Ривер. возраст 30-40 лет. Больше можно, меньше - вряд ли. » принадлежность: Человек, носитель, адепт святой инквизиции, бабулина радость - решайте сами. Если будет нужна помощь, то я в деле и приготовила блокнотик. » профессия: Ваш выбор, важно только, чтобы он кое-что понимал в навыках рукопашного боя. и под кое-что, я имею ввиду не драки со шпаной в переулках.

» способность: читать пункт про принадлежность. » сторона: ренегаты » статичное изображение: ссылка

И так, Ривер и Криста познакомились года три назад, может быть два. В общем, день, час и минуты обговорим лично, а пока ограничусь этим промежутком. Ривс уже тогда работал на Итана Элдермана (это такой страшный вигилантский вигилант). Подозреваю, что глубоко в его дела не совался, и подумаем, чем занимался до того, как Итан сделала Риверса учителем Крис. Потому что у нее был потенциал в виде сверхсилы, но с помощью нее она разве что ложки мастерски гнула, и била в табло пьяницам в баре, когда вы встретились, а больше толком ничего и не умела. Поэтому около года, а то и больше Риверу пришлось из серферши делать человека и учить драться/стрелять/правильно применять силу и т.д.
Предполагаю, что в прошлом он как-то был связан со всем тем, чему учил Кристу. Может коп, военный, какой-то крутой чувак в боевых искусствах. Вариантов много, и я не стала называть их все. Если кого-то заинтересует заявка, то мы все решим, придумаем, сделаем конфетку.
И Ривс очевидно умный мужик, который к тому же оказался прозорливым, и в отличии от Кристы доагдался свалить от Элдермана подальше, еще когда в воздухе только запахло жареным. Скорее всего после первых катастроф, или уже после объявления войны, но ни в одном вигиланстком штабе не засветился. Просто однажды пропал с радаров и больше не появлялся.
Снова полюбоваться на него Криста смогла почти спустя год, уже после того, как оказалась в главном штабе, может быть даже после того, как большая часть штатов переметнулась на сторону вигов, и в одном из побочных штабов ренегатов встретились два колобка, и начали вести следствия. С того времени перетащим Ривера в главный штаб, и заставим пахать во всю.
Мне почему-то казалось, что он неплохо бы смотрелся в разведке, особенно, если учитывать, что там мало людей и они нужны. Но тут мое благоразумие задавал эгоизм и я подумала как же тогда мы сможем открыть 100500 эпизодов, если будем в разных группах. Надо над этим подумать.

Мы друзья, ну были ими. Ривер был одним из немногих с кем Криста не чувствовала себя уродом, не боялась навредить и показывала все грани своего характера, который вообще-то веселый, если не доставать. Думаю, что они даже могли дружить против Элдермана, его постоянных попыток контроля, доминирования и прочего. Общий недруг сближает еще больше, и может быть между ними даже были какие-то моменты химии больше, чем дружественной. но это так, мои мыслишки. Не хочешь - не надо. Нам и так будет круто)

Дополнительно: у меня есть еще пара уточнений и мыслей, но это уже при личном общении. Может как-то разовьем связь Ривера с Итаном до войны, обсудим с амс, что он был не очередной шестеркой, а кем-то еще. если захочется, конечно.
Я вообще-то понимашка более, чем полностью и могу быть своим в доску парнем. Но. Требую постоянства, постов не из под пинка и желания развивать нашу историю. такого желания, чтобы в дебри куда-нибудь завести, а потом с восторгом мазохиста оттуда выбираться. Пишу 4-5к в среднем, 2-3 поста в неделю самое то. К флуду ремнем привязывать не буду.
Так, что еще. Что еще...
Имя можно менять, возраст тоже, все можно менять.
А внешность я вообще так и не придумала. Но почему-то представляю его немного неряшливым бородачом, а может и нет.
Еще могу предложить Педро Паскаль, Эдгар Рамирес, Тео Джеймс, или если нас унесет немного в другу степь то, Дэн Стивенс, Крис Прэтт, Бойд Холбрук.

п р и м е р    п о с т а

Так странно, оказаться один на один с собой, в полном и затягивающем одиночестве. Нет, в какой-то момент каждый оказывается в похожей ситуации, и думает, что и его настигло одиночество. Но не такое, какое собственноручно обеспечила себе Криста. В жизни других людей остаются знакомые, приятели по работе, соседи, семья и парень, который продает хот-доги на углу улицы. А у нее есть: сумка с вещами, пистолет и головная боль, которая поселилась в голове несколько дней назад и хорошенько там обосновалась, разложила кроссворды на столе, закинула тапочки в дальний угол.
Аларкон давно не общалась с родителями, да те и не рвались поддерживать контакт с единственной дочерью, а еще Флорида оказалась во власти вигилантов, что раньше девушку вполне устраивало. А теперь лишило дома. Потому что, оказавшись на их территорию, с ней произошло бы тоже, как если бы Криста ногой наступила на мину.
Крис вряд ли когда-то еще сможет общаться с кем-то, кого видела довольно часто еще неделю назад. Ну или это общение закончится дерьмово для одного из них, потому что предателей вроде как не прощают. Их не любят, за ними охотятся, презирают и ненавидят. И так поступают даже нормальные люди, а что уж говорить о таком человеке как Итан. Бронепоезд рядом с ним будет жалкой повозкой со старыми клячами, поэтому Аларкон нужно было хорошо прятаться и не думать о том, что ей и словом обмолвиться не с кем, не то что поговорить по душам.
Ну разве что с тем смазливым барменом. Почему такие как Криста и этот парень всегда стоят за стойкой? Потому что симпатичной мордашке хочется раскрыть душу, поверить в возникшую искру между ними или просто лучше всего напиваться наблюдая за чем-то приятным?
Она опускает слегка помутневший взгляд на задницу бармена, оценивая хорош ли он и с этого ракурса.
" Ну, неплохо" — мысленно кивая, решает Криста, которая уже опрокинула в себя несколько кружек пива, но пить эта девчонка умела, сказывался опыт, поэтому только слегка захмелела, и до отвешивания пошлых комплиментов было еще далеко — путь в кружки три, не меньше.
Аларкон без толка болтается по землям ренегатов уже несколько недель, и не продвинулась к своей цели ни на шаг. Она устала, ее все раздражает, и два часа назад Крис выперли из ночлежки, когда она разозлившись разрушила половину стены. А в военное время это было большой ошибкой, потому что люди куда активнее начали дорожить своим имуществом, и тем, на чем они зарабатывали деньги.
Час назад она стояла посреди улицы у своей тачки, навалившись на нее и медленно, с наслаждением ударялась затылком об обшивку железного коня. Ей так лучше думалось, потому что боль как будто бы отскакивала на секунду, когда ее тревожил очередной удар, да и так Криста пыталась напомнить себе, что может быть хуже, что еще не все дерьмо свалилось на ее голову.
Правда эти раздумья ни к чему не привели, ведь теперь она протирала штаны в паршивеньком баре, черт знает где. Если честно, Аларкон намотала столько миль за последнее время, что не могла с уверенностью сказать в каком городке находилась в данный момент. Она искала любые ниточки, которые могли бы привести ее к ренегатам. И однажды уже почти была у цели, но ее некрасиво обломали, отправив туда, куда приличные девушки обычно не ходят. Конечно, это было не про Крис, но обиду она затаила и немного дала волю своим кулакам, когда сознание разожглось изнутри гневом.
Криста отставила кружку в сторону, и с раздражающим скрипом развернулась на стуле, который чуть не развалился под ней от такого обращения, но почти отчаивавшейся Аларкон было плевать. Она оперлась спиной на стойку и стала обозревать пространство бара, как будто все это были ее личные владения. Взгляд перебегал с одного лица на другое, скакал по вещицам. Вот сломанный стол в углу, на который взгромоздили какие-то пустые ящики, потрепанная мишень для дартса, пожелтевший плакат с группой о которой Крис никогда не слышала.
На секунду ее взгляд затуманивается, потому что вдруг в голове всплывают кадры из прошлого, как она скачет по волнам, как перед ней только океан, переливающийся несколькими оттенками синего и зеленого. Вещи, о которых Аларкон не думала довольно давно, в то время как когда-то без серфинга не представляла своей жизни. Но в последний год у нее нашлось несколько других интересных занятий. Например, она помогла разжечь войну. Снова хочется удариться обо что-то головой, но рядом ничего подходящего. А урок про порчу имущества Крис уже выучила назубок.
Взгляд цепляется за лицо незнакомого мужчинs. В этом статусе он пребывает всего пару секунд, в течение которых Криста пытается вспомнить где видела его. Парень был в другом мелком городишке, кажется. Крутился рядом с теми, в ком Аларкон подозревала ренегатов, и вот снова здесь.
Ей с трудом удается вспомнить цеплялась ли она тогда к нему, или докапывалась со своей безумной просьбой до другого мордоворота.
"Ладно, попытаю удачу еще раз".
Сползает со стула, удивляясь, что довольно твердо стоит на ногах и подходит к мужчине, который показался ей знакомым, несмотря на то, что он сидит в компании еще двух ребят и о чем-то говорит.
— Хэй — Криста расплывается в лучшей из своих улыбок, — привет. Мне кажется я тебя где-то видела.
Тупой подкат в стиле неумелых пикаперов, но ей только и надо, что обратить на себя внимание. Повезет, если не узнают в первые несколько минут, потому что можно было попасть в передрягу, так и не найдя человека, который действительно контактировал со штабами ренегатов, а не просто ненавидел вигилантов, потому что так делали все. А еще, если узнают в ней ту девушку, которая как верная псина вечно крутилась рядом с Элдерманом, то придется уносить свои сверхсильные ноги, потому что они нихрена не бессмертные.
— Ты ведь тот парень, ну в том баре вас была целая толпа.
«Даа, очень много информации Криста. Так держать.»
— Я еще тогда заметила тебя, кажется вы что-то говорили про ренегатов — наживка заброшена, почему бы и не поиграть в хищницу на охоте, да? Только леопардового свитера с вырезом до пупка не хватает, — ты путешествуешь по стране?
Как ей хотелось подойти и спросить напрямую. Просто сказать: «Мужик, будь другом, скажи где ближайший штаб, ну очень надо». Вот только любая информация о них скрывалась, по понятным причинам. Чтобы вот такие кадры как Криста, не могли туда попасть.
И скорее всего если бы она спросила это сейчас, встав посреди бара и проорав это в толпу, то ее просто вышвырнули оттуда, оставив с носом. Или нет?

● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ●
COLE SPROUSE

» имя, возраст: Алек Фицджеральд (смотри, как красиво пишется и звучит Alek Fitzgerald), а на самом деле, можешь сменить. От 25. » принадлежность: носитель. » профессия: До войны - известный блоггер для всех, а для приближенных ты еще и кибер-преступник. Во время войны либо помощник дознавателей, но мне кажется, лучшее место для такого персонажа в кибер-охране штаба.

» способность: Мне кажется, тебе бы подошла способность - обездвиживание, или например, определение способностей. » сторона: вигиланты. » статичное изображение: ссылка.

Скажу сразу, персонаж нестандартный и очень интересней и появление его в рядах вигилантов только бы обрадовало всех и привнесло вишенку на тортик.
Твоя история началась в 2012-2011 годах, сейчас тебе (25-26 - на выбор, а может даже старше). Ты родился в США, в Калифорнии, в семье одного из известных ведущих. В семье ты единственный ребенок и поэтому все лавры отходили именно тебе, ты рос в семье талантливых людей. Мама была сначала играла в театре, а затем открыла свою мини студию, а лицо отца блистало на обложках журналов и газет, так еще и по телевизору его показывали каждый день ровно в 21.00
Семья твоя считалась сливками общества, с самого детства у тебя было все то, о чем мечтали многие дети твоего возраста (да и взрослые тоже). Ты учился в престижной школе, ходил в специально сшитой на заказ одежде, пользовался новыми гаджетами, учил несколько языков, дружил с детьми богатых родителей, а каждое лето ты отдыхал в новой стране - так ты исколесил Европу и Азию. Не смотря на то, что ты мальчик из золотых пеленок, ты не попал под стереотип можоров и детей без мозгов, которые только и живут за счет родителей. В тебе с самого начала твоего пути сочеталось не сочетаемое. Ты был умен, занимался музыкой, был тих и предпочитал рукоприкладству разговоры и мирное решение конфликтов.
В школе у тебя не было друзей, все тебя считали странным. В старших классах, ты говорил на немецком и испанском языках, носил с собой ноутбук, а по вечерам играл на гитаре, а затем на фортепиано. Ты молчалив и не многословен, плохо сходишься с людьми - таким тебя и запомнили. Не смотря на то, что общался ты с единицами - тебя уважали просто потому, что у тебя были связи. Тебя приглашали на званные вечера, все хотели с тобой общаться, а тебе просто всегда хотелось понимания сути вещей. Ты искал умиротворение в каждом новом встречном и не находил его.
Ты просто творческий человек, хорошо чувствующий ложь и обман - наверное это твой талант. Вместо того, чтобы напиваться и вести разгульный образ жизни ты готовился к поступлению в университет, читал книги и посвящал себя новым знаниям и учебе, вместе с тем, пошел на курсы программирования, откуда и началась твоя история с кибер-преступностью.
Ты поступил в Колумбийский университет на факультет программирования. Курсы, что ты закончил, принесли неплохие плоды - ты подружился с парой парней, которые также любили айти технологии как и ты. Твоя творческая натура наконец нашла пристанище в виде интернета, гаджетов и технологий в целом. Спустя четыре года на твой счет в банке поступила круглая сумма, не считать той, которую перевели тебе твои же родители. Все удавалось удачно, ты воспринимал это дело как нечто правильное, ведь все же должны крутиться, верно?
После событий, которые положили начало войны, в тебе произошли кардинальные изменения. Картинки, видео, слухи, статьи и все, что можно было найти в интернете поразили тебя своей красочностью и жестокостью, ты понял, что разрушать всегда легче, чем созидать, а верный путь это не путь кровопролития, а путь защиты и сохранения того, что уже есть. В скором времени, ты присоединился к вигилантам, оставив свою семью в Калифорнии. Почему ты это сделал?
Странный вопрос, я тоже хочу тебя спросить об этом. Наверное, толчком послужила смена ценностей в твоей голове, ведь по сути, ты добрая душа, молчаливая, тихая и очень творческая. Ты не дитя войны, ты дитя мира, тебе с детства хотелось, чтобы тебя знали как отдельную личность и восхищались тобой - поэтому ты создал собственный блог, где сначала рассказывал о жизни в Калифорнии, а затем уже о событиях в мире. Когда началась война, ты почувствовал резкое желание пойти и защищать свою родину, тебе казалось, что в такое шаткое время нужно бросить все силы для того, чтобы сохранить то, что осталось.
Со стороны ты - угрюмый, но правда привлекательный и молчаливый человек, вечно таскающий с собой ноутбук, у которого мало друзей и который неплохо играет и поет, а еще с тобой можно сделать сэлфи, потому что до войны у тебя было много подписчиков в инстаграм и фейсбук.
А по правде у тебя просто такое выражение лица, а если тебе задать вопрос, то ты улыбнешься и ответишь на него.
► Нет, ты не подумай, что ты человек тряпка или человек без принципов, тут совсем наоборот. Не смотря на то, что у тебя творческая натура, у тебя сильный и волевой характер, я бы сказала мужской. С самого детства, ты мог принимать решения, умел отказывать себе в чем-то, ставить цели и достигать их. Ты всегда знал, чего хочешь, что тебе нужно, а что нет. В юношестве осознал, что знания это сила, времени зря не терял. Дело в том, что ты как маленький принц или герой нашего времени, которого просто не поняли и не понимают. Ты удивительная личность, которая сочетает в себе творчество и любовь к технологиям. Тебе чужда жесткость, но ты не умеешь прощать. Ты добр, но не ко всем. У тебя свои принципы и реалии в которых ты живешь и которые дано понять не каждому.
►► Характер. Что-ж, до этого была красивая картинка, которая очень хорошо ложится на выбранную внешность.
В-первую очередь, хотелось бы заметить, что не смотря на миловидное лицо, характер у персонажа не солнечный. Скажем так, да, ты молчалив, не преступен, тих и угрюм в большее количество времени, но в то же время ты открыт к новым знакомствам, имеешь хорошее чувство юмора и готов прийти на помощь, если того требуют обстоятельства. Ты просто не каждому открываешься и не потому что не хочешь, просто ты привык так делать. Ты долго раскачиваешься, долго запрягаешь, а потом быстро едешь. Так и тут, тебе сначала надо узнать человека, поговорить с ним обо всем, может даже пропасть на неделю, а потом посмотреть, как он будет себя вести и если человек выдержит все круги твоего ада, то все, он твой человек и ты можешь сказать пароль от ноутбука, где хранятся все твои видео, которые ты хотел загрузить в блог, куча песен и стихов, написанных тобой и даже несколько страниц твой книги. Ты творческая натура, ты живешь эмоциями, воспоминаниями, ты дышишь положительными эмоциями. Для тебя если что-то удалось - ты радуешься, ликуешь, так как живешь по принципу - каждый день может быть последним и надо прожить его так, чтобы умирая, ты улыбался, потому что ты все успел и ты был всем доволен.
Не смотря на все одуванчики, ты обидчивый и заносчивый, правда быстро отходишь, но если тебе что-то не нравится, ты считаешь своим долгом показывать все это мучительно долго и нудно до тех пор, пока это не изменится. Привык все делать сам, не любит, когда кто-то стоит за спиной, когда он делает свою работу. Хитер, колок на язык - если того требуют обстоятельства. Можешь ранить словом, а потом вечером думать - а зачем я это сказал? До рукоприкладства не доводишь, но если будет нужно - то ты ответишь. Считаешь себя интеллигентным человеком и поэтому любые споры решаешь словом. Умеешь сдерживать себя, свои эмоции и слова, очень терпелив. Если бы не война, скорее всего пошел преподавать музыку или информатику, так как для тебя совершенно несложно объяснять одно и тоже в тысячный раз, скорее студент застрелит себя, чем ты отстанешь от него пока он не поймет, что ты ему говоришь. Любопытен, любознателен. В общем, самый необычный ребенок богатых родителей, который не кичится в виду своего состояния, а наоборот, старается быть собой, а не богатой красивой тенью родителей.
С тобой всегда весело - особенно если я тебе друг, с тобой разговаривать и работать одно удовольствие - ты много знаешь и рассказываешь. Хоть и говоришь немного, а если найти с тобой общий язык, то в словесном потоке тебя не остановить. Любишь животных, детей и в целом, любишь все светлое и доброе, презираешь ложь и очень хорошо ее чувствуешь. Ненавидишь, когда тебе говорят, что ты выглядишь на двадцать лет, хотя тебе уже двадцать шесть - закатываешь глаза и делаешь глубокий вздох. Кстати о закатывании глаз, ты прирожденный актер. Если бы не твоя любовь к программированию и кибер-преступности, которой ты баловался в юности, из тебя получился бы оскороносный актер.

На счет отношений - пока особых идей нет, но думаю, это будет явно что-то положительное. Думаю, у Бонни и у твоего персонажа найдется общая черта как доброта ко всему и жажда все оставить как есть, также миролюбие и любовь ко всему светлому.

Дополнительно: на самом деле все меняемо, кроме внешности. Очень уж хочется видеть именно его.
По поводу пожеланий и требований - игрой я тебя обеспечу. Пишу посты в умеренном темпе, могу конечно и несколько за день выдать, а могу и раз-два в неделю, все зависит от соигрока, сюжета, реала и т.д
Пишу посты от 3 тысяч, пишу от любого лица, кроме второго.
Из просьб, прошу не пропадать, о тесном общении не прошу, форумного общения мне вполне будет достаточно, но если нужно поделюсь любым средством связи. Стучись в гостевую, или сразу регистрируйся и обсудим все в лс.

п р и м е р    п о с т а

- Если бы нас тут ждали, то дверь была бы уже открыта. - предположила Бонни, высказывая свои догадки, смотря на закрытую перед ними дверь. Пыль мелкой струйкой сочилась сквозь потолок и даже казалось, будто там наверху кто-то ходит, правда не было ничего слышно - никаких посторонних звуков. - Мне кажется, что либо их не предупредили, или... их просто там нет. Это очень странно. Штаб должен был предупредить их, о том, что мы выдвигаемся. - говорила девушка все то, что приходило в голову в данный момент. Илвет задумалась, осматривая стены, затем потолок.
- Как-то все очень странно. Считайте, это как бы тупик, да? Мы сюда пришли, никого не заметили, все чисто, все как и должно быть, только никого тут нет. Просто взяли и исчезли? - спрашивала сама себя Бонни сделав шаг назад, поднявшись еще на одну ступеньку выше. - Но куда они могли подеваться? И есть ли смысл в открытии двери? - рассуждала разведчица не давая возможности вставить какие-то фразы или идеи, так как она сама практически не умолкала. Эмоции сменялись с каждым предложением и наверное остальным двум в этом помещении было бы понятно, что мысль о том, что ничего не нужно открывать не совсем радует Илвет, а наоборот даже огорчает.
- А что если мы тут не одни? Жалко, мы не можем смотреть сквозь стены. Но вот знаете, - говорила разведчица шумно спускаясь по пыльной лестнице и подходя в плотную к двери, - такое вот ощущение, - потирая ладонями говорила блондинка, - будто здесь давно уже никто не ходил. Давайте так, я попробую что-нибудь здесь сделать, а вы сделаете пару шагов назад, просто дышать нечем. - слегка виноватым тоном проговорила вигилантка, так как чувствовала некое смущение, предлагая девушка немного подвинуться - хотя в этом не было ничего противоестественного или дурного. Впрочем, это чувство покинуло голову девушки также быстро как и возникло, она уже сидела на корточках раскрыв свой рюкзак, который был наполнен всякими механизмами. Кстати, брать все с собой это приобретенный навык, по обыкновению, Илвет всегда брала лишь пистолет и воду, а может даже и конфеты, считала, что все остальное просто не нужно и надеялась, что все причиндалы возьмут другие, правда потом Пол промыл ей мозг хорошенько и после этого, как послушная младшая сестра Илвет просто пришлось повиноваться и делать так, как советует старший брат. Приготовления заняли с пол минуты, девушка вытащила что-то вроде длинного плоского фонарика, до двери оставалось где-то шаг или полтора.
- Что-то не то тут. - говорила Илвет включив свой фонарик, который лишь издал пиликающий звук и стал светить еле уловимым светом, проводя рядом с дверью и каждым углом около нее фонариком, вигилантка лишь замотала головой и затем развернулась к девушкам - это искатель инфракрасных лучей, но они выключены, это лишь мое предположение. Мы просто вставили свой пропуск, он не сработал, а защита не включена. Либо они закрыты изнутри или же ушли вовсе и там никого нет. - отсутствующим взглядом говорила разведчица. С таким она еще не сталкивалась и вряд ли столкнется еще раз, что ее не радовало. А вдруг здесь подвох?
- Мне кажется, стоит сообщить в штаб, Мэй, что здесь творится не ладное, по крайне мере если что-то случится, они будут знать, где мы были в последний раз. - обратилась девушка к Темплтон, так как она была во-первых, старше, во-вторых, опытней и в-третьих, именно она была главой этого задания. - Даже удивительно, что я это предложила. Кеплер бы одобрил. - с иронией выдавила девушка вдогонку, так как по обыкновению делала все наобум и не думала ни о штабе или о ком-либо другом. Перекинувшись взглядом с Грэйс, Илвет поджала губы и продолжила.
- Ну раз никто не против, то, я думаю, что сработает сигнализация, за взлом... но мы посмотрим. - с уже явным энтузиазмом говорила девушка. Вытащив все принадлежности, Илвет надела перчатки и что-то вроде брони, что прикрывала плечи, грудь и живот, надела каску и затем повернувшись к Рэндалл и Темплтон со смехом еле выговорила:
- Такой прикид... - в теории Илвет знала, что делать, но вот не применяла. Да и вообще, теперь думала, зачем сама это предложила делать. Пути назад не было, защиты прибор не выявил, а значит их не подорвет. Лазер был в виде шприца или даже пистолета, что-то среднее между этими звеньями, а может даже как дрель, описать было сложно, было несколько кнопок, рычаги, и самое главное, он работал автономно, без сети, но не долго. Вигилантка несколько секунд покрутила в руках предмет, затем пощелкала по кнопкам, а затем раздался неприятный звук сначала режущегося, а затем плавящегося металла. Все действо заняло минуты три-четыре. Пришлось отойти на один шаг, металл плавился слишком быстро и собирался в лужицу под ногами, от которой шел пар. Выключив дребедень, Илвет толкнула потянула на себя дверь, она поддалась и со скрипом открылась, затем покосилась Илвет рывком отошла назад опасаясь того, что ее накроет в случае, если дверь упадет, но нет, она осталась висеть. Нахмурив брови, Бонни отошла назад, позволяя девушкам зайти первыми, а пока, нужно было бы снять все причиндалы. Было тихо, а с потолка вновь осыпалась то ли известка то ли что.

● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ●
Andrew Garfield/любая другая

» имя, возраст: Brandon Keen/Брендон Кин, от 25 до 29 лет. » принадлежность: На выбор игрока. » профессия: Хакер. Ранее: бывший участник движения "Anonymous", информатор ФБР. На данный момент: хакер/разведчик/аналитик вигилантов.

» способность: Не собираюсь ограничивать никого в выборе способности, только пожалуйста, пусть она не будет связана с компьютерными технологиями и электричеством. Пусть она будет, напротив, максимально НЕ соответствовать профилю персонажа. » сторона: Вигиланты. » статичное изображение: ссылка.

Амбициозный мальчик из глубинки или спасающийся от скуки повседневной жизни житель большого города -
неважно. Его предыстория может быть абсолютно любой. Важно лишь то, что на определенном этапе своей жизни, почувствовав потребность в адреналине и бунтарстве, Кин присоединился к мощной международной сети активистов, выступающих за свободный Интернет и возводимую ими в абсолют правду всеобщей открытости - "Анонимус".
Начиная с "мелких" проектов организации типа SOPA (протест против цензуры), Брендон все больше и больше углублялся в новый мир поисков и расследований. Он был одним из тех Гаев Фоксов, кто протестовал против церкви саентологии, устраивая постоянные атаки на сервера, принадлежащие этой секте, и аккаунты ее последователей.
Затем Брендон переключился на что-то более серьезное, что-то, что уже как много лет стало еще одной целью "Анонимусов" - после 13 ноября 2015 года. Париж, Батаклан. Объявление войны ИГИЛ и их сторонникам.
Кин присоединился к большой кампании по борьбе с террористами и... стал волей-неволей проникаться поступками тех, против кого прежде выступал, - законников. Он получил уникальную возможность наблюдать за тем, как стражи порядка пытаются уличить в преступных сговорах будущих убийц, но вынуждены раз за разом отступать из-за мягкости закона и практически полного отсутствия улик. Резкий ранее в своих суждениях, Брендон постепенно изменил свою точку зрения. Вплоть до того, что добровольно вышел на связь с представителями ФБР, предлагая им свою помощь.
Так Кин "предал" своих товарищей и начал работать на придуманного ими же врага. И когда настала пора выбрать сторону в разразившейся войне ренегатов и вигилантов, он остался на проправительственной стороне, не увидев в посылах Риндта ни намека на то, как же построить это самое лучшее будущее.

Прямой связи именно с моим персонажем я в данный момент не вижу, но это и не обязательно: придумать можно что-то в процессе самой игры -
без нее вы точно не останетесь.

Тема хакеров достаточно избита, но в случае Брендона его персонаж можно сделать намного живее с учетом его бэкграунда, сомнительных связей, двоякости положения по обе стороны закона и отсутствия сверхспособностей на тему IT-технологий. Лучше всего дать ему ту способность, про управление которой ему еще только предстоит многое узнать - возможно, даже что-то разрушительное или,
наоборот, связанное с человеческими эмоциями и восприятием. Одним словом, подарите ему возможность воевать не только в привычном ему киберпространстве, но и на том поле боя, в котором он ни капельки не уверен.
Что касается внешности - все можно менять. Я плохо разбираюсь в том, что сегодня считается актуальным - поэтому смело перекраивайте внешний вид персонажа так, как пожелаете.

п р и м е р    п о с т а

Курт испытывал острую потребность в том, чтобы забить до отказа голову размышлениями, догадками, гипотезами. Чем угодно, просто чтобы абстрагироваться от этого могильника. Немного наивное желание казалось соломинкой, за которую так хочется ухватиться утопающему: плотные ряды из предположений все равно не могли спасти от всепроникающего зловония. Однако в психологическом аспекте вопроса такая позиция оказалась выигрышной. Бреннер являл собой воплощение хладнокровия, эдакий оплот уверенности... в чем? В себе, завтрашнем дне, в том, что беспорядочно уложенные покойники сотрутся из памяти, станут еще одной частичкой того, что безнадежные романтики называют мировой душой? Подчеркнутое немецкое спокойствие не давало никаких ответов, но оно позволяло смотреть на вещи под правильным углом, пусть даже "правильность" этого самого угла в дальнейшем ходе разговора почти не пересекалась с этикой.
Высказанное Лигботтом было принято к сведению и записано "на корочку". У Бреннера было предчувствие, что это его не последняя встреча с такого рода захоронениями. В судьбу он не верил, но поклонялся статистике. Если он дважды становится гостем на некрополе одной планировке, то риск напороться на третий такой погост был достаточно высок. Неважно, кто именно это будет, он или другой вигилант. Имело значение лишь то, что кто-то страдал комплексом бога в пугающем, жутком масштабе. И с этим придется считаться.
Бывший капитан с отсутствующим выражением лица разглядывал мерзкий рой падальщиков, струящийся под телами темным блестящим потоком. Насекомых и впрямь было маловато, что вкупе с состоянием тел служило самым убедительным доводом в пользу мнения, что мертвецов свезли сюда не так давно.
Рука, забравшая из ладоней Кеплера фонарик, не дрожала. Бреннер поставил источник света так, чтобы картинка передавалась во всей красе. Разум же был занят подготовкой ответа для Кеплера.
Когда ты всю жизнь сражаешься с моральными уродами, то волей-неволей сам приобщаешься к их ментальности. Курт давно осознал этот факт и принял его как данность, способную помочь ему постичь то, от чего обычный нормальный человек с радостью бы открестился. Именно по этой невеселой причине у него не ушло много времени на то, чтобы найти подходящую формулировку и облечь в нее свои мысли.
— Во время службы в спецназе, да и после нее я повидал много мертвых, сэр, о которых никогда не узнавали репортеры. Здесь все просто, как мне кажется. Цель того, кто это делает, заключается в том, чтобы показать нам, что мы ничего о нем не знаем. Страх. Своеобразный акт терроризма, если угодно. Некто настолько убежден в своей неуязвимости, что не считает нужным уничтожить улики. А ведь покойники говорят. Их тела бывают намного красноречивее, чем когда-либо произнесенные слова. Кто бы это ни был, он уверен в том, что экспертиза нам ничего не даст.
Он сделал паузу, после чего продолжил.
— У массовых убийств и исчезновений всегда есть одна задача. Вселить ужас. Необычность ситуации в том, как проворачиваются похищения. В Африке и на Востоке с этим дела обстояли иначе. Слышали когда-нибудь про давнюю трагедию в Чибоке? Почти триста детей были вывезены из школы прямо из-под носа нигерийской армии. Но этому предшествовал ряд кровавых нападений на близлежащие деревни, они были уничтожены до самого основания. Это прямая демонстрация силы. Но наш случай сильно отличается от того, что я привык видеть. Хотя мы не в Африке. И не в Афганистане. Но я могу его понять. Как мне кажется. Это как с организованными маньяками, которые крутятся рядом и всячески помогают следствию... Если бы я желал поддразнить обе стороны конфликта, но при этом мне все же хотелось бы оставаться инкогнито, вести игру из-под полы — настоящую игру, а не шумные выходки наподобие Уэллса — то я поступал бы именно так. Оставлял бы вам кучу трупов, раскидывая их по всем уголкам страны, чтобы вы так и не поняли, где же эпицентр. Избегал всяких логических цепочек, уходил от систематизированности. Ведь предыдущих жертв тоже ничего не связывало, ведь так? Мы имеем дело с кем-то третьим. И этот третий скоро даст о себе знать чем-то еще.
Курт моргнул.
— Извините.
Он сам не до конца понял, за что приносит извинения. За то, что увлекся? Звучит слишком "пусто"? Бреннер выдохнул.
— Вы абсолютно правы.
Пора было собирать камни.
Пусть даже камни из разлагающейся плоти.
Все-таки, у них все было слишком гладко. Слишком гладко, чтобы все удавалось до конца.
Курт нахмурился, рука автоматически потянулась за пистолетом. Хорошо, что они успели вовремя спрятаться в укрытии, была надежда, что камера дрона не запечатлела их лица. Хотя вставал вопрос, будет ли понятно по снимкам беспилотника, что ржавый амбарный замок сейчас валяется на земле, а не красуется на своем законном месте. Хотя это было меньшее из того, что можно было им "пришить"...
— Если кто-то пасет эту местность... Трупов тут мало для полноценной "коллекции". И это... их могли использовать в качестве приманки, — последнюю фразу Бреннер обронил на немецком языке. Случайно. Как если бы говорил сам с собой.
Ведь я бы тоже так сделал.
К счастью, Кеплер его понимал. А вот Лигботт нет. И это, возможно, было только в плюс.
— Чтобы заманить небольшую группку любопытных. А потом пустить их в расход. Интересно, какой радиус полета у этого дрона? Не зацепил ли он где нашу вертушку...